– Всё довольно просто: он хочет стать серым. Тогда ничто не помешает ему возглавить семью. Как в точности он рассчитывает это осуществить, я не знаю. Он выслушал всё, что ему рассказал Старший Мыш о преобразовании вещей, об исполнении желаний, о том, что когда-то белоснежные камни превратились в серые… Но к какому выводу он пришёл, мне неизвестно.

Вы спрашиваете, какой именно Круг выберет Терри? Один из больших Кругов, как вы, наверное, знаете, находится на Оркнейских островах. Терри пришлось бы пересечь всю страну, одолеть Высокогорье (что не только крайне опасно, но и очень долго), а потом переправиться через пролив. Проделать такой путь до Дня Летнего Солнцестояния просто невозможно.

Ещё один Круг, под названием Калланиш, находится на Западных островах. Если точнее – на острове Льюис. Путь туда лежит через долины, потом – через пролив у замка Эйлен-Донан, затем нужно пересечь остров Скай и уже оттуда перебраться на Льюис. Вы представляете себе карту? Вот и отлично. Сообщение там регулярное, места более населённые, чем на Высокогорье. Старший Мыш сказал, что Терри заинтересовал именно Калланиш. Это не просто Круг, а целый комплекс из огромных Камней, и, по свидетельствам, удивительно хорошо сохранившийся. К тому же у Терри есть реальный шанс успеть туда вовремя.

– А что думаете вы сами, мистер Фарри? ВЫ верите, что все те странные вещи, о которых рассказывают, могут происходить в действительности?

– Знаете, что сказал сэр Джуниор, когда я задал ему тот же вопрос? Я помню его ответ почти дословно: «Можно утверждать, что то, чего не может быть, – быть не может, но годы научили меня особой житейской логике. И согласно ей нельзя отметать что-то лишь потому, что оно считается невозможным, если всё остальное указывает на то, что оно как раз является весьма вероятным».

Я не встречал в своей жизни более здравого и уравновешенного Зверя, чем сэр Джуниор, и даже он посчитал, что во всём этом есть доля правды. И я тоже так думаю.

– И вы хотите, чтобы ваш брат вернулся домой, потому что никто теперь не будет против, чтобы Белый Мыш возглавил семью? Или потому, что Каменные Круги всё же могут быть опасны? И почему сэр Джуниор просто не рассказал вашему брату о его великих Белых предках?

– Точно не знаю, мистер Баджер. – Фарри задумался. – Учитывая характер Старшего Мыша… Мне кажется, он бы предпочёл, чтобы Терри сначала стал КЕМ-ТО, а уже потом узнал, что ему это ПРЕДНАЗНАЧЕНО.

Ещё сэр Джуниор добавил, что Терри вообще не должен приближаться к Каменному Кругу и что он не всё рассказал ему о Камнях. Точнее – не всё, что мог бы рассказать, знай он о его намерениях. Например, то, что говорят об этом на соседнем с малонаселённым Льюисом острове Скай: Звери пропадают рядом с Кругом в Дни Летнего и Зимнего Солнцестояния, с годами в них меняется количество Камней, их форма и величина, а внутри появляется всё больше каменных осколков. Выглядят они так, будто лежат там сотни лет, и при этом ещё недавно их там не было. Возможно, именно такие слухи и помогают отличить Истории от Сказок.

Фарри ненадолго задумался, а затем добавил:

– Да, я считаю, что Терри нельзя рисковать и лучше даже не приближаться к Калланишу. От этого зависит его жизнь и судьба всей нашей семьи.

– Значит, вы направляетесь на остров Льюис?

– Да. Шёл я медленно, учитывая погоду и мой… груз. Но вот я здесь, у перевала, в вашей прекрасной таверне, возле горящего камина. А будущее всё так же остаётся черным-черно, ведь пока у меня не получается нагнать Терри, я даже следов его не нашёл. Скорее всего, мне придётся добраться до самого Льюиса, а для меня это всё равно что до Луны, да ещё и время поджимает. Хорошо, что я хотя бы не сбился с дороги. Уже достижение!

Фарри развязал свои усы, и они, замявшиеся от постоянного подвязывания, опустились прямо в тарелку.

– Сэр Джуниор обещал отправить весточку Болди, – добавил он, – чтобы тот подключился к поискам. Но найдёт ли его письмо – неизвестно. Мы точно не знаем, куда он отправился, так что лучше на это не рассчитывать. Нет, вернуть Терри – моя задача. А вот сумею ли я её выполнить… Так или иначе, мистер Баджер, спасибо вам. Вы – первый Зверь, которому я решился рассказать об этом. Теперь мне стало легче принять решение.

Не объяснив, какое решение ему нужно принять, мистер Фарри расплатился с хозяином и со вздохом отправился наверх. А мистер Баджер ещё долго сидел, смотрел на пляшущий огонь в камине и думал, думал и снова думал…

Прощальный подарок

Утром Матушка-мышь, просыпавшаяся первой, чтобы проверить, не натоптал ли кто из рано отбывших гостей, издала такой громкий, ни на что не похожий звук, что мистер Баджер тут же проснулся и поспешил посмотреть, что стряслось.

В холле стоял огромный лакированный ящик с полкой (мистеру Баджеру ещё не доводилось видеть пианино), а на нём – послание, написанное, как ему показалось, извиняющимся почерком.

«Дорогой мистер Баджер,

мне крайне неловко, но, как правильно заметила вчера Ваша верная таверноправительница, Матушка-мышь, я не соизмерил свою любовь к музыке и свой рост.

По этой причине с тяжёлым сердцем я вынужден оставить своё пианино, дабы оно радовало постояльцев…»

Барсук оторвался от письма и испытующе посмотрел на инструмент. Матушка-мышь не сводила взгляда с полировки и уже представляла себе, как она без конца протирает следы лап и вездесущую пыль.

Барсук продолжил читать:

«…Брезент и верёвки я забрал с собой, так как использую их для сооружения тента.

Единственное, что меня утешает, так это то, что я оставил пианино именно Вам, ибо никогда я не смог бы доверить его менее почтенному Зверю. А забрав его с собой, я, вероятнее всего, погиб бы в дороге. Так что, можно сказать, я обязан Вам жизнью.

Остаюсь искренне Ваш, Фарри Разерфорд».

Мистер Баджер оторвался от письма и снова посмотрел на инструмент. Учитывая способ, каким его транспортировали, пианино было в идеальном состоянии. Барсук любил музыку, но в окрестностях мало кто умел играть. Иногда у него останавливались музыканты, но их было немного, и далеко не каждого было приятно слушать.

Постепенно стали просыпаться постояльцы. Зевая, они собирались около пианино, деловито кивая головами и, в общем, сходясь на том, что видно, что вещь эта дельная, ценная – одним словом, «стóящая», и что, на худой конец, её можно использовать в качестве полки.

– Не забывайте: мистер Фарри утверждал, что это – музыкальный инструмент, – посчитал своим долгом вступиться за пианино мистер Баджер.

И тут раздался голос пожилого Барана, с головы до копыт укутанного в клетчатый плед. Бесцеремонно растолкав Зверей помоложе, оказавшихся на его пути, он опёрся на пастушью палку, с которой никогда не расставался, и со знанием дела вступил в разговор:

– Это – Пианина.

– Знаем, знаем! – загалдели постояльцы. – Только никто не умеет на ней играть.

– Неужто? – почесал в затылке мистер Баран. – Что ж, придётся показать вам, как это делается. Подайте мне табурет.

Несколько торопливых лап тут же выполнили его просьбу. Исполнитель уселся, откинул крышку и поставил задние копыта на педали, а передние – на клавиши.

– Я не раз видал, как это делают Люди: бьют копытами раз за разом, и выходит музыка.

Мистер Баджер прикрыл глаза.

Заправляя таверной долгое время, приобретаешь определённый жизненный опыт. Первым оправившись от шока, он зааплодировал что было сил и, когда под его красноречивыми взглядами к овациям неуверенно присоединились все присутствующие, принёс со стойки огромный кусок яблочного пирога. Со словами: «Непревзойдённому мастеру от благодарных слушателей… Не можем допустить, чтобы вы переутомились…» – он кликнул гостя, отдалённо напоминавшего Опоссума, они быстро подхватили мистера Барана под копыта, теперь занятые тарелкой, и, пока тот не успел опомниться, повели наверх, в его комнату.

Выпроводив исполнителя, мистер Баджер вернулся, захлопнул крышку пианино и тут же водрузил на неё ряд совершенно необходимых любому почтенному заведению вещей, хранившихся под стойкой, а именно: пару начищенных до блеска канделябров, серебряную табакерку и статуэтку оленя. Этим изысканным предметам интерьера суждено было охранять клавиши самое меньшее до отъезда мистера Барана, а лучше – и после него, дабы у кого-нибудь ещё не возникло желание продемонстрировать свои таланты.

«Ну и удружили же вы мне напоследок, мистер Фарри! – с ухмылкой проворчал себе под нос Барсук. – А вы, пожалуй, не так просты, как кажетесь на первый взгляд. Знаете, чего хотите, и идёте прямым путём. Чуть больше веры в себя, и, как знать, возможно, у вас были бы неплохие шансы…»

Сыщик в отставке

Мистер Баджер посмотрел в окно. Холмы покрывал густой, насыщенно-зелёный ковёр, и в долине распускалось всё больше цветов. Лето… Время бурной и продуктивной деятельности.

Но сейчас Барсук, обычно собранный и раздающий распоряжения направо и налево, уже с полчаса протирал стаканы, которые не слишком в этом нуждались.

«Как же я так просто отпустил этого чудака? – думал он. – Собьётся с дороги. Да и сюртук у него порядком поизносился. Хоть у него и длинная шерсть, но у нас здесь (а тем более – севернее) даже теперь, летом, отнюдь не жарко. Не было бы у меня столько дел, я, наверное, отправился бы с ним…»

Но тут взгляд мистера Баджера остановился на пианино у стены, и он вдруг ощутил внезапную уверенность, что если бы мистер Фарри приобрёл попутчика, то никогда бы не решился расстаться со своим инструментом и его миссия была бы заранее обречена на провал. Так что, возможно, всё к лучшему. Да и дел в таверне невпроворот, и Матушка-мышь уже не в тех годах, чтобы справляться в одиночку… И всё же… Всё же…

«Если бы с ним отправился кто-то надёжный и толковый, у меня было бы легче на душе», – думал мистер Баджер.

Тут раздался резкий стук, и от неожиданности Барсук чуть не выронил стакан. Это распахнулась дверь таверны, и обстоятельный, приглушённо-хриплый голос произнёс:

– Здравствуй, Баджер, старина! Что-то мне стало тоскливо дома, и я решил зайти послушать новости. А заодно съесть пару десятков твоих великолепных охотничьих сосисок!

* * *

Зверей, водящих близкое знакомство с Человеком, свободолюбивые обитатели Долины, мягко говоря, не жаловали. «Они – это что-то одно, а мы – что-то другое, если вы понимаете, о чём я», – мог сказать практически каждый местный житель. Особенно неприязненно относились к Котам – те совершенно не признавали нейтральных территорий и были опасны для некрупных постояльцев, которые могли заинтересовать этих Зверей в качестве бесплатной закуски.

Примерно так же, за исключением отсутствия явной антипатии, дело обстояло с Собаками, те вообще, как правило, не расставались с Человеком и находились в его полном распоряжении.

Однако из этого правила существовало одно «узаконенное» исключение, известное и уважаемое по всей округе, и именно оно появилось в дверях, когда мистер Баджер погрузился в свои мысли. Это был Бассет-Хаунд, мистер Руперт Джеймс Мортимер, живший в полумиле от таверны в небольшом, но простом и надёжном, как он сам, каменном коттедже.

Мистер Мортимер был почтенным немолодым Псом с длинными ушами, крепкими короткими лапами и серьёзными, даже грустными глазами. Всё, что о нём можно было сказать на первый взгляд, – это то, что складчатая шкура ему сильно велика и что он «держится с достоинством». Но, спросив у кого-нибудь из местных жителей, можно было узнать много больше, например:

– Мистер Мортимер? О! Мистер Мортимер – великий сыщик! Сейчас он в отставке, пишет мемуары.

Или:

– Мистер Мортимер живёт сам по себе, а не носит тапочки какому-нибудь Человеку! Клянусь своим хвостом, он ни разу не причинил вреда ни одному Свободному Зверю!

Или, к примеру:

– Мистер Мортимер когда-то жил в Эдинбурге, но он предпочёл наши прекрасные места тамошней суете!