Вот это новости! И смеяться бы мне до сердечного приступа, если бы не странный снег, посыпавшийся из прорехи в нависших, как огромные мешки, тёмных облаках. Вроде бы что ж тут странного? Но хлопья тоже были какие-то тёмные, а когда первые из них достигли домов и земли, в местах их соприкосновения с поверхностью вспыхивало пламя, от которого быстро занимались крыши и трава. Теперь было понятно, почему в городе не было ни одного живого дерева, только обугленные стволы, а дома находились в таком ужасном состоянии. Вот, значит, что имел в виду Мелкий Бес, сетуя на неотрегулированность погоды! Тем временем облака стремительно летели в нашу сторону, и мне уже стало не до веселья.

– Это пеплопад! За мной в укрытие! – крикнул колобок и покатился вперёд по направлению к ближайшему дому.

Мне ничего не оставалось, как помчаться за ним. В какой-то момент я даже подхватила моего экскурсовода на руки и, прижимая к бурно вздымающейся от волнения груди, побежала вперёд (так получалось быстрее). В доме было темно и пахло пылью. Возможно, когда-то здесь жили люди, но судя по разрухе и запустению, хозяева давно покинули это место.

– Внизу люк! – подсказал мне колобок, заметив, что я замешкалась в коридоре.

Я положила своего экскурсовода на пол и, с трудом приподняв дверцу, посмотрела в образовавшееся отверстие, ожидая увидеть темноту и тенёта, но вместо этого взору открылся огромный зал, полный расфуфыренных гостей.

– Опускайтесь, красавица! – крикнул мне снизу молодой инкуб, одарив меня нежной улыбкой. – Все экскурсанты уже здесь, только вас ждали!

Формулировка приглашения неприятно царапнула сознание, но выбора у меня не было, потому что пеплопад достиг нашего укрытия, заполняя верхние этажи дома дымом и огнём. А рядом с люком появилась горящая надпись:

«Испей до дна утех моих фиал, не зря же создан этот Филиал!» (С. Аццкий)

Под надписью была карта, видимо, отображавшая помещения в многоярусном подземелье, обозначавшиеся странными аббревиатурами, среди которых были ЗаПрЖи, МаСо, ЖарЦе, ПеМиА и т.д. Что бы это значило?!

Нахмурившись, я аккуратно прижала к груди колобка и спустилась вниз, пытаясь восстановить по памяти порядок помещений, обозначенный на карте. Люк закрылся за нами настолько плотно, что открыть его изнутри и выбраться назад в город без посторонней помощи я бы не смогла. Ну и ладно! Поглядим, что за утехи такие хвалёные!

Я осмотрелась, поразившись царившей вокруг расслабляющей дьявольской жаре, превращавшей помещение в гигантскую сауну, количеству народа и масштабам зала. Он был просто огромен и прекрасен, причём в нём странным образом сконцентрировались все элементы декора, которые так нравились мне, но при этом я не могла реализовать их в своём жилище по причине малых размеров моей зарплаты и самой квартиры. Лепнина, альфрейная роспись, колонны, художественный паркет… И всё это пространство было заполнено столами, мягкими тюфяками и местной публикой, пребывающей в угаре беспечных развлечений.

Тут присутствовали ненасытные утробы, поглощавшие кучу яств, от которых ломились столы и подносы, расположенные в руках и на рогах юрких сохатых официантов; встречались и тайные эротоманы, обнимавшие своих адских любовников; обращали на себя внимание лентяи, праздно валявшиеся на полу и мягких подушках, и прочие олицетворения смертных и не очень смертных грехов человеческих.

– Ничего не ешь и не пей здесь! – тихо сказал колобок, когда все сохатые разбрелись по своим клиентам, оставив меня стоять посреди зала с моим нафигатором-экскурсоводом в руках.

Честно говоря, еда выглядела так привлекательно и аппетитно, что у меня свело желудок от желания попробовать всё и сразу. Надо отметить, что на столах и подносах были именно те яства, которые мне безумно хотелось попробовать по жизни, но не пришлось по разным причинам. В этом микроадском заведении блюда было принято объявлять так же, как знатных гостей, прибывающих на ужин, или артистов, выступающих на сцене, поэтому у меня всякий раз ёкало сердце, когда из-за кулис появлялся новый поднос и звучало что-то вроде «морской фазан с раковым кулисом» или «пулярды с трюфелями», а то и «копчёный мантак с сыром» и тому подобное.

– А что случится, если съем или выпью?! – шёпотом спросила я, едва сдерживаясь от желания остановить рогатого официанта и заказать себе какое-нибудь «консоме с мумитролями» и «электрический чай со льдом».

– Будешь, как они! – проворчал колобок.

Я вгляделась в его лицо, вдруг подумав, что, если бы не слишком круглая форма, оно было бы красивым, даже аристократичным. А уж если бы к нему приставить подходящее тело!

– Послушай, а как ты стал … экскурсоводом? Как попал сюда? Как вообще сюда все попадают? – спросила я. – Обычно повестка в ад вручается после смерти, но я-то жива, да и все здесь мёртвыми не выглядят. Так в чём дело?

– Иди вперёд за кулисы! – вместо ответа едва слышно сказал колобок. – Здесь много лишних ушей.

Пожалуй, он был прав: некоторые из сохатых прямо так и норовили развернуть уши по направлению к нам, словно радары ПВО. Мне стало страшно интересно, что же такого секретного он мне расскажет, чего нельзя слышать другим, и я решила последовать его совету. Незаметно, как бы праздно шатаясь, я дошла до кулис из тяжёлого пыльного бархата, ожидая, что там будет сцена, но за кулисами оказалась кухня. Наблюдать, как мощные рогатые повара готовят еду, было немного страшновато, а тут ещё стихи на огненных свитках, вывешиваемые прямо у меня под носом:

«Судьба порой в такое оригами

Свернёт твой день, что будешь поражён:

Бывают ведь и ангелы с рогами

Под каблуком своих неверных жён». (С. Аццкий).

Что, этот Аццкий Сотона следит за мной, что ли, или это какая-то автоматическая стихоподача?

– Поверни направо! – подсказал колобок.

Я повернула и спряталась в маленькой подсобке, скрытой за дверью-гармошкой.

– Теперь нажми мне на ухо! – потребовал мой нафигатор.

– Зачем?! – удивилась я.

– Жми, говорю! Сильнее! – настаивал колобок.

Я нажала на его ухо, и нас окружил какой-то полупрозрачный купол. Да это не колобок, а какой-то агент 007 с разными шпионскими примочками!

– Фу-ух, наконец-то! Сам никак включить не мог! Теперь можно спокойно поговорить! – сказал мой экскурсовод, когда мы устроились в углу среди банок и мешков. – Это кладовка, на карте не значится. Сюда они редко заходят, да и сквозь защитное поле нас не увидят и не услышат.

– А что там жарят те противные повара? – прошептала я, втянув носом неприятный запах жжёной кожи, внезапно добравшийся до кладовки.

– Грешников! – холодно произнёс колобок.

– Как?! – испугалась я, в ужасе представив разделываемые туши.

– Шутка! – успокоил меня нафигатор, а потом добавил, видно, желая окончательно добить мою нервную систему: – Грешников и грешниц «жарят» этажом ниже, и не для еды, а, сама понимаешь, в каком смысле! Там есть специальный Жарочный Цех.

– Правда?! – поразилась я.

– Ну, конечно, это же ад, хоть и филиал! – усмехнулся колобок.

– А эти кто? Те, что в зале? – спросила я. – Они разве не грешники?!

– Экскурсанты, – презрительно прошептал колобок. – Любители острых ощущений. Есть специальные конторы, которые организуют экскурсии сюда – незаконно, конечно. Тут целая мошенническая схема. Народ думает, что развлекается, пьёт эликсиры забвения, которые выдают за вино. Причём каждый в этом зале видит те интерьеры, которые ему нравятся, и еда тоже каждому мерещится та, что именно ему по душе.

Пожалуй, это было похоже на правду. Хорошо, что я ничего не заказывала!

– Так проходят дни, а иногда годы, а потом наступает пора платить по счетам! – продолжал колобок. – Помнишь договор, который ты подписала кровью при входе? Там указана цена, просто ты о ней не знаешь, а когда узнаешь, тебе будет нечем заплатить, кроме себя самой.

– Я его подписала так, что мне никакая оплата не грозит! – гордо задрав нос, сказала я.

– Когда они это заметят, заставят тебя подписать новый, уже как следует! – не разделяя моей радости, сказал колобок. – Я в уплату долга заложил своё тело, а голову отдал в экскурсоводы. Её преобразовали в шар. Только оказалось, что такие, как я, тут спросом не пользуются. Всем подавай инкубов или суккубов, ну или вурдалайков, на худой конец. Поэтому я так и не выплатил долг.

– Так ты тоже был среди любителей острых ощущений?! – спросила я.

– Да, только не так, как ты подумала. Я …

– Давай порешаем вместе, как выбраться! – предложила я, не дослушав, что он хотел мне сказать. – Одна голова – хорошо, а две – лучше.

– С чего это ты вздумала мне помогать? – Колобок недоверчиво взглянул на меня.

– Я – волонтёр, и помогать – это моё предназначение, – сказала я и продемонстрировала ему свою волонтёрскую книжку.

– Спрячь и никому не показывай! – прошептал колобок, но взглянул на меня уже одобрительно. – Здесь волонтёров не любят!

– А ты откуда знаешь? – спросила я.

– Да тоже, как и ты, угодил в это общество товарищей интриганов! – хмыкнул колобок. – Они меня сюда и направили, расследовать деятельность филиалов преисподней. Разными приспособлениями снабдили, вроде вот этого встроенного в ухо защитного барьера.

– Так это ты, значит, мой напарник?! – наконец догадалась я.

– Ну я! – насупился нафигатор. – Ты не думай! Я не просто так тут в экскурсоводах катаюсь. Я обстановку разведывал и, так сказать, маскировался под своего!

– Угу. Как тебя зовут-то, разведчик? – спросила я, улыбаясь.

Почему-то рядом с ним мне было не страшно, а страшно весело.

– Пётр Крокодилов, – представился он, и мне стало смешно.

Команда у нас складывалась хоть куда: Акулина и Крокодилов! С такими хищными фамилиями нигде не пропадём – да что там, мы здесь из ада рай сделаем, если объединим усилия! А что тут сложного? Если изгнать отсюда бесов и заняться озеленением, то вполне можно превратить это место в Эдем.

– А ты знаешь, где хранят заложенные тела? – спросила я.

– Да, в мастерской главного стихоплёта этих мест, – ответил колобок. – Это двумя ярусами ниже Зала Прожигателей Жизни.

После этого замечания мне стал ясен принцип формирования загадочных аббревиатур на карте. ЗаПрЖи – это Зал Прожигателей Жизни, ЖарЦе – Жарочный цех, МаСо – мастерская Сотоны. Осталось понять, что есть ПеМиА.

Проходя мимо Жарочного Цеха, я невольно прочла надпись на огненном свитке, тлеющем на двери: «Чтоб райских ласк отведать от девицы, порою надо адски потрудиться!» (С. Аццкий). А глубоко копает этот завфилиалом! Но восхищаться было некогда, требовалось продолжать путь. Через некоторое время мы добрались до мастерской. Жара с каждым ярусом всё больше усиливалась, но я не спешила снимать доспехи. Вот ведь какой талантливый был заведующий у этого филиала: и стихи писать, и тела зачем-то складировать. Мастерская представляла собой замкнутое пространство, по форме похожее на бочку, где на стенах было развешано множество разных марионеток. Я не сразу смогла заметить, что все они сшиты, как Франкенштейн, из частей чьей-то живой плоти. Так вот что имел в виду Электор, говоря о том, что людей превращают в марионеток! Испугаться мне не дали новые огненные стихи:

«Наш мир то выпуклый, то впуклый,

То рай, то ад – такая мода.

И там, и там играют в куклы

Два самых главных кукловода». (С. Аццкий).

Занятная философия, с которой я бы поспорила, будь у меня время. Пожалуй, заведующий филиалом Микроада стал мне даже интересен, но с такими интересными я всё-таки предпочитала не встречаться. Хорошо, что в данный момент Аццкий Сотона был в отъезде.

– Как его искать-то теперь, твоё тело? – спросила я у своего напарника, справившись с искушением завести разговор с заведующим-стихоплётом.

– Сейчас попробуем! – отозвался Крокодилов и начал насвистывать какую-то очень знакомую мелодию (кажется, это была песня о кукловодах и куклах).