Юн-полиция в целом не отличается большим энтузиазмом. С развалом США северные штаты целиком и полностью ушли в либерализм. А он не предполагает чересчур строгих рамок. Майора это бесит. Он всего лишь хочет от своих коллег дисциплины и капельку мозгов, но вместо этого получает пламенные речи о свободе самовыражения с последующим выговором от шефа.

И сейчас Мэнс просто хотел сделать свою работу. Быстро и качественно. Как принято у южан.

Однажды молодой полицейский заявил об этом во всеуслышание на очередной летучке, когда Хукер был гораздо больше озабочен выбором галстука для похода с женой в ресторан. Но такое сравнение почему-то не оценили, и шеф даже отвёл Мэнса в сторону, чтобы по-отечески объяснить ему, как тот неправ.

Сейчас же парню представился реальный шанс доказать, что его дерзкий нрав – не прихоть ребёнка, а неотъемлемая часть личности правоохранителя.

Единственное что могло ненадолго задержать Мэнса – нечаянная встреча с юной девой, которая только недавно получила настоящие погоны. С двумя лычками.

Выпускница полицейского училища стояла напротив автомата и притворялась, будто не может выбрать, что же ей купить.

– Майор Уитакер, – поздоровалась девушка.

– Капрал Рут Освальд, – отозвался Мэнс с улыбкой.

Впереди была опасная вылазка. Да и лёгкий флирт запросто мог обернуться иском о домогательстве. Но вдруг майору страшно захотелось почувствовать себя нормальным человеком. Тем более, девушка специально задержалась возле буфета в ожидании Уитакера.

– Разрешите обратиться, – произнесла капрал как можно более официальным тоном, всё равно не способным скрыть симпатию.

– Разрешаю, – Мэнс вновь превратился в строгого лидера, чтобы не ляпнуть лишнего.

– Только не говорите сразу “нет”. Я здесь работаю уже полгода и даже побывала на одном задержании, во время которого сама обезвредила преступника и заковала его в наручники, хотя это было проблематично, особенно с учётом разницы в габаритах…

– Рут, – мягко перебил её Уитакер. – Ближе к делу, пожалуйста.

– Я хочу с вами, – невинным голоском проронила капрал.

– Там будет очень жарко, – предостерег майор девушку. – Это настоящие звери, раз они убили наших опытных бойцов.

– Я справлюсь, – уверенно провозгласила капрал. – Если буду постоянно сидеть в офисе, то ничему не научусь.

Мэнс узнал в юной девушке себя. Нельзя гасить в ней этот импульс, так что пришлось ответить:

– Хорошо, но только если ты пообещаешь быть осторожной и не геройствовать.

– Спасибо, – просияла капрал Освальд и резко перевела тему: – Тогда позвольте угостить вас кофе.

– Угощай, – ответил майор, наблюдая за тем, как Рут подносит к автомату разъём на сгибе левой руки. Небольшая игла забрала каплю крови, и в лунку упал одноразовый стаканчик, куда сразу же потёк тонизирующий напиток.

– Сахарку? – заботливо уточнила Рут.

– Береги силы, – покачал Мэнс головой. – Каждый миллилитр может стать решающим.

– Перезаряжусь, – беззаботно ответила девушка, и с кончиков её пальцев посыпался сахар, ради которого организм сжёг ещё немного крови. После этого кофе ещё и посветлело. Рут материализовала молоко прямо внутрь напитка.

– Спасибо, – сказал майор Уитакер с лёгкой укоризной и, перед тем как сделать глоток, добавил: – Твоё здоровье.

Нужно было продумать план действий и довести его до личного состава. Причём, хорошо бы план не только поняли, но и привели в исполнение. Расхлябанные юн-полицейские обычно пользуются универсальным оправданием: как платят, так и работаем. Для частного учреждения, которое блюдёт интересы ограниченной группы лиц, это, может, и легитимная отмазка. Но когда речь идёт о глобальном правопорядке, нужно поступиться меркантильностью и напомнить себе о существовании таких понятий как честь и долг.

Всего несколько лет назад невозможно было представить, что в центре Лас-Вегаса могут просто так расстрелять патрульных. Причём, подозреваемые по делу об альтернативной энергии.

Как только Томпсона-старшего подсидел Хукер, началась необратимая деградация всей правоохранительной системы. Майор Уитакер был уверен в этом не меньше, чем в острой необходимости уничтожать губильщиков.

– Пора идти, – распылив в руке стаканчик, коротко сообщил Мэнс и направился к арсеналу.

– Если вы не хотели меня припугнуть, то… насколько опасен этот рейд? – спросила капрал, стараясь следовать за майором в ногу.

– Смотря, по какой шкале, – серьезно ответил Уитакер.

– От одного до десяти.

– Тогда, – майор на секунду задумался, – одиннадцать.

Под арсеналом служители закона подразумевают большой склад формы и стоянку военной техники. Здесь давно нет оружия в привычном понимании, но слово прижилось до того крепко, что здание всё равно продолжают так называть. Хотя гораздо уместнее было бы говорить “ангар”.

Когда Мэнс и Рут вошли, команда уже готовилась выдвигаться. Майор как раз получил от Хукера координаты и приступил к брифингу. Несколько миллилитров крови ушло на громкий голос.

– Отряд Браво, майор Уитакер. Наша цель – вход в ливнёвку на Дин Мартин Драйв. Там убили наших патрульных. Есть вероятность, что за этим стоят губильщики.

Последнее слово отозвалось пульсирующей болью в висках. Ни один полицейский, тем более, из северян, не хотел прямого столкновения с отщепенцами, которые портят свою кровь, лишь бы она не представляла ценности. А уж тем более устраивать облаву на сеть тоннелей под городом, которые служат губильщикам цитаделью.

– Защищайте своё тело всеми способами, – продолжал говорить Мэнс. – Обязательно используйте противогазы. Мало ли, какую дрянь они распылят. Не попадайтесь им под руку. Используйте только наши официальные картриджи. Я не могу гарантировать, что все выживут. Но моя прямая обязанность – напомнить, что ваша жизнь в ваших руках. Берегите себя.

Перед майором стояли десятки растерянных людей. Мэнс перевел взгляд на Рут. Она единственная томилась в предвкушении настоящего дела. Наивная девчонка. Не знает, куда лезет.

– А теперь за дело, – закончил Уитакер и сжёг ещё каплю крови, чтобы придать голосу прежнюю громкость. – Сколько у нас запасов, Питер?

– Мы сложили в салон всё что нашли, – приблизившись к майору, затараторил низкорослый капитан. – В каждый уголок заглядывали.

– Так сколько? – спросил Мэнс с нажимом.

– Плюс-минус двадцать картриджей каждой группы, – сдавленно ответил Питер.

– Капитан Смитсон! – крикнул майор так громко, что уже пожалел о потраченной на усилитель крови. Он и так хорошо звучит, если довести. – Вы что, не заказали новую партию в конце месяца?

– Виноват, – упавшим голосом отозвался коротышка.

– Ты вообще понимаешь, чем это чревато? – грозно спросил Мэнс, прихватив Смитсона за грудки.

– Так точно, майор…

– Всем экономить магию! – на этот раз Уитакер обошёлся без лишних фокусов с громкостью. – Слышите? У нас кровь на исходе. Не используем заклинания без крайней нужды!

Усевшись в фургон, Мэнс проверил личные запасы. По картриджу в каждом кармане на бедрах и руках. И еще один в нагрудном. Всего пять. Плюс еще один из общих запасов. У половины личного состава первая положительная группа, и придётся делиться. Хорошо, Рут досталась гораздо более редкая – четвёртая отрицательная. Таких в отряде Браво всего двое. Идеальные реципиенты. Если у капрала Освальд закончатся картриджи, она может использовать любой другой. А остальным рисковать нельзя.

Фургон медленно взмыл вверх и устремился к Дин Мартин Драйв, облетая хорошо освещённые небоскребы. Город погрузился в тревожную тишину. Улицы замерли с недобрым предчувствием. Ничего не подозревая, люди нежились в своих уютных квартирах. И где-то там, в бесконечных лабиринтах канализации, заражённые губильщики наблюдали, как полиция летит убивать.

***

Тедди Миллер был хорошим мальчиком. А с чего ему не быть хорошим, когда посчастливилось родиться в благополучной семье? Отец вечно пропадал на бизнес-ланчах, стремясь обеспечить достойный уровень жизни. Мать занималась исключительно собой и ещё иногда сыном.

Большинство людей лишены и этого. Их постигает совсем другая участь в виде соцработника в серой униформе, который уносит малыша от родителей. Навсегда.

Но Тедди – из элитных детей, которым неведомы новые устои общества. Семья Миллеров высоко ценила преемственность поколений и ни за что бы не позволила её разорвать. Тем более, что этого и не требовалось. Воспитательные дома – исключительно для доноров и отмирающего среднего класса.

Отец семейства, Генри Миллер, возглавлял одно из ведущих изданий “Кон-ньюз”. Попасть на первую полосу тогда значило сорвать джек-пот. В мире неуёмных дельцов и по сей день рейтинг – это всё, а уж в те махровые две тысячи сто девяностые – и подавно.

Правда, Генри занимался в основном административными вопросами, оставляя наполнение выпусков за своим другом, шеф-редактором Уолтером Бенсоном. А уж Уолтер как никто разбирался во всех веяниях и тенденциях, подсказывая Миллеру, с кем договориться об эксклюзивном интервью и кого шантажировать ради получения льгот.

За Генри оставалось и право вето, которым он обязательно пользовался, когда чувствовал, что Уолтер собирается нарушить журналистскую этику и выдать ангажированный выпуск. Это, конечно, било по карману издания, но, как говорил сам Миллер-старший, репутацию не купишь.

Мальчик привык, что папа после очередной удачной сделки врывался в дом с победным возгласом:

– И-иха! Тедди, Тедди, Тедди, мы опять сорвали куш!

Выдав фирменную фразу, Генри обязательно брал сына на руки и кружил его, приговаривая:

– Однажды это всё станет твоим. Но сначала что надо, Тедди?

– Учиться! – бойко отвечал ребёнок, во всём желая походить на отца.

Только время не стояло на месте. Генри возвращался домой всё более усталым – то ли куш больше не срывался, то ли Уолтер постоянно подводил, договариваясь с конкурентами за спиной. Да и Тедди больше не радовал. Однажды Миллер-старший с удивлением обнаружил, что сын растёт совсем другим человеком, а не его копией.

И открытие это случилось во время семейной трапезы, когда горничная Хельга подавала второе блюдо.

– Тедди, я проходил мимо твоей комнаты и слышал музыку, – неловко начал разговор отец, уже чувствуя пропасть между собой и молодым человеком, сидящим напротив. – Ты нашёл мою старую коллекцию винила? Нравится?

– Нет, папа, – ответил парень, играя желваками.

– А откуда тогда музыка играла? – неестественно развеселился Генри. – Бэтс, у тебя в ванной, что ли?

– Дорогой? – переспросила жена, оторвав глаза от очередного модного журнала.

– Это ты слушала прелюдию Баха в соль мажоре? – начал закипать Миллер-старший. – Пока лежала в ванной.

– Я не слушаю музыку, Генри, – пожала плечами Бэтс и опять уткнулась в журнал, предварительно наколов на вилку горошек.

– Тогда что это было? – отец семейства попытался взять себя в руки и сбавил уже начавший подниматься тон. – Может, я просто заработался?

– Вот уж точно, – съязвил Тедди, набирая в ложку большую порцию рагу.

– Славно поговорили, – хотел было пошутить Генри, но только вызвал этим у сына вспышку гнева.

– Мы уже давно только так и разговариваем, папа!

От неожиданности Бэтс выронила журнал из рук.

– В чём дело, Тедди? – мягко спросил отец. – Расскажи, что случилось?

Вот только вычитанные у супругов Кэпрару советы по воспитанию не сработали, и парень разразился гневной тирадой.