Разбежались линии руки (страница 4)
Вот проскочит молодость, отдохнёшь и ты.
Эй, наверху
Не знаю точно я, забавы ради ли,
А, может, в наказание, что жив,
Меня с небес всегда безумно тратили,
Попутно до зубов вооружив.
Мне кинули с небес ума да разума
И силы отвалили на троих.
Да столько ко всему такого разного,
Что только и молись теперь на них.
На тех, кто сверху знает всё,
Кто лучше знает, что почём,
Кто правит указующим перстом.
Куда идти, зачем и с кем,
Как строить замки на песке,
Где дверь открыть ключом, а где плечом.
И сверху путь мой считан и проверен, но
Не верю тем, кто мерил и считал,
Хоть им благодаря бегу уверенно
И вроде бы от ближних не отстал.
Эй, наверху, могучие да трезвые
Ослабьте вожжи, не стегайте в бок.
И так вон дни мои, такие резвые
Бегут быстрей моих уставших ног.
Боюсь я тех, кто знает всё,
Кто точно знает, что почём
И правит указующим перстом.
Куда идти, зачем и с кем,
Как строить замки на песке,
Где дверь открыть ключом, а где плечом.
А тут с небес то гром тебе, то молния,
А на земле то пряник, завтра кнут.
И я бегом живу себе, но помню я:
Меня сюда обратно не вернут.
А столько навалилось да не свалится…
Эй, кто там наверху, остановись!
Не надо так стараться, всё ж останется,
Всё будет ваше. Хоть молись, хоть не молись.
Сто лет тому назад
Мы столько лет вдвоём, а встретились недавно…
А встретились вчера, сто лет тому назад.
Что в имени твоём, а уж в моём подавно,
Что полюбить пора, а не любить нельзя?
Хоть мы уже не помним слов любви,
Объятий первых или первых вздохов,
Но всё равно без них безумно плохо
Любой из двух безумных половин.
И я перед тобою виноват,
Что очень редко говорю о главном.
Мы встретились с тобой сто лет тому назад,
А хочется поверить, что недавно.
К нам забегали в дом, как в гости, дни да годы,
А кажется уже, что не было гостей.
И кажется, что жизнь капризнее погоды,
Что солнце в ней не то да и дожди не те.
Мы встретились с тобой назад лишь пару месяцев,
А кажется сто лет, а, может, лишь вчера?
Как тяжкая болезнь, любовь почти не лечится,
И годы для неё плохие доктора.
Женщина ушла
Понятно всё, но тайн не стало меньше,
Разрушилась гармония в природе.
Нам кажется, что мы бросаем женщин,
А это ведь они от нас уходят.
Вот сохнут наши стираные вещи.
Вот на ночь поцелуй, и все дела…
Но в этом-то как раз и тайна женщин –
Знать раньше срока, что она ушла.
А, в общем, в этом тайны нет большой,
Что ничего уже не будет дальше.
Она задолго чувствует душой
И потому всегда уходит раньше.
Как хитро вяжет жизнь свои законы,
Так тонко вяжет – дунешь и порвётся.
Мы ж кольцами не в наказанье скованы,
Да никому в оковах не живётся.
Вот думаешь: погорячился в прошлом!
Да и она – чего во мне нашла?
Возьму её да честно завтра брошу,
А женщина ещё вчера ушла.
Как хитро вяжет жизнь свои законы,
Да тонко вяжет – дунешь и порвётся…
Если ты моя
На тебе чужие взгляды плавятся,
Липнут взгляды, как пломбир в жару.
Женщина, умеющая нравиться,
Я тебя учителем беру!
Объясни ты мне, как первокласснику,
Ты вдолби мне в голову мою,
Почему я рад тебе как празднику,
На котором ем тебя и пью?
Пью до дна, но в рюмку опустевшую
Не скупись и вновь себя налей.
И тогда на жизнь осточертевшую
Глянем мы с тобою веселей.
Но с одним вопросом мне не справиться:
Почему, не понимаю я,
На тебе чужие взгляды плавятся,
Если ты – моя?
За стеклом
На оконном стекле в аккуратной берёзовой раме,
Как на киноэкране
Кадры старых потрёпанных лент…
Жизнь мне крутит всё тот же банальный сюжет,
Ни конца, ни начала которому нет:
То закат, то рассвет
Каждый день, столько лет…
Всё из дома тепло утекло.
Сквозь стекло.
Но рассветы от того жарче не стали
И закаты – полотна расплавленной стали
Не моим обогреты теплом.
Нет прочнее брони, чем прозрачные три миллиметра,
Ни для буйного ветра, ни для слов и протянутых рук.
Сколько этих преград мы воздвигли вокруг!
Враг в стеклянный наш мир не проникнет
И друг.
В заколдованный круг,
Где ни встреч, ни разлук…
Всё из дома тепло утекло.
Сквозь стекло.
Но рассветы от того жарче не стали
И закаты – полотна расплавленной стали
Не моим обогреты теплом…
Холодное озеро
Вот уж листья истлели, падая в озеро…
Почему, в самом деле, в озеро?
Почему не летят они стаями,
Хоть и хлопает ветер ставнями?
Хоть и мечется ветер пленником
По бесчисленным нашим улицам,
И огромным своим веником
Подметает с асфальта лужицы.
Почему, непонятно, тихо так
В самый ветреный день осени?
Почему не летят эти листья?
Не летят, а падают в озеро?
Пусть ещё холодней, пусть ветра горячей.
Запах листьев хранят ветви голые…
На размытый закатом степной ручей
Уронила луна голову…
И плывут по ночам медленно
Сквозь печальные сны осени
Листья жёлтые, листья медные
В голубое, холодное озеро.
В голубое, холодное озеро…
Не с тобой
Посреди стола камбала,
Сверху лампа свет сыплет в суп.
И гитара лепит не в лад,
Из подружки давит слезу.
Дрожь её залапанных плеч
Добавляет звона струне.
Ей уже не встать – только лечь,
Всё уже теперь только мне.
Я один, ты одна,
Пей ещё, пей до дна.
Там, на дне, в глубине
Утонула луна,
Под которой с другой,
С той другой, дорогой,
Не с тобой
Отгулял я сполна.
Катится мой камень с души.
Девочку прибьёт – помяну.
Я её купил за гроши
И ещё куплю не одну.
Вот она опять налила…
И теперь, хоть пой, хоть не пой,
Мой стакан всегда пополам,
С горем пополам. И с тобой.
Я один, ты одна,
Пей ещё, пей до дна.
Откуда я иду
Откуда я иду, куда, зачем и с кем,
Вне графиков и схем дорожного движенья?
И вопреки закону торможенья
Следов не оставляю на песке.
Кто к ней мне выбрал путь,
Но объяснить забыл, что второпях господь назначил ей другого?
Что душу ей моё не тронет слово,
А мне уже назад не повернуть.
Но кто я среди всех, случайных и чужих,
Идущих вслед за ней с настырностью убогой?
Мне б обойти её другой дорогой…
Но нет другой дороги, как на грех.
Игра воображения
Как странно это было, как смешно –
Игра воображения.
Я в зеркало глядел, но как в окно,
Не видя отражения.
А за окном шёл снег, снежинками звеня,
За звоном вслед бежал мальчишка по снегу.
И показалось мне, как будто это я
Из детства своего бегу.
О как давно, давным-давно
Тот дорогой мне снег растаял.
И как в кино, в немом кино
Мелькнули проводы его.
И город детства моего
На память долгую оставил
Мне только в прошлый мир окно
И снег. И больше ничего.
И грустно это было, как назло,
Прощальная истерика.
А всё, что показалось, уплыло,
Как талый лёд от берега.
И лет безумный бег я не остановлю,
И что ушло, никак не возвратить.
Но тот из детства снег я помню и люблю,
Как только я могу любить.
Госпожа удача
Мой журавль покуда в небе и синица не в руке.
Мне сейчас хватило бы синицы.
У меня, как и в кармане, так же пусто в кулаке.
Ни синицы у меня, ни синей птицы.
А удача чуть не плачет, так удаче нужен я.
И она за мной не первый год плетётся:
– Журавля поймать не можешь, так хотя бы воробья,
Мне к тебе без птицы счастья не идётся.
Не положено удаче приставать ко всем подряд.
Только к тем, кто отловил хотя б синицу.
Не поймал – ходи голодный, как в народе говорят,
Пусть тебе твоя удача и не снится.
Тут задумался я крепко, заблудился в мыслях я:
Вот живу ж без птицы счастья и удачи.
Денег мало, счастье есть и есть любимая моя.
Ну, а это – всё что надо. Не иначе.
Ни синиц, ни журавлей, а я живу в любви своей.
В настоящей, во взаимной, очень долгой.
Птаха счастья – соловей нам в саду поёт о ней.
И ловить его ни смысла нет, ни толка.
В общем, это не задача – без удачи жизнь прожить.
Только ты со мной, любовь, не разлучайся!
И журавль в высоком небе надо мною не кружи,
Госпожа моя, удача, не печалься.
Двое
Играет тихо радио в пустой квартире маленькой,
Где кроме нас из мебели лишь чайник да кровать.
И я не помню сам уже, что ты, к несчастью, замужем.
Да и тебе не хочется об этом вспоминать.
Играет тихо радио, и души наши грешные
Не чувствуют ни времени, ни боли, ни стыда.
А ты, такая нежная, на два часа украдена…
Ах, как бегут, бегут они неведомо куда!
Эх, раз да ещё раз
Дай бог нам лишний час!
Кому поставить памятник за эту жизнь дурацкую,
В которой врать и прятаться приятней, чем не врать?
Мотается наш маятник меж былью и меж сказкою,
И ни того, ни этого у нас не отобрать.
Жизнь далеко ли, близко ли, но окна так зашторены
Что ни весны, ни осени, не лета, ни зимы…
И, отпустив грехи свои на все четыре стороны,
Украденное поровну с тобою делим мы…
Эх, раз, да ещё раз
Дай бог нам лишний час…
Холодно мне
Которая уже по счету осень
Одни и те же травы ветром косит
И через крыши листья переносит
В другое место, где теплее им…
Который год одни и те же дети
Гоняют по дворам осенний ветер,
И тот же самый мокрый, желтый вечер
Опять вздыхает за окном моим…
В какой по счёту жизни было это?
Горит закат до самого рассвета
И тихо пропадало лето где-то,
Там пропадает, где теплей ему.
Но каждый год одни и те же окна
Под тем же самым серым ливнем мокнут.
И никакие силы не помогут
Согреться настроенью моему.
Холодно мне
И мерзнет мокрый лист на окне,
Хоть всё на свете в желтом огне
Сгорает до весны…
Холодно мне
В лиловой от дождя тишине
И время превращается в ней
В октябрьские сны…
Молва
Носит странную молву
Обо мне далёкий ветер.
Говорят, что я живу
Лучше всех на белом свете.
Говорят, что не пою
И не помню грустных песен…
И что ангел мой повесил
Сто подков на дверь мою…
Видно, вышита молва
Из непрочной канители.
А красивые слова
Вместе с ветром улетели.
Никогда не заманю
Я в свой дом весёлых песен…
Глупый ангел мой повесил
Сто замков на дверь мою…
Сон
Я отстал от часов и уснул под рассвет
Под ночник на подушку роняющий свет.
И тогда мой уставший заснувший двойник
В заповедное сонное царство проник.