Однако же подобное описание встретилось в следующем дневнике. Там, правда, это были морские камешки, привезенные с курортного городка Тириаллис. Сейчас, правда, вместо этого курорта гиблое место, пропитанное эманациями смерти многих тысяч разумных. Шрамы древней войны не оставляют нас и по сей день. И служат хорошим таким напоминанием, почему люди, драконы и оборотни должны жить мирно, дружно и троевластно.

В общем, обнаружив все это, я позвала Лин и мы с ней вместе просто пролистали дневники, в поисках таких вот гипертрофированных описаний. И разделили все на две стопки – побольше и поменьше. В стопке побольше были просто обычные мемуары: балы, прекрасные девушки или пылкие ухажеры. Так-то неплохая замена развлекательному чтиву. Особенно учитывая, что сейчас мы знаем, кто на ком в итоге женился и от этого становится еще смешнее. Ведь не стоит забывать, что это дневники Орвалонов – драконов, способных скрыть себя от любого взгляда.

– Здесь есть про одного из Кауленов,– хихикнула вдруг Лин.

Это было уже утром первого учебного дня и я, проспавшая, судорожно собиралась, пока подруга пила чай и похихикивала над старыми тайнами.

– Да? И что он сделал?

– Отловил твою пра-пра-прабабушку, затащил на балкон и долго и вдумчиво объяснял, что Орвалоны не могут скрыть от него свои мысли. И что если она использует какой-то противоестественный артефакт или еще что-то подобное, то он донесет на нее ее супругу, ведь все знают, что жена главы рода Орвалон в тягости. На что твоя пра-пра-прабабушка сообщила, цитирую: «Вредному, неприятному и шумнодышащему мерзавцу, что никакой тайны нет и она просто умеет не думать».

Я тихо рассмеялась:

– Госпожа Миллиорра оставила в семье Орвалон очень-очень заметный след. Она была из младшей ветви и тоже владела родовой силой. Не такой мощной, как у основной ветви, но все же.

– И ее мысли никто не мог прочитать,– Лин выразительно пошевелила бровью,– только вот в ее дневнике нет описания того, как это сделать.

– Это я уже сделала,– грустно улыбнулась я. – Беременность. Сейчас в моем теле две души, и родовой талант Орвалонов укрывает меня от всех. Мне напротив приходится прилагать некоторые усилия, чтобы профессора меня замечали.

– А я? А Вер-Тарна?

– Вы свои,– я пожала плечами,– это сложно объяснить. Но… В общем-то это такой механизм выживания. В каком-то смысле я защищена от врагов – они просто пройдут мимо.

– Если не узнают о твоем положении,– вздохнула Лин и встала,– идем? Пора сдавать дипломы на первичную проверку.

– У меня все готово,– улыбнулась я. – А ты?

Лин уклончиво пожала плечами:

– В своем старом варианте я поймала несколько бранных слов – я пользовалась аудио-пером. Надеюсь, что мне все удалось вычистить, прежде чем скопировать с черновика в чистовик.

Покивав, я вышла из комнаты и, дождавшись Лин, направилась к учебным аудиториям. Завтрак нам сегодня заменило сухое печенье, что не очень хорошо, но здоровый сон важнее.

И, уже сдав дипломы, я с ужасом вспомнила, как в прошлом году старшекурсники делились полезными советами – если случайно залил чернилами лист с важной информацией, просто иголкой вытяни кляксу в тонкую линию, а после скопируй на новый лист. Академические чары настроены так, чтобы не позволить студентам слишком сильно облегчить себе жизнь и потому, со старого листа на новый скопируется абсолютно все, кроме линий. Это чтобы студенты переписывали набело от руки, а не магией.

– Лин,– я подергала подругу за рукав,– я тут вспомнила кое-что.

– Кое-что?

– Знаешь, как спасти лист, на который упала пара чернильных клякс? – тихо спросила я.

Подруга нахмурилась, а после побледнела и прикусила губу. Подышав на счет, она повернулась ко мне и неуверенно произнесла:

– Ну, не выгонят же? У нас тут пара недель учебы, практика и защита.

Я только плечами пожала и честно сказала:

– Боюсь, все зависит от поэтичности твоих ругательств.

– О, меня папа учил. Он когда по вечерам за документы садился,– Лин закатила глаза,– такие напевы разносились.

Собрав все дипломы, профессор строго взглянула поверх склоненных студенческих голов и четко произнесла:

– Все ваши работы пройдут строжайшую проверку. Это вы, впрочем, и сами знаете. Однако же я с гордостью могу сообщить, что в этом году проверять будут не особо доверенные преподаватели, а специальная комиссия! Это выдающиеся люди, драконы и оборотни. Все они были страшно огорчены небольшим скандалом, чье эхо коснулось определенных кругов Берсабы… Мда. Так что, если ваша работа действительно хороша, то… Студентка Анндра, вам плохо?

Лин, застонавшая и уронившая голову на руки, тут же выпрямилась и засияла улыбкой:

– Нет-нет, все прекрасно! Просто пара помарок…

Я сочувственно вздохнула и честно сказала:

– Скорее всего в этот совет и господин Орвалон пролез, так что вряд ли получится скрыть твои, м-м-м, помарки.

Подруга только отмахнулась:

– Да ну, не страшно. Не первый раз опозорюсь, папа не удивится. Тем более, что пару-тройку выражений использует только он и его советник.

– Речевой оборот с конем и вошью? – заинтересовалась я.

– Ага,– уныло отозвалась Лин.

Все-таки ей эта ситуация не безразлична…

Мрачно вздохнув, я посетовала на то, что не догадалась поменяться с подругой чистовыми черновиками ради перепров… Стоп! Это же еще не чистовой сбор!

– Черновик,– выразительно произнесла я.

– А?

– Мы не будем скрывать магией, мы зачирикаем чернилами,– я выразительно дернула бровью. – А кто уж что сквозь почеркушки различит – сам себе злобный кас.

Подруга просияла и шепнула:

– Обожаю твою магию! Профессор по-любому сама все это не потащит – у нее с левитацией плохо. Будет ждать своего аспиранта, а тот лентяй и вечно опаздывает. Мы все успеем!

С трудом дождавшись сигнала к окончанию занятия – профессор долго и вдохновенно вещала о величайшем шансе, выпавшем на нашу долю – мы выскользнули с основным потоком, чтобы позднее, невидимыми, вернуться назад и спрятаться за кафедрой.

Как Лин и предположила, профессор заперла дверь и принялась ждать своего балбеса-аспиранта. Не представляю, если честно, почему его еще никто не выкинул из Академии! Но в данном случае нам это на руку.

Профессор присела на подоконник и, прислонившись к стеклу плечом и лбом, принялась рассматривать парк. Лин же, довольно улыбаясь, выцепила свой диплом и принялась пачкать его чернилами. Я же просто уселась на пол и терпеливо ждала. Если начну помогать, то скорее все испорчу – под столом особо-то и не развернуться.

Тихий треск взломанного дверного заклятья и в комнату вошел самый известный лентяй академии.

«Кобель», одними губами артикулировала Лин.

И это была истинная правда. Не представляю, когда он успевал учиться и выполнять прочие свои обяз…

– Так вот оно что,– едва слышно выдохнула Лин.

Нам было не очень хорошо видно, но томный вздох и недовольное:

– Тебя опять видели с очередной девицей.

– Ты же не хочешь признавать наши отношения, вот мне и приходится лгать. Это только ради тебя.

Лин округлила глаза и я, пока она не успела высказаться, прикрыла ей ладонью рот. И прошипела на ухо:

– Не наше дело. По меньшей мере, не в данный момент.

Гневно сопя, Лин продолжила скрывать под чернильным слоем ругательства, а я, нехорошо улыбаясь, послала в голую спину аспиранта одно небольшое заклятье. В пылу, гм, забот, он его не заметит. А значит следующие сутки будет говорить только правду и ничего кроме правды. Потому что манипулировать влюбленной женщиной последнее дело.

– Поползли? – едва слышно спросила Лин, когда звуки стали совсем уж непристойными.

– Дверь нас выдаст,– вздохнула я и добавила,– как им не страшно делать это у окна? Все ведь увидеть могут.

Как оказалось, этот вопрос дошел и до затуманенной страстью головы профессорши и она шепнула своему аспиранту:

– Мы должны отойти от окна, я совсем обнажена. Ах, прекрати, там могут быть студенты. Ты что, хочешь, чтобы нас увидели?

– Конечно, как иначе я получу свое золото? – развязно выдохнул он.

Я ничего не успела сообразить, как аспирант рыбкой пролетел мимо кафедры. У профессора плохо с левитацией, а не с боёвкой.

– Он труп,– выдавила Лин.

– Мне как-то даже и не жалко,– я пожала плечами.

– Профессора жаль – если она его грохнет, то ее уволят,– глубокомысленно произнесла Лин.

– Если узнают, что мы вносили изменения в черновик после сдачи – нас исключат,– в тон ей ответила я,– но страшно не это. Если профессор узнает, что мы были здесь в момент ее величайшего фиаско…

– Хоронить будет нечего,– мрачно поддакнула Лин.

Мы осторожно вышли из разгромленной аудитории и увидели, что профессор рыдает на груди какого-то старшекурсника из оборотней, а аспирант подвешен в воздухе. И дает весьма и весьма правдивые ответы на оч-чень неприятные вопросы. А вокруг стремительно собиралась толпа.

– Не понимаю, где он это проклятье подхватил? – проворчал кто-то. – Это мерзкое ощущение никак не пропустить!

– Может модификация,– я сбросила скрыт и небрежно влилась в диалог.

– А может,– согласился мой собеседник. – Эх, мне бы такую модификацию! Я бы всю Академию на уши поставил.

Повздыхав, студент ушел. А мы с Лин, переглянувшись, тоже поспешили покинуть место преступления.

– Продуктивное начало дня,– задумчиво улыбнулась подруга. – Интересно, чем продолжится?

И будто накаркала – нас сняли со следующего занятия и отправили на ковер к проректору.

– О чем она могла узнать? – задумалась Лин.

– Ни о чем,– уверенно произнесла я.

Драконий Император Тройственной Империи

Тиверрал Ларовирр

– Ты не захотел воспользоваться предложением уважаемого Торрадра,– протянул насмешливо Каулен. – Почему?

– Я должен объяснять? – неприятно усмехнулся Император.

И любой другой отступился бы, но телепат продолжил давить:

– Ее душа один раз вернулась, вернулась бы и другой. Что тебе за дело до юной драконочки? Она же…

Только телепатия позволила Каулену увернуться от смертельного проклятья.

– Ты дорожишь ею,– припечатал дракон,– тебе не все равно именно на вот эту вот молоденькую девчушку. Вредную и напуганную. Ты даже не постеснялся сменить ей место практики, лишь бы она была в безопасности! Не боишься, что она узнает? Учитывая, что она сбежала из твоей постели…

– Ты испытываешь мои дружеские чувства,– равнодушно бросил Император,– а узнать она никак не может. Все будет преподнесено так, будто решение принято на основе изучения их дипломов. Место во дворце получат обе госпожи Анндра, а так же еще несколько студентов, чтобы не привлекать к моей драконочке излишнего внимания.

– Она едва не отправилась к праотцам,– нахмурился Каулен,– а ты вновь пошел бродить по месту жертвоприношения Шан-Миорран.

– Я отправил в Академию высококлассных целителей,– отрезал Император.

– Которые поцеловали закрытые двери лазарета,– хмыкнул телепат.

Но Император лишь досадливо отмахнулся и продолжил:

– Лучшее, что я могу сделать для нее, это задавить культистов. Уничтожить каждого, чтобы ее жизни ничего не угрожало.

Драконы стояли на вершине башни. Внизу шумела Берсаба, вдали виднелись шпили Академии и, если присмотреться, то можно было различить сияние великого академического щита.

– Все трещит по швам, хотя казалось, что кризис миновал,– криво усмехнулся Император.

– Это не кризис,– покачал головой Каулен,– это глупость нескольких отдельно взятых драконов, людей и оборотней.

– Нет доказательств, что участвуют все три расы,– возразил Император.

– Есть,– хмыкнул Каулен,– по лестнице поднимаются.

– Что?