– Ваше величество! – возвещает стоящий в дверях советник короля. – Позвольте представить вам императорского сына Ванкраукенов принца Венцесслонта Третьего. – Он кивает кому-то за дверью и замирает, стараясь ничем не выдать своего присутствия.

Мы трое, волнуясь, ждем, что за этим последует. Секунда. Еще одна. Мы смотрим друг на друга, повисает неловкая тишина.

А затем – вот он.

И в этот момент из моих легких будто стремительно выкачивают воздух.

4

Видите ли, императорский сын Ванкраукенов, принц Венцесслонт Третий не совсем тот мужчина, храп которого хочется слушать до конца своих дней.

Не то чтобы он некрасив… об этом невозможно судить, поскольку весит он, должно быть, стоунов^[2] пятьсот. Его ширина не уступает росту. И складывается впечатление, что в случае необходимости принца можно будет выкатить из королевства. Если вам этого мало, стоит упомянуть, что кожа у него какая-то пятнистая, а лицо кажется залитым портвейном, или чем покрепче, или же вообще ядовитым зельем.

Мать смотрит на отца. И я слышу, как она шепчет:

– Не может быть, чтобы ты это серьезно.

Я смотрю на отца в ожидании ответа на заданный вопрос. Он подталкивает меня вперед.

– Юный принц Венцесслонт! Надо же, а я помню тебя маленьким мальчиком, помню, как ты играл в саду в рыцарей и разбойников! – восклицает отец. – Позволь представить тебе мою очаровательную дочь, принцессу Элизабет Клементину Де Буда Руа.

Хотя в такой ситуации трудно заставить себя сделать шаг вперед, я не могу не подчиниться отцу. Нет. Я должна, по крайней мере, изобразить послушание.

Я продвигаюсь к принцу и замечаю, что мать пронзает отца взглядами, подобными кинжалам. Она явно не в восторге от такого жениха.

Спасибо Господу за матерей.

– Чудесно, очень приятно! Б-битси, так ведь тебя зовут? Знаешь, я кое-что разузнал о тебе. И привез подарок. Я слышал, ты играешь на флотте! Хочу подарить тебе эту милую книжицу сочинений для флотты, записанных монахами Витмора. Отец подарил ее мне на Ноуэль. Но главное в подарке – желание сделать приятное, правильно я говорю? В любом случае, если она тебе не понравится, ты всегда сможешь вернуть ее мне… и не сомневаюсь, что я смогу выгодно продать ее. Очень и очень выгодно.

Я вежливо, как меня учили, принимаю в подарок книгу.

– О, как мило с вашей стороны. Какая забота. Я в восторге. Спасибо огромное, – мурлычу я. Ведь принцесс учат мурлыкать!

– Да. Да. Пожалуйста, Элизабет. Битси. Можно я буду звать тебя Битси? Или это наглость с моей стороны? О боже. Я никогда не знаю, как вести себя в подобных ситуациях. Силы небесные. Надеюсь, я тебя не обидел. Я тебя обидел…

Похоже, его прошибает пот.

– Дорогой Венцесслонт, ничего подобного! Наша любимая Битси столь же добра, сколь и… умна. Давай после ужина совершим небольшой моцион? Сегодня полнолуние! И я ужасно люблю это время года! – Отец, похоже, надеется, что подобное мероприятие принесет пользу.

Но мама явно не согласна с ним.

– Ты уверен, что сейчас не слишком холодно для твоей затеи, дорогой мой?

Мы вчетвером спускаемся по главной лестнице в большую прихожую, где Роза и Сюзетта бросаются ко мне и накидывают на плечи шаль. Ни одна не осмеливается встретиться со мной взглядом, понимая, в каком унизительном положении я оказалась. Меня будто попросили выйти замуж за гриб.

Хотя, возможно, это гриб с прекрасным характером. Но слишком уж он большой, нервный и потливый. Вероятно, вы находите, что я амбициозна и капризна. Но умоляю, задайте себе вопрос, согласны ли вы провести первую брачную ночь, утопая в поту пятнистого гриба? Сами понимаете, что не станете этого делать.

Мы выходим из замка, и мать с отцом замедляют шаг, пытаясь оставить нас с принцем наедине, чтобы могла без помех расцвести наша будущая любовь.

Когда мы с Венцесслонтом идем по мосту надо рвом, он поворачивается ко мне и говорит:

– Какую прекрасную пару мы с тобой составим! Ведь ты далеко не так невзрачна, как о тебе говорят!

Его слова кажутся ударом плетью. Да, я знаю, действительно знаю, что обо мне судачат… но слышать об этом выше моих сил. Я могу притвориться, что мне не больно, но все же невольно вспоминаю о разочарованных и жалостливых взглядах, которые окружающие бросают на меня с самого моего детства.

– Извините, я вас ненадолго оставлю. Я, кажется, забыла шаль. – Разворачиваюсь и прячусь за гигантской статуей горгульи, которая составляет часть ансамбля, украшающего главные ворота.

– Но, глупая девочка, твоя шаль у тебя на плечах! – Принц вертится на месте, шокированный моим исчезновением. – Подожди. Куда ты подевалась?

Я на цыпочках крадусь назад и, слившись с ночным небом, растворяюсь в темноте.

– Ах ты, шалунья! Где же ты, моя малютка? – взывает ко мне принц, оглядываясь по сторонам. – Вот ты и попалась! – Он неуклюже бросается к горгулье и, ударившись о статую, валится на землю.

Но я уже под мостом, пролегающим через ров. И надо сказать, мне приходится несладко. Нужно хвататься за балки, но не переносить на них всю тяжесть тела, чтобы они не скрипели. Поэтому приходится распределять вес, упираясь пальцами ног в балки позади. У меня ушло три зимы на то, чтобы научиться этому. Тем временем мой спутник, похоже, слегка разозлился и разобиделся.

– Должен сказать, я не совсем понимаю, что происходит. Принцесса, умоляю, скажи, это какая-то игра?

Мне остается только миновать опускную решетку, и это самая трудная часть моего предприятия. Нужно вроде как нырнуть с моста в тень. И сделать это за миллисекунду, иначе меня обнаружат. К счастью, мой спутник сильно запыхался. Он опирается на массивную горгулью и вытирает шелковым шарфом пот с бровей.

– Ну, моя дорогая принцесса. – Он пытается отдышаться, издавая что-то вроде «хуфф-пуфф». – Ты либо очень странная особа, либо очень тупая. Но как бы то ни было, теперь ты принадлежишь мне.

Услышав это, я спешу мимо опускной решетки в прихожую и бегу по лабиринту коридоров.

Мне неважно, что я повела себя дерзко. Как самая глупая девушка в королевстве. Но я не могу выйти замуж за пятнистого, вульгарного исполина! Ни за что!

Все ниже, и ниже, и ниже, я оставляю позади кухню, кладовые и спускаюсь в переходы, где не была с детства, когда играла в прятки с Розой и Сюзеттой. Здесь полно паутины и пауков. И стоит полнейшая тишина – слышен только звук моих шагов и эхо, отражающееся от каменных стен. Коридоры образуют замысловатый лабиринт, но мне на это плевать. Неважно. Плевать, что могу заблудиться и никто меня не найдет. Я умру в этом подземелье, в пыльной комнате, кишащей мокрицами, в компании крыс.

Я молюсь… Пожалуйста, боже всевышний, пожалуйста, не принуждай меня жить в золотой клетке, пожалуйста, избавь меня от подобной участи…

Наконец я добираюсь до маленькой деревянной двери, словно предназначенной для хоббитов! Она находится в самом конце коридора.

Да, конечно, я должна открыть ее. Она взывает ко мне. Манит легкой вибрацией, напоминающей сердцебиение.

Останавливаюсь перед чудной дверью.

Протягиваю руку. И открываю ее.

И оказываюсь на пороге странной маленькой комнаты. В ней ничего нет. Вернее, ничего, кроме одной-единственной вещи. Комната эта расположена в самом низу башни. Над моей головой, похоже, семь этажей и крошечные окошки на самом верху.

Но на уровне, где я сейчас, всего лишь эта комната. В которой ничего нет, только посередине стоит табуретка. Комнату почему-то заливает свет полной луны. А рядом с табуреткой…

Веретено.

5

Как тихо!

Я слышу лишь собственное дыхание.

Смотрю вверх, на свет, проникающий сквозь крошечные окошки, расположенные так высоко, что это кажется невероятным.

Мои ноги, видимо, приняли решение пройти расстояние до табуретки и веретена.

Мои руки решили потянуться к веретену.

Мое тело тоже сделало свой выбор – решило сесть на простую деревянную табуретку. Сделанную будто для ребенка.

При неверном свете луны мои пальцы устремились к веретену. И коснулись его.

Укол.

6

Падение, но не вполне обычное… мгновение паники, смятение, возможно, взгляд по сторонам, чтобы выяснить, заметил ли кто. Нет, не так. Это падение словно время. Тянется, длится, и кажется, будто башня тоже вытягивается, стремится вниз-вниз-вниз, а окошки наверху взмывают ввысь.

Летят все выше.

Свет, падающий из них, становится более тусклым, холодным, и наконец мороз пронизывает меня до костей.

Я чувствую запах, похоже, мха. Плесени. Воздух наполнен влагой и чем-то зеленым.

Что это за место? Я обоняю его и только потом вижу. Оно возвышается надо мной, окружает, и каким-то образом я оказываюсь в нем.

Окошки наверху, пропускающие лунный свет, исчезли. И оказались чем-то заменены. Каменных стен башни тоже больше нет. Вместо них нечто… живое. Дышащее, потеющее, органическое. Как лес, но не сухой. Никаких тебе сосен. Никакого остролиста.

Стены растительности будто деревья – это башни, башни с листьями и скульптурно вырезанными стволами. Скрюченные стволы. Большие стволы, состоящие из сотен маленьких. С деревьев свисают вьющиеся растения, сочащиеся влагой.

Вниз, еще дальше, запах земли. Запах грязи.

А потом…

…

ШЛЕП.

Когда с тобой случается нечто ужасное, это немного странно. Поначалу ты не способна осознать происходящее. Что-то совершается, ты замечаешь это, и проходит еще какое-то время, прежде чем ты понимаешь… это происходит с тобой. И ситуация (катастрофическая по сути) становится совершенно ясной.

Оказывается, что вся я – от макушки до кончиков пальцев на ногах – покрыта грязью. Мое лицо – куличик из грязи. Во рту вкус грязи.

Невероятно. Это сон, разумеется, сон. Такого не может быть в реальности. Ведь это противоречит здравому смыслу.

Табуретка в башне и укол веретеном не могут привести к падению в грязь. У башни должен быть пол. Я внутри башни. Грязь – снаружи.

Да, конечно, это сон.

Я пытаюсь прийти в себя и слышу птичий щебет. Экзотическая птица издает звуки, похожие на щелканье. К ней присоединяется еще одна, пронзительно кричащая. Воздух очень влажный, но дождя нет. Грязь вокруг, кажется, собирается поглотить меня.

– Не спи. Не спи. Не спи! – приказываю себе, и мой шепот повисает во влажном воздухе.

Я уже делала это прежде – будила сама себя. Если снившийся сон становился слишком страшным. Это служило защитой от того, что мама называет «Развращенность ума. Тяга к темноте. Отчаяние».

Я снова пытаюсь проснуться.

– Не-е-е-е СПИ!

В этот момент я обычно вскакиваю в кровати, хватая ртом воздух.

Но здесь нет кровати, нет одеяла. Резкого пробуждения от ночного кошмара не происходит.

О’кей, попробуем еще раз.

– Пора вставать, очень впечатлительная принцесса! Просыпайся СЕЙЧАС ЖЕ!

ВЖИК!

Что это было? Что это за звук? Что-то упало? Ветка?

Я оглядываюсь в темноте. Все слегка светится в сыром…

Какая-то вещь, издавшая резкий звук, упавшая вещь, вещь с высоты…

Вроде бы веревка, крепкая грязная веревка, образующая… Подождите, я знаю, что это такое! Это нечто сплетенное.

Это…

Сеть!

Ловушка.

И я в ней.

7

Что за ужасное чувство – осознать, что ты, да, ты, оказалась в ловушке. Первым делом тебя охватывает паника. За ней следует попытка. В этом случае – в моем случае – попытка принимает следующую форму: я что есть сил цепляюсь за эту сплетенную, невероятно крепкую вещь и пытаюсь порвать или найти способ выбраться из нее, бормоча нет-нет-нет-нет-нет-нет!

Сеть удерживает меня словно клешня. Откуда мне это известно? Ну, дорогие друзья, я знаю это, потому что внезапно… плетеная клетка начинает подниматься. Да, представьте себе. Сначала небольшими толчками, а потом все быстрее и быстрее…