Конечно, я его сделаю. Я это знаю. Он это знает. Багира тоже в курсе. Потому и бросилась лупить меня веником. Не хотела его кишок и крови. Нежная девочка. Сердобольная.

Меня уводят.

– Сергей, извини, – слышу ее голос за спиной.

– Ты ни в чем не виновата. Это твой друг вел себя как отморозок.

Ой, мля…

Ну да, я отморозок. Мне холодно и одиноко. Мне нужна эта обжигающая женщина. Прямо сейчас.

А тебе, душнила сутулая, уже ничто не поможет. Эта горячая штучка не для тебя. Ты ее не потянешь – ни физически, ни морально. Гусь Багире не товарищ. Признай уже это и сдайся.

Я Марусю знаю. У нее таких серых козликов было – вагон и маленькая тележка. Развлечется немного, пока не надоест. А потом просто перекусит твою хлипкую шейку – и в борщ.

Блин, что-то я голодный. Одни борщи в голове. Вперемежку с Марусиной попкой.

* * *

Театр, значит. Ну-ну. Экспериментальный спектакль по Достоевскому. Ага, ага. Как раз для Маруси. Которая любит тяжелый рок, буйные тусовки и – вкусно поесть. А не поклевать ботвы, как в этом ресторане.

Ничего у них сегодня не будет. Я видел, как она на него смотрела. Страсти там ноль.

Он, правда, пыхтел и пыжился…

Но я спокоен. На спектакле Маруся уснет. А потом захочет домой. Одна.

Я вообще не переживаю. Но почему-то ношусь по дорогам, как подорванный. Сгоняв в одно местечко, поездка в которое обязательно сблизит нас с Марусей, я просто даю по газам и делаю несколько кругов по трассе.

Уф… полегчало.

Возвращаюсь ко времени окончания спектакля. Вижу, как Гусь сажает мою Багиру в такси. Сам загружается туда же. Я просто еду за машиной, держась в отдалении. Мне даже не надо дышать им в спину, маршрут я знаю.

Так… А это что за нахрен? Почему на перекрестке они поехали налево, а не направо? Я их чуть не потерял!

Неужели все-таки к нему? Да не, не может быть. Но надо на всякий случай ускориться.

Я догоняю такси. Но уже на следующей развилке водитель возвращается на правильный маршрут, в сторону жилища Носорога. Все ясно. Просто объезжал пробку.

Гусь ведет себя правильно. Высаживает Марусю у дома и уезжает.

Я немного выжидаю и звоню в калитку. Тишина. А, впрочем, другого я и не ожидал. У Носорога стоят камеры, Багира меня видит. Представляю, как она меня сейчас материт… Моя злющая рыбка.

Я достаю телефон и пишу ей:

“Сочная внутри, хрустящая снаружи, с корейской морковкой. М-м-м! С курочкой, как ты любишь”.

И отправляю сообщение. Маруся читает. Ничего не отвечает.

“От Гогена, – добавляю я. – Чисто по-дружески. По-пацански”.

Представляю, как она сейчас глотает слюни. А она точно глотает!

Развивать эту мысль я не буду. И так тяжко.

Маруся молчит. Неужели не сработает мой гениальный план? Может, она все-таки не поняла? Ладно. Напишу прямо. И я отправляю ей сообщение капслоком.

“ШАУРМА!”

А потом достаю из рюкзака четыре свертка в фольге и демострирую их в камеру, нацеленную на меня. Начинаю разворачивать один. Меня оглушает сногсшибательно аппетитный запах. Если бы камера его передавала, Багира бы точно не выдержала. И я не выдерживаю. Открываю рот, чтобы откусить…

Калитка распахивается, Маруся хватает меня за шкирку и затаскивает вовнуть.

– Скорее давай ее сюда!

Я вручаю ей все четыре упакованные в фольгу шаурмы.

– Я не бегемот! – заявляет она.

И возвращает мне две.

Мы садимся на крыльцо. Я достаю из рюкзака две бутылки безалкогольного темного пива. Открываю одну, протягиваю Багире.

Она в этот момент вгрызается в сочную шаурму.

– М-м-м…

Глаза закрыты, капля соуса стекает по подбородку… Девочка кайфует.

Пока так.

Ничего, будет и по-другому. Будут и другие капли…

– Кайф! – срывается с ее губ. – Реально от Гогена!

– Я же сказал.

– Как я по ней соскучилась! Нигде и никогда не ела шаурмы вкуснее. В нашем городе такой нет. Интересно, что он кладет в соус?

– Главное, что он его не жалеет.

– О, да! – блаженно вздыхает Маруся. – Как сочно! Как остро! Как… божественно. А я как раз была такая голодная.

– Я знаю. Видел, что ты там ела.

– Ты мне свидание испортил, – констатирует Маруся, прикончив одну шаурму и приступая ко второй.

– Извини.

– Не извиню! – бурчит она.

Но уже не сердито. Как можно остаться злой после шаурмы от Гогена? Никак! Ни одно живое существо, имеющее вкус и желудок, не сможет.

– Постараюсь загладить свою вину, – сообщаю я.

И слизываю новую каплю божественного соуса с ее подбородка.

Маруся отталкивает меня. Но не очень агрессивно. Она сейчас расслаблена. Довольна. И поэтому уязвима.

Мои голодные демоны, которые жаждут вовсе на шаурмы, шепчут мне на ухо: атакуй! Но я говорю им: идите на хер. Я не буду повторять свои ошибки.

Я с самого начала говорю себе: не надо торопиться. А сам все время тороплюсь. То за жопку Марусю хватаю, то замуж зову. Надо притормозить. Пусть Багира придет в себя и присмотрится ко мне получше. Она поймет, что мы созданы друг для друга. Потому что это очевидный факт.

– Ладно, мне пора.

Я просто целую Марусю в лобик, поднимаюсь и иду к калитке.

– Спасибо за шаурму, – раздается мне вслед.

– Не за что!

Я оборачиваюсь. Как мне нравится этот взгляд! Теплый, мягкий, расслабленный и благодарный. Пусть так и будет.

Завтра у нас второе свидание. Маруся еще не знает об этом.

Завтра и скажу…

Глава 13

Маруся

Сегодня на конгрессе была очень насыщенная программа, а сейчас я еду к родителям.

Подъезжаю к коттеджному поселку, где они живут уже несколько лет, и сбрасываю скорость. Не только из-за знака. А еще и потому, что ехать не особо хочется.

Я люблю своих родителей. Очень люблю! И они меня любят. Поэтому неустанно переживают о моем настоящем и будущем. Кто бы знал, как меня изматывают эти их переживания!

А я еще и у брата остановилась, и к ним приехала не сразу. Так что головомойка меня ждет еще более суровая, чем обычно.

Эх… А кто-то сейчас отдыхает в Дубае. Медовый месяц, любовь, романтика…

Из моей груди вырывается протяжный вздох. Брат просил не говорить маме с папой о своей скоропостижной женитьбе. Мол, сам поставит их в известность, когда вернется. Ну я и, конечно, не скажу.

Хотя – чего ему переживаь? Они будут только рады. И Соня им понравится. А я… сполошное разочарование для родителей.

“Когда замуж выйдешь? Когда внуки? Когда работу нормальную найдешь?” – раздаются в голове их голоса. Это все они повторяют уже много лет. Ладно, про работу уже почти ничего не говорят. Видят, что у меня все в шоколаде. Мой тату-салон процветает, я, наняла мастеров, арендую помещение в центре. К тому же я купила квартиру, пусть и в ипотеку. В общем, не бедствую. Все у меня хорошо.

А семья… да я сама уже давно хочу чего-то настоящего! Прошли те времена, когда я совершенно искренне заявляла маме с папой, что замужество не для меня, и детей у меня никогда не будет. Ну, то есть, я и сейчас продолжаю стоить из себя одинокую волчицу – для окружающих. Но на самом деле…

Я думала, что Никита – тот самый. Что у нас с ним настоящая любовь, а впереди – огромное семейное счастье. Но он нашел другую.

Ладно. Плевать. Не нужен мне никто. Мне и одной хорошо.

Хотя… кого я обманываю? Себе-то можно не врать. Плохо мне одной. Тоскливо. А еще – в голове постоянно тикают те самые часики… Как бомба с часовым механизмом.

– Привет! – здороваюсь я с родителями.

– О, блудная дочь! – ухмыляется папа.

И обнимает меня так, что ребра хрустят. Да, мужчины в нашей семье крупные. Да и женщины, честно говоря. не тростинки. Мама при виде меня смахивает слезинку из уголка глаза. Я не выдерживаю, бросаюсь обниматься, тоже немного хлюпаю носом и утыкаюсь маме в макушку. Она у нас маленькая, еле до плеча всем троим достает. Но при этом формы у нее ого-го. В общем, понятно, в кого я такая.

– Мы уж думали, ты и не заедешь, – ворчит она.

– Ой, ладно! Когда это я не заезжала!

– Я борщ сварила, – сообщает мама. – Будешь?

– Ну конечно! Давай самую большую тарелку. Ужас как соскучилась по твоему борщу.

Мама расплывается в улыбке. Борщ у нее особенный, фирменный, на свинине с говядиной, с добавлением фасоли и свекольных листьев, и – кислого яблока. В общем, вкуснотища такая, что можно запросто съесть вместе с тарелкой.

К тому же, пока ешь, рот занят. И можно не отвечать на многочисленные вопросы, а просто кивать и мычать что-то невнятное.

– Что-то дом у нас маловат, – произносит папа, наблюдая, как я уплетаю за обе щеки.

Я лишь вопросительно выпучиваю глаза.

– И ремонт давно не делали.

– Да все же отлично, – удивляюсь я. – Дом новый, уютный, пять комнат…

– Тогда почему ты не у нас остановилась, а у Кеши? – в унисон выдают родители.

Ах, вот к чему они вели…

– Мне у него удобнее.

– От нас ближе к твоему выставочному центру!

– А вот и нет. По расстоянию, может, и ближе. Но на въезде в город пробки. А от Кеши дорога свободная, почти всегда.

– Глупости! Могла бы и у нас пожить! Хоть посмотрели бы на тебя… Приезжаешь раз в год. Мы соскучились!

Могла бы, конечно. И да – я тоже очень скучаю. Но, как представлю, что мама с утра до вечера рассказывает, сколько внуков у ее подруг и как их дочери удачно вышли замуж – зубы сводит от тоски.

Когда мы переходим к чаю, мой телефон начинает активно звякать каждые три секунды.

“Как дела?” – интересуется Сергей.

Которому я сказала, что поеду навещать родителей.

Он вчера был таким милым! Даже не разозлился на Пашку. “Он по уши влюблен в тебя. И я его прекрасно понимаю”. Вот и все, что он сказал по поводу инцидента в “Медитере”. Идеально! Мне нравятся сдержанные мужчины.

“Все хорошо, – пишу я. – У тебя как?”

“Еду домой с работы. Думаю о тебе. Очень хочу увидеться”.

Приятно…

И тут вклинивается Пашка со своим сообщением:

“Я сейчас приеду”.

“Я не дома”, – отвечаю я.

“А где?”

“У родителей”.

Вообще-то, я не должна отчитываться! Даже не смотря на то, что вчера вечером он вел себя как друг. Шаурмой меня накормил… И не сделал ничего наглого и нахального.

“Понял”, – пишет Кабанчик.

Еще бы, он не понял. Прекрасно знает моих маму и папу. И их любовь к выносу мозга ему тоже известна.

Одно странно: ни мама, ни папа еще ни разу ничего не сказали на тему мужа и детей. И даже про Никиту не спросили! Хотя они, конечно, знают, что мы расстались.

– Что, Кеша с вами беседу провел? – осеняет меня.

– Что? – они делают непонимающие лица.

Но актеры из них так себе. Так что я понимаю, что попала в яблочко. Вот такой у меня брат! Всегда обо мне заботится. Даже от родителей защищает. Обожаю его!

– Просил не доставать меня темой замужества? – продолжаю я.

– Ну… типа того. Но мы и сами понимаем! Для тебя это болезненно. Особенно после расставания с Никитой. Хотя целых четыре месяца прошло. Могла бы уже кого-то найти…

Ну что же, сама напросилась.

И я вдруг неожиданно выпаливаю:

– А я нашла.

Две пары глаз, устремленных на меня. Полные надежды и неприкрытой радости. Такое ощущение, что они сейчас оба подскочат и начнут танцевать разнузданные танцы на столе.

Блин… и кто меня за язык тянул?

– Познакомишь нас? Кто он? Сколько ему лет? Он был женат? Дети есть? – на меня сразу высыпается ворох вопросов от мамы.

– Кем работает? – задает единственный вопрос отец.

– У него автосалон, – сообщаю я. – Вернее, сеть автосалонов.

– Неплохо, – уважительно кивает он.

– Сорок лет, женат был, детей нет, – отвечаю я маме.

– Покажи фото.

Я открываю аватарку Сергея в мессенджере. Отличное фото. Деловой мужчина в стильном пиджаке с обаятельной улыбкой. Показываю маме.