– Пей, говорю! – настаивала женщина, но получила лишь недовольно сморщенный нос и отвёрнутую морду, словно подсунули лисе не отвар травяной, а ведро с помоями. – Тебе тут не Лисбор! Никто с тобой цацкаться не будет! – И в подтверждение слов она грубо взяла девчонку за подбородок, а жидкость насильно залила в рот, вынуждая выпить.

Откашливаясь, Кайра и слова вымолвить не успела. Одарила женщину взглядом, полным злобы и ненависти, а в ответ небрежное и грубое, но по-матерински заботливое:

– Потом, дурёха, спасибо скажешь.

В голове зарождались самые худшие предположения по поводу росомашьей помощи, но молодая лисица и представить не могла, насколько помогли и ей, и князю добродушные женщины. О ком они больше беспокоились, было неизвестно, но стоило Кайре встать с лавки, как мир вокруг пару раз крутанулся, а из тела ушла вся сила.

Опоили, лишили сознания. Что было дальше – княжна не помнила, будто в омут провалилась и там пребывала. Сколько времени прошло – неизвестно. Всё казалось сном, который она забыла, и пробуждение нагнало её странной реальностью.

* * *

Сэт велел дать княжне отвар, зная, что в ином случае эта бестия попросту сорвёт церемонию. Он видел, что росомахи не принимают её, для них она – чужая. Словно получить вместо обещанных рубинов плохо огранённые стекляшки, а для росомах не было ничего хуже, чем обманутые ожидания. Глупая лисичка даже не пыталась понравиться его народу, а бесконечно прятать её в дальнем углу он не мог. Лисий юный князь гораздо быстрее снискал народную любовь – лисёнок бегал по снегу в мехах, окружённый няньками и дядьками, быстро подружился с местной сворой детворы и вместе с ними гонял кур, размахивал деревянным мечом и путался под ногами старших. Если бы так просто было с его сестрой.

Одно радовало – свадебный обряд Кайра простояла истуканом, прикрытая длинным полупрозрачным покрывалом, послушно глотнула горячего вина и рука об руку с князем обошла росомаший тотем. Они вошли под крышу их дома как муж и жена и разошлись в передней – её под белы рученьки увели переодеть, а он ушёл помолиться Росомахе и попросить благословения. Жажда крови отступила, доброе имя было ею омыто, обида отомщена – ему не хотелось больше причинять боль лисичке. Дикая девчонка никак не желала смириться с собственной участью, и чем дольше она сопротивлялась, тем больше Сэт понимал – как бы не пришлось овладеть женой против воли. И если уж этого не избежать, то пусть ей помогут Звери… и травы. Потом спасибо скажет… если догадается.

Супружескую спальню наполнил сладковато-терпкий запах трав, дерева и костра. Посреди огромного ложа, застланного звериными шкурами, сидела его жена, глядя перед собой в одну точку – так же, как и во время обряда. Дурман ещё не отошёл, и на том спасибо… Сбросив с плеч тяжёлую меховую накидку, Сэт стащил через голову верхнюю одежду и лязгнул пряжкой ремня, собираясь снять ножны с мечом.

Он услышал тихое мычание за спиной – девчонка приходила в себя.

Желтоватый свет затопил комнату. Пламя от камина плясало причудливыми бликами на стенах и мебели, то приобретая в сознании Кайры форму зверей, то вновь что-то бестелесное, как дымная завеса. Узор то исчезал, то появлялся. Закрывая и открывая глаза, она постепенно приходила в себя; мир приобретал очертания, а к ней возвращалось осознание. Кайра обнаружила себя в незнакомой комнате чужого дома, обставленного в грубой манере – не чета её покоям в лисьем княжестве, уютному логову, пропитанному солнцем и запахом осенней листвы. Следом пришло понимание, что она лежит на постели в окружении тёплых мехов. Дыхание глубокое, редкое; слышалось, как оно вырывается сквозь чуть приоткрытые губы. Жарко… и воздуха не хватает.

Запах цветов витал в комнате. Прошло какое-то время, прежде чем она осознала, что так пахнет её кожа. В памяти всплыли образы ускользнувшего прошлого. Последнее, что помнила Кайра, – как была в бане, а потом её заставили выпить этот проклятый отвар.

«Отвар…»

Как обухом по голове! Кайра резко села в постели, осмотрела себя, ощупала, опасаясь, что догадка оправдается. Тонкая белая сорочка скрывала тело, но нигде не было ни намёка. А впрочем… откуда ей знать, как должно быть? Напуганная одной только мыслью, она вздрогнула от внезапного звона, не понимая его природы. Повернув голову, увидела перед собой мужчину в свете горящего очага. Взгляд лишь на долю секунды опустился к его рукам. Увиденного хватило, чтобы Кайра вновь ощерилась, будто дикий зверь, и вжалась в изголовье постели. Она всеми силами старалась отвоевать то крохотное расстояние между ними, что имела, только бы он не приблизился. Затуманенный взгляд всё ещё мешал ей отчётливо видеть, но она знала, что в этой комнате с ней не кто иной, как сам князь росомах. За вспышкой ненависти и страха Кайра чувствовала странную слабость в ногах и внутреннюю дрожь. Всё этот отвар! Как она могла позволить с собой такое сотворить?!

Скалясь, княжна искала любое оружие, годное для защиты, но в то же время боялась отвести взгляд от того, чьё кольцо теперь сжимало ей палец. Рядом предусмотрительно не было ничего, что она могла бросить в князя. Ножны с мечом и нож он оставил рядом с очагом, позади себя, – так просто до них не дотянуться. Да и что толку от них, если она не умеет ими пользоваться?

– Не смей, – в приказном тоне бросила Кайра, но голос прозвучал надломленно. Ей как никогда было страшно. И даже ненависть к этому мужчине княжне не помощница.

Сэт тяжело вздохнул, опустив руки. Такая красивая – и такая бестолковая лиса… Рассыпанные по плечам тяжёлые кудри, пухлые губы, строптивый взгляд и стройная фигурка под лёгкой рубахой – всё это рождало низменное желание овладеть, физически обладать этим… Но вместо грубого слова он попытался решить всё миром.

– Иди сюда, – присев на край кровати, поманил её к себе Сэт. Он впервые появился перед ней обнажённым по пояс, и его кожа в оранжевом полумраке каминного света казалась медной, с полосами белёсых шрамов на ней. Князь росомах был зверем, вышел живым из многих схваток, что ему стоит сладить с лисой? Но нет. Сидит и пытается прикормить, погладить. – Не бойся меня, – в голосе его появились совершенно новые нотки. Так урчит росомаха – низко, хрипловато, но вкрадчиво. – Я тебя не обижу. Иди, – продолжая манить рукой, смотрел ей в глаза князь.

Но гордость Кайры уже столько облилась кровью, что хватило бы омыть земли княжества несколько раз и напоить иссохшие деревья в лесу. Даже из страха за младшего брата она не находила в себе сил совладать с эмоциями и поступиться собственными принципами. Кайра не замечала очевидных истин, ласка в голосе воина тонула в её страхе, прикрытом гневом.

Лиса не замечала, что, вжимаясь в изголовье, неотрывно смотрела в глаза росомахи не только из желания показать, что ей не страшно, что она сильнее. Не тронь – укусит. Не приближайся – её рана ещё слишком свежа, а жажда мести велика. Боль терзала, и пока что именно он был причиной её рухнувшего мира.

Усмехнувшись, Сэт отвлёкся от неё.

– Ты думаешь так просидеть всю ночь, скалясь на меня из-за угла? – поинтересовался он, сбрасывая с ног сапоги. – Я теперь твой муж. – Он бросил на девчонку короткий взгляд, развязывая узелок на поясе. Она была чуть ли не вдвое младше него – кровь с молоком, вчерашняя девочка, которая едва успела променять тряпичных кукол на все ошибки юности.

Кайра не нашлась что ответить. Князь упрямо стоял на своём, не считаясь с ней. Её глазам ещё больше открылось мужское тело. Взгляд княжны скользнул по нему, словно именно сейчас, забывая распри, она впервые увидела его перед собой, опустив надменность. Но едва Сэт заметил её взгляд, как лисица фыркнула, отвернулась и закрыла глаза, не желая смотреть на убийцу.

Княжна знала, что ей некуда бежать, что ей не хватит сил воспротивиться воле князя, но не хотела подчиняться. Этот обряд для неё ничего не значил – она его не желала. И всё же… Даже сейчас, не видя перед собой росомаху, она чувствовала, как в груди клокочет гнев, а его, будто пытаясь всеми силами скрыть, устилает странное тепло. За гневом Кайра не заметила многое, но теперь явственно слышала собственное отрывистое дыхание; как беспокойно бьётся в груди сердце, а тело будто само не желает подчиняться внутреннему озлобленному зверю.

Неужели отвар всё ещё действовал?

Сбросив штаны, князь росомах предстал перед ней обнажённым, и, не обращая внимания на то, что голого мужчину она, вероятно, видела первый раз в жизни, приблизился к ней и протянул руку – погладить по щеке.

– Кайра…

Одного его голоса хватило, чтобы Кайра одарила князя всё тем же непокорным взглядом. Она отпрянула от его руки и грубо оттолкнула, не позволяя коснуться. Вновь вернулись смелость и дерзость, с которыми она смотрела на росомаху с высоты стен Лисбора.

– Не бойся меня, – вновь вкрадчиво попросил Сэт, приближая ладонь к её лицу и ожидая удара.

– Не прикасайся, – зарычала Кайра, но голос дрожал и звучал слишком тихо, будто она сама не верила в свою силу.

Князь услышал, как в её голосе надтреснуло сопротивление, закрошилось, осыпаясь пеплом. Девчонка не хотела приближаться к нему, но не могла совладать с собой – дурман путал сознание и пьянил тело, и разум с плотью никак не могли найти общий язык, сбивая лису с толку. И всё же, стоило ему приблизиться, она замахнулась.

Удар девчонки получился слабее, чем мог быть, и не причинил росомахе никакого вреда. С досадой стиснув зубы, Сэт позволил вспыхнувшему гневу прогореть и вновь поднял на жену чёрные глаза, в которых плясали отблески пламени, обещавшего ей всё что угодно – и согреть, и обжечь в случае неповиновения.

Кайра ожидала гнева росомахи. Сердце быстро билось в груди, разгоняя кровь по телу. После того как на её глазах от его руки погибли её мать и отец, она ожидала худшего, видя перед собой лишь чудовище в облике человека. Ничего для неё не изменилось. Кайра отчётливо видела, как в глазах росомахи гнев зарождается и угасает, так и не обрушив на неё всю силу князя.

Каждым своим поступком он ещё больше путал сознание беспокойной лисы. Больше пугал своей осторожностью и стремлением сгладить каждый её рык, будто надеялся, что она… нет… не покорится, а позволит ему к себе прикоснуться.

– Не сопротивляйся мне.

Широкая, горячая мужская ладонь легла чуть выше колена и медленно двинулась вверх, сдвигая за собой подол сорочки… Внимательные глаза следили за реакцией – что она выкинет?

Кайра ощутила, как кожу обожгло жаром. Всё её естество напряглось. Лисица растерялась, не осознавая, что на несколько секунд сама подставилась под ласку, позволяя ладони касаться её кожи, и с трепетом замерла, ожидая, что будет дальше. Но сознание опасливо окрикнуло её, то утопая в дурмане, то вновь прорываясь через туман. Ладонь князя поползла выше, и правая рука Кайры оказалась на его горле; пальцы сжались, впиваясь ногтями в кожу. Росомаха остановился, словно действительно испугался её угрозы. Он прямо посмотрел ей в глаза – открыто и без страха, одним только взглядом говоря, что она всё ещё жива лишь благодаря его милости.

Кайра попыталась сжать пальцы сильнее, но тело не слушалось.

Князь надвигался на неё будто гора, закрывая своим телом. Надёжным крепким щитом, если она покорится, а если нет – камнями он обрушит на неё расплату, погребая под безымянной могилой из собственной гордости. Рука на его горле согнулась в локте, а попытка причинить ему боль и отомстить таяла с каждой секундой.

Страх нарастал, давил своим весом гордость и желание казаться сильнее, чем есть. Дурман от отвара всё ещё довлел над ней. Но, зажмурив глаза, Кайра увидела всё то же лицо – холодное и безжалостное. Лицо человека, который в одночасье лишил жизни её родителей. Воспоминание разожгло в ней пламя. Всполох за всполохом. Кто позволил ему прикасаться к ней? Тугим жгучим узлом в напряжении сжалось нутро – мыслимо ли отдавать себя тому, кто отнял у неё привычный мир?