О взаимности речи не шло, и это реально вытягивало ситуацию. Девчонка являлась в гараж, словно в попытке спрятаться от обыденности. Она не встревала в мужские разговоры, не перетягивала внимание не себя и не стремилась хоть как-то выделиться. А в один момент Том заметил, что вместо всех этих её костюмчиков, балеточек, Лина умудрилась облачиться в старые шмотки брата. Страшно было то, что этот образ оказался куда сексуальнее, чем стильные женские тряпки. Бесформенная футболка с чуть наметившимися холмиками грудей сносила башню, а коленки, что просвечивали в дырах широких джинсов, заводили так, будто он этих коленок не видел отродясь.

Тёлки не спасали. Трахаться можно и без привязанностей. Просто по требованию молодого, здорового тела. А трахаться хотелось страшно. Особенно после того, как Лина вклинилась в узкий круг заинтересованных. С тех пор аромат её еле уловимого парфюма преследовал, казалось, даже во сне. Что он вытворял с Линой в этих снах, в реальности страшно было даже подумать. Потому что все эти привязанности и чувства не про него. Так казалось раньше. И проверять – не вариант. Ни в какую. Но интерес только возрастал, и маньячить исподлобья – всё, что ему оставалось. Вот и посматривал за тем, как она движется, как улыбается, как прикусывает губу. Невозможно эротично!

Гайки Лина крутила так, словно родилась с ключом в руках. Повторять дважды не было нужды. И это тоже нравилось, это здорово подогревало невинное, казалось бы, увлечение. «Невинное, ага… только болт стоял вполне себе по-взрослому» – хмыкал Том, но продолжал внушать мысль, что красавица ему почти как сестра. Иногда даже срабатывало. Но однажды какой-то левый пацанчик как-то нехорошо заценил её прелести и вздумал подкатить. Почему делать этого не стоит, Том объяснил популярно, раскатывая урода по асфальту. И ни о каких братских чувствах речи больше не шло. Он её хотел. Как женщину.

Это признание далось на удивление легко, но неприятно осложнило реальность. Теперь его сжигала ревность. Чужие взгляды, обращённые в сторону Лины, заставляли кулаки напряжённо сжиматься и неправильно думать даже о друзьях, с которыми успел сожрать пуд соли. Что уж говорить о случайных товарищах…

Ситуация накалялась, но его интереса Лина не замечала в упор. А когда заметила, лишь весело хмыкнула. «Кто ты такой, чтобы так смотреть на меня?» – кричал её насмешливый взгляд. По крайней мере, неудовлетворённое желание, помноженное на ущемлённое самолюбие, выдало именно такую ассоциацию. Наверно, если бы эта дурочка не умудрилась в тот же вечер поцапаться с Гришкой, непростого разговора было бы не избежать. Но засранка напакостила и свалила, а пацаны остались разруливать. Ничего нового!

С Варваром они тогда сцепились намертво. Кости трещали, а фейс друг другу они месили в кровь. «Ты попутал, брат!» – бросил Гришка, когда запал сошёл на нет. «Такая тёлка не для тебя. Не трать на неё время» – заявил он и, чёрт возьми, был прав!

Вдруг выяснилось, что скользкий интерес был давно подмечен, но пацаны верно решили не вмешиваться – всё должен понять сам. Он не понял, и объяснили популярно. Простую истину в него вбили кулаками. Дворовый пацан не пара «министерским».

В тот же вечер Лину исключили из компании. Первое время было особенно тошно, потом вроде как отпустило. Нежное личико практически стёрлось из памяти, потерялось среди десятка других. Эти новые лица были ярче, улыбки на них призывнее, откровеннее. «Настоящего» больше не хотелось. По крайней мере, именно эту мысль Том внушал себе из раза в раз, закрывая глаза. И когда практически внушил, Лина буквально взорвала мозг! Она вспорола брюхо всем его установкам одним своим появлением!

После гонки, на драйве, на адреналине, он готов был подмять под себя любую, но увидел её и вдруг подумал, что нет смысла юлить: любую больше не хочется. Всё решилось в момент. Варвар со своей истерикой, Климов, который не желал покидать слёт – одно к одному. А сам Том хотел, чтобы впечатления Лина получала только с ним. Вот такое скотское, эгоистичное желание. А самое главное, что он мог его осуществить.

Слова нашлись сами собой и особо не отпечатались в памяти. С Линой было легко. Вот она улыбнулась, вот улыбнулся он – всё понятно без слов. «Желание должно быть выдержанное, как вино» – крутилась в голове хрен знает откуда взявшаяся мысль. И эта мысль вставляла настолько, что спешка вдруг показалось пресной, невкусной. А ещё нежные руки на торсе… волосы, что так приятно щекотали шею, пока игривый ветер трепал пышную причёску.

С Линой не нужно было выдавать дежурные фразы. С ней вообще не было нужды насиловать мозг – всё получалось естественно. А когда пришло время продолжить вечер в совсем другом тоне… да и что тут скрывать… в другой позе… Вот тогда он и услышал страшную цифру: «четырнадцать». Четырнадцать, мать твою!

Дыхание спёрло, а крышу сорвало! Какого?! Низ живота скрутило судорогой, только приятного в этом было мало. Вот и потрахался… *ука! Осознание, как удар под дых. И бешеная пульсация в голове. Так вписаться в малолетку!

Он даже не попрощался. Потому что сдохнуть в тот момент было проще, чем посмотреть на Лину ещё раз. Так ломать себя надо уметь. И он ломал. Потому что себя сломать не жалко… Вот и скажи: не это ли любовь?

Глава 6

Два дня прошли как в тумане. «Четырнадцать!» – так и светилось перед глазами электронное табло его фола. Но Лина выглядела старше, естественней. И в глазах гулял явно не тот ветер, что у девчонок её возраста.

Несмотря на отсутствие опыта, малышка умудрилась зацепиться так крепко, что уже совсем скоро Том приполз к ней на брюхе. С виноватым взглядом и покаянной головой. Жаль, девчонка оказалась из тех, что не прощают проколов. И потому пришлось стелиться, накруживать, подбирать варианты. Она чмырила Тома как мальчишку, а он, стиснув зубы, терпел. И всё приглядывался, всё сравнивал… ну а вдруг просто развод?.. И на день рождения явился, только чтобы убедиться. Оказалось, не соврала.

Том даже порог квартиры не переступил – достаточным было отметить воздушные шары в виде двузначного числа, от которого всё внутри скручивалось тугим канатом. А ему двадцать! За плечами три курса универа, приводы в полицию и увлечение, которое не отпустит никогда. Мотоциклы – считай, что приговор. Вся судьба крупными буквами отпечатана на лбу.

Примерно ту же оценку дала ему и мать Лины. Невысокую, ага! Дочь эта красивая стерва позвала с явной неохотой, а на букет ромашек в его руке покосилась с диким предубеждением. Она не понимала, что ромашки – это не от нищебродства. Ромашки – это как символ простоты и изящества. Цветы обладали какой-то особенной, утончённой красотой. Не менее сакральный смысл таил и подарок – флакончик духов известного бренда.

– Бабл-Гам? – удивлённо потянула Лина, прямо в проходе сорвав ленточку с подарочной упаковки. – Это что ещё за номер?

Том бестолково пожал плечами и подпёр спиной дверь.

– Самое яркое впечатление из детства…

– Так себе прошло твоё детство, – насмешливо защебетала Лина, как вдруг вскинула взгляд и хитро прищурилась. – А я? Я ярче? – спросила она с придыханием, и вышло только дебильно кивнуть. Так заморачивать… одним словом, одним взглядом – умела лишь она.

– С днём рождения… – прохрипел Том и кисло улыбнулся.

Лина рассмеялась. Ей нравилось это, как она считала, смущение. В этой очаровательной головке не было даже мысли, сколько на самом деле девчонок «расколол» сам Том. Скольких использовал, скольких попробовал…

– Ну ладно. Идём, я познакомлю тебя с друзьями, – «сжалилась» она и гостеприимно взмахнула рукой. Когда Том шагнул в противоположную сторону, недовольно нахмурилась.

– Я зашёл только поздравить, – бросил он и, уходя, легко щёлкнул малышку по носу.

Это было воспринято Линой, как вызов. Обиду она затаила нешуточную. В смертельном противостоянии прокатился целый месяц. За это время она умудрилась дважды демонстративно принизить его авторитет, пробила отвёрткой колесо мотоцикла, а затем раскурочила бак. Да ещё перед самой гонкой! Тогда он так и не смог выйти на старт, за что тут же попал на кругленькую сумму и в чёрный список. Были заезды, в которых такая подстава жёстко пресекалась. Том умудрился прос*ать «Вызов». Гонка один на один не состоялась.

Была бы Лина пацаном – расплатилась зубами. Собственно, желание прописать предупредительную оплеуху ещё неделю подбрасывало на месте. Ремонту бак не подлежал – под замену. А в бюджете и без того дыра – ипотека на его новенькую двушку сжирала всё подчистую. Просить Том очень не хотел, но вариантов не оставалось. К отцу он пришёл с протянутой рукой и заправленным за пояс самолюбием.

С тех пор как отец ушёл из семьи, общаться с ним Том отказывался. Авторитет, как и его бак… отремонтировать невозможно. Папаша был той ещё мстительной тварью, и бабла не отсыпал. Позже стало понятно, что поступил разумно и правильно, но в тот момент уровень ненависти зашкаливал. Вылизанному ублюдку хотелось снести челюсть, и это как минимум.

Отец не дал денег, но он дал… лопату. Ту самую, которой потом можно загребать прибыль. Спец по вопросам трейдинга, отец ненавязчиво указал на нужные статьи, учебники и негласные правила успеха. И там, в этой бочке со змеями, как и в мотогонках, халтура не приветствовалась. Поверхностно пройтись не вариант. Только зарывшись по самую макушку, можно было нащупать тонкую пульсацию успеха.

Кое-как разгрести долги вышло месяца через четыре… То самое время, когда Том слабо различал, где ночь, а где день. Это были непростые, какие-то сумасшедшие дни. И сессию он закрыл только ближе к осени, и байк отстоял почти весь сезон. Считай, лето впустую! Само собой, ни о какой приличной экипировке, как было запланировала ещё с января, речи больше не шло. Ну и двушка продолжала простаивать без ремонта, хотя это уже мелочи… Том мог отлежаться и на голом бетоне. Мог бы… да вот только редко выползал из родного двора. И если был час-другой, чтобы закрыть глаза и выдохнуть, то кантовался на минус первом в гараже. Там ещё при отце была оборудована жилая комната – старший брат постарался. Туалет, кухня, вентиляция… Сашок, собственно, и вовлёк Тома во всю эту мототему. Но брат как-то быстро соскочил, а его засосало с головой – не выбраться. Теперь в кайф было, только когда рука выжимает газ.

Был ещё повод, чтобы задержаться на старом месте. Жутко вредный, но до невозможного крутой повод! Лина не отпускала… И мысли о ней выедали нутро. Девчонка капризничала и категорически не шла на контакт. Казалось бы, хер с ней, но… Забить этот самый хер не получалось. День, два, три – стиснув зубы, а потом всё равно тащился, чтобы встретить или проводить до балетки, в которой она гнулась, как болотная трава! Ни о каких пересечениях, разумеется, не было и речи. Просто так спокойнее. Довёл до дома – кури, ломай голову дальше, как разрулить проблемы. И точно знаешь, что ни одна мразь её не обидит. А она такая, что только и напрашивается.

А однажды Томы вышел из гаража в ларёк за углом. Подумал: пока он пешеход, можно вспомнить вкус пива. Недели не прошло после той выходки с баком. Страсти ещё кипели, эмоции шли в накал. Немного глушила злость отцовская тема с трейдингом – надо было впахивать, чтобы войти в ритм. И всё равно нет-нет, да и гуляли мысли, что встретит Линку – башку оторвёт. Но она, *ука, конечно же, всё переиграла по-своему!

Сначала он услышал жалобные всхлипы. Понятное дело, что его это не касается, в идеале лучше пройти мимо. Но это было понятно ровно до того момента, как затуманенный ставками и индексами мозг не щёлкнул: это дом Лины. И хотя мелкая уже в восемь была дома… с чего бы ей шляться по улицам… Том всё равно завернул, чтобы заглянуть за пышные кусты сирени. Заглянул и обомлел: его малышка сидела на тонком заборчике и глушила ладошкой протяжный вой. Все претензии забылись тут же!

Пока успокоил, пока сквозь невнятное мычание разобрался, что она там несёт, да пока вытер своими сбитыми лапищами зарёванное лицо… В общем, суть проблемы сводилась к его же косякам! Ещё сразу, на эмоциях, Том за шквар вытолкал её брата из гаража. Климов тогда пытался как-то оправдаться, да кто же его станет слушать?.. С глаз долой, чтобы не напоминал и не раздражал! А, оказывается, Борис в ответ штурмовал сестру. Несколько дней просто выносил мозг, а сегодня, пользуясь отсутствием родителей, выставил за дверь. Чтобы поумнела – не иначе.