Вуд нащупал ногой тапочки, натянул халат на голое тело и отправился в прихожую. Ему не нужно было смотреть в глазок. По нетерпению звонившего можно с лёгкостью догадаться, кто стоит с другой стороны дверного проёма – Одри.

Он открыл замок и широко распахнул дверь.

– Маленькая вредина, я предупреждал тебя, что буду зол с утра?

Мэтт никогда и ни в чём не мог отказать сестре. В голове лишь на секунду возникло желание выставить визжащий комок счастья за порог и упасть назад в мир Морфея. Или попытаться… Он представил соблазнительное тело Кэт в своей постели, потрогал щёку, тяжело вздохнул и раскрыл объятия любимой Занозе.

Одри с писком бросилась Мэттью на шею.

– Я знала, что ты будешь рад! С Рождеством! – Она прижалась губами к покрытой лёгкой щетиной щеке. – Счастья этому дому!

– А где мои новоиспечённые родственники? – оглядевшись вокруг, искренне недоумевала Одри, почему её не встречают те, ради кого она преодолела по гололёду немалое расстояние.

– Нормальные люди в это время выходного утра спят и видят счастливые сны.

– И я тебя люблю, мой ненормальный брат! Так где же все?

Одри скинула пальто, бросила его в руки молчаливо стоявшего сзади Брэндона и, не снимая обуви, отправилась прямиком в спальню агента.

Не проходя внутрь комнаты, она обернулась на пороге. На раскрасневшемся от мороза лице застыло недоумение.

– А где Кэтлин?

Наконец Заноза взглянула в лицо Мэтта. Заметив красноватое пятно и следы царапин на физиономии сердцееда, она сначала нахмурилась, а после звонко расхохоталась.

– Умница подруга! – В зелёных глазах играло веселье. – Что, братец, грандиозные планы на рождественскую ночь рухнули в пропасть под названием гордость?

Одри расстегнула замки сапог, сбросила их прямо в коридоре и прошла к гостевой спальне. Она приложила ухо к деревянной створке. Услышав с той стороны шаги приближающегося человека, миссис Холл потянула ручку на себя, но дверь не поддавалась.

– Кажется, кто-то воспользовался замком. – Заметив недовольное выражение на лице Мэттью, она прыснула. – И этот кто-то кому-то не доверяет!

Дверь отворилась. На пороге стояла бледная, протирающая сонные глаза Кэт. Чёрные волосы разбросаны по плечам, укрытым персикового цвета шёлковым халатом. Сочные розовые губы растянуты в несмелой улыбке. Кожа одной из щёк слегка помята; на ней видны следы от ладошек. Длинные чёрные ресницы обрамляют большие карие глаза.

У Вуда засосало под ложечкой от пронзившего тело желания. «Господи, почему не мне одному адресована её улыбка?»

– Вау! Ты почти не изменилась, такая же красавица! Нет, даже краше прежнего. Вот уж на кого возраст не наложил никакого отпечатка!

Возглас сестры заставил Мэтта вернуться на землю.

– Ты как всегда преувеличиваешь мои внешние достоинства. – Паркер улыбнулась и несмело протянула руку к Одри. – Здравствуй! Вот уж кто совершенно не изменился, так это ты.

Не обращая внимания на протянутую ладонь, Заноза шагнула навстречу и обняла беглянку.

– Мы же не чужие, чтобы руки друг другу пожимать. – Она отстранилась от Кэтлин и заглянула в грустные глаза. – Здравствуй, подруга. Надеюсь, мне можно тебя так называть?

– Что за глупые вопросы?! Конечно же! Да!

– Ну мало ли что произошло за эти годы. В прощальном письме, переданным твоим отцом, ты писала, что не хочешь и не можешь больше видеть никого из нашей семьи.

Бровь Мэттью поползла вверх: он впервые слышал о послании, оставленном Кэт перед исчезновением. Агент решил, что нужно будет поподробнее расспросить об этом сестру, но позже. Он уставился на хорошо просматриваемую дверь ванной комнаты.

Одри проследила за его взглядом и прыснула.

– Да что тут у вас происходило?! Прямо баррикады, – она посмотрела на щёку брата, – и боевые ранения!

– Ничего, что касалось бы тебя, – ответил Вуд, затем поглядел на смутившуюся Кэтлин и указал на стул: – Ты меня явно с кем-то путаешь. Или это защита от собственных желаний?

В зелёных глазах Мэттью заплясали бесенята. Он наклонился к кутающейся в халат кареглазке и чмокнул в аккуратный носик.

– С добрым утром, любимая!

– И тебе того же. – Кэт отшатнулась, но тут же сделала шаг в его сторону и, изобразив искреннюю заботу, дотронулась кончиками пальцев до царапин. – Щека не сильно болит? Может, зелёнкой помазать или йодовую сетку сделать?

Мэтт чуть не заурчал от удовольствия, и брюнетка тут же отдёрнула руку. Размышляя, поддержать пикировку или уйти, он потёр подбородок и посмотрел на искрящиеся смехом глаза сестры. Поняв, что предательница займёт сторону драчуньи, Вуд решил не связываться с превосходящим силой противником.

Он откашлялся и, сославшись на важное дело, которое необходимо срочно обсудить с Брэндоном, оставил женщин одних.

– Извини, на то были причины, – ответила Кэтлин на заданный ранее вопрос и отвернулась, пряча появившиеся в глазах слёзы.

Одри прошла вслед за ней в комнату и плотно закрыла дверь. Она обняла худенькую фигурку Паркер, сотрясаемую беззвучным рыданием, погладила по спине и предложила:

– Ты поплачь. Я никуда не уйду. Можешь выплакаться на плече верной подруги. Я всегда готова вытереть тебе сопли. Ты ведь знаешь это?

– Знаю…

– Почему же тогда удрала? Неужели думала, что я позволила бы брату отказаться от тебя и ребёнка? Если бы ты намекнула тогда, что между вами был секс, я бы…

– Вот поэтому и сбежала, – прервала Занозу на полуслове Кэт. – Не хотела ломать ему жизнь.

– Ты всегда ставишь чужие интересы выше собственных?

– Сейчас намного реже, но что касается Мэттью… – Она слегка отодвинулась от Одри, шмыгнула носом, приняла из её рук платок и громко высморкалась. – Тебе ли объяснять, насколько сильно я любила его?

– Не мне… Но было очень больно узнать, что ты не хочешь иметь дело с нашей семьёй. Обидно от того, что Лесси смогла забрать у меня самое ценное – ту, которую я считала сестрой. – Холл отодвинула протянутую руку с платком. – Оставь себе.

Она рассматривала лицо беглянки. Всё так же красивое, без единого намёка на возраст. По-прежнему гладкая кожа, ни одной морщинки. Только тёмные круги под глазами выдавали степень усталости Кэтлин.

– Тяжело пришлось?

Полный сочувствия голос вызывал желание расплакаться, но Паркер сумела сдержаться. Она молча кивнула, ответив на все невысказанные вопросы подруги разом; им не нужно было их задавать, чтобы получить и так понятные ответы. Много лет назад установившаяся между хулиганкой и самой тихой девочкой школы связь не притупилась. Они прекрасно чувствовали друг друга.

– Когда вы с Мэттом успели переспать?

– В ночь святого Валентина.

Во взгляде Одри сквозила растерянность. Она лихорадочно вспоминала события того вечера и наконец всё поняла.

– Так вот почему ты сбежала среди ночи, объяснив это требованием отца вернуться домой… Какая же я дура!

Растерянность сменилась злостью.

– Боже мой… А я-то рассказывала тебе об утреннем сексе между Лесси и… – Зелёные глаза наполнились гневом. – Ах он подлец!

Холл вскочила с кровати и кинулась к двери, но Кэт успела поймать её за руку.

– Не нужно, прошу тебя! – умоляла она, с трудом удерживая разъярённую подругу, не отдавая себе отчёта, что вновь защищает того, кого хотела бы ненавидеть. – Он совершенно ничего не помнил!

Одри в недоумении уставилась на Кэтлин.

– Как это «не помнил»? И ты веришь в подобную чушь?!

– Поверила! Он не врёт, я вижу. – Брюнетка не хотела втягивать в свои с Мэттью дела ни Вудов, ни кого бы то ещё. Она сжала руку подруги. – Я уже не девочка. Позволь нам самим между собой разобраться.

Заноза вернулась и села рядом с Кэт.

– Так, по-быстрому объясни мне всё, иначе я за себя не отвечаю! – Гнев и недоумение – опасная смесь для того, кто вызвал её в маленькой, но очень сильной женщине.

– Причина проста: он был слишком пьян!

– Я, конечно, многое знаю о скрытых талантах моего братца, но чтобы пьяному в хлам заделать ребёнка… Он превзошёл самого себя… – Одри качала головой. На смену прежним эмоциям пришло недоверие. – И всё-таки я ничего не понимаю. Мэтт не помнил ночь, но о дочери-то должен был позаботиться.

– Он не знал о Лилибет.

– Как это «не знал»?!

Взгляд Холл заставил Кэтлин опустить голову, но она тут же выпрямила спину и встретилась с подругой глазами.

– Я не поняла, в какие игры вы тогда играли? Один не помнит, вторая не говорит… Ты ничего ему не сказала?

– Не сумела. – Во взоре Паркер стояло отчаяние. – Одри, хоть ты не ругай меня. Я сама себя готова порвать на куски. Не делай мне ещё хуже.

– Хорошо, но попытайся объяснить.

Кэт вздохнула. Ей опять нужно всё разъяснять, но делать нечего: подруга должна знать правду.

– Я думала, что Мэттью наплевать на ту ночь. Взял то, в чём не отказали, и пошёл дальше.

Заноза качала головой. Брат был разным, порой его поведение просто бесило желавшую ему счастья сестру, но подлецом он никогда не был. Она не верила, что Мэтт мог так поступить с Кэтлин, вероятнее, и правда ничего не помнил.

– Я пыталась сообщить ему о беременности, но помешала Райт. Она сказала, что тоже ждёт ребёнка и уже назначен день их свадьбы. – Паркер смотрела в лицо Одри. – Что мне оставалось делать? Объявить всем о том, что беременна от парня, которому совершенно не нужна? Дать повод отцу разобраться с Мэттью по-своему или засудить его за изнасилование? Думаешь, Сэм спустил бы ему всё с рук?

– Не знаю, что нужно было сделать с Мэттом, но ты должна была сказать об этом мне!

– И что изменилось бы? У него проснулась бы ко мне любовь? Да он возненавидел бы меня за то, что я поставила его в такую ситуацию, что позволила всему этому произойти, за то, что обязан сделать выбор между мной и Лесси. Беременны обе, но любил Мэттью не ту, на которой вынужден будет жениться, дабы не загреметь в тюрьму!

Холл подскочила с места, сделала несколько шагов по комнате и вернулась, сжимая кисти рук в кулаки.

– Как же я ненавижу эту блонду! Вот кого бы с удовольствием задушила собственными руками! Чувствовала всегда, что она станет источником зла для брата!

– Да при чём тут Райт?! Сама я во всём виновата: приняла желаемое за действительное. Никто не заставлял меня ложиться под него.

В комнате повисла тишина. Продолжать столь неприятный разговор Одри не хотелось; у них впереди немало времени – успеют всё обсудить и разложить по полочкам. Однако она не была бы собой, если смогла бы молча переживать услышанные откровения.

– И что теперь? Что будет с вами? Девочке необходим отец. И ещё она очень нужна всем нам. Мне Бог не дал детей, так хорошо, что хоть Мэтт расстарался.

Сестра агента виновато посмотрела на подругу.

– Прости. Ты же знаешь, у меня что на уме, то и на языке, тем более сейчас, когда мозг переполняет счастье, что у меня есть племянница! – Она толкнула Кэтлин в бок. – И не сивая белобрыска, а как сказал отец, настоящая красавица – вся в меня!

Паркер не смогла сдержать смех.

– Если бы ты не имела чёрные как ночь волосы, а унаследовала рыжие от Бренды, тогда да! Харрис тебе польстил. Лилибет – вылитая папочка.

– Да какая разница! Главное, что наша! – махнула рукой Одри.

Она сложила губы сердечком, как делала это в детстве, когда хотела подбить благоразумную длинноножку на какое-нибудь безумное мероприятие, и заканючила:

– Кэт, я должна немедленно увидеть этого рыжика! Ты не представляешь, с каким трудом я пережила ночь! Ты же не хочешь смерти подруги от нетерпения?

– Хорошо, но дай мне хоть ополоснуться под душем и переодеться. Не хочу предстать перед Брэндоном лохматым пугалом в халате.

– Можно подумать, он тебя в нём не видел.

– Это было давно, и мне уже не семнадцать. Если ты не заметила, то не только объём груди прибавился, но и бёдра стали шире.