Тайны Васильков или мое нескучное лето (страница 36)
– Сейчас мы с ними разберемся, – Ваня накинул мне на плечи свою джинсовую куртку и начал бродить по берегу, собирая разные деревяшки.
Когда деревяшек насобиралась изрядная куча, он добавил в нее сухой травы, достал спички и поджег. Сначала костер не хотел разгораться, но Ваня был настойчив, подбрасывал сухую траву и дул на маленький огонек, и вскоре мы уже сидели рядом с небольшим, но очень симпатичным костерком. Дым щипал глаза, но зато он не нравился комарам, они шарахались в сторону и боялись к нам приближаться. Я закрыла глаза и чувствовала себя вполне комфортно, лишь изредка поглядывая сквозь узкие щелочки на Ваню, который подбрасывал ветки в огонь.
– Как ты думаешь, что будет завтра? – задала я мучивший меня вопрос.
– Завтра пойдет третья неделя нашего знакомства, – рассеяно ответил Ваня.
– Я не об этом.
– Я тоже не об этом. Пора бы уже этой тайне, которая тебя совсем замучила, перестать быть тайной.
– Ты думаешь… завтра Глаз кого-то разоблачит?
Мне почему-то было не по себе.
– Думаю, да. Иначе зачем это все? Вечеринка, на которой должны присутствовать все подозреваемые…
– Как-то это все не по-настоящему, – сказала я. – Как в кино.
– Есть немного, – согласился Ваня.
– Ты что, совсем не волнуешься? – спросила я, почувствовав раздражение от его спокойствия.
– Просто я умею скрывать свои чувства, – произнес Ваня таким голосом, как будто за его словами скрывался какой-то тайный смысл… Тоже мне, тайна. Вся деревня уже знает.
– Ха, – сказала я. – Я тоже умею. Намного лучше тебя. – И замолчала, глядя на танцующие языки пламени.
Ваня встал, принес еще сухих веток и положил их рядом с костром. Потом он уселся, но не на свое старое место, а рядом со мной. Совсем рядом.
– Тебе не холодно? – спросил он почему-то шепотом.
– Мне жарко, – ответила я и попыталась немного отодвинуться от костра. И от Вани.
Коряга, на которой я сидела, пошатнулась, и я чуть не свалилась назад. От падения меня спасла рука Вани, очень вовремя оказавшаяся на моей спине. Я вернулась в исходное положение, а Ванина рука соскользнула на мою талию. Мне стало еще жарче, так жарко, что в груди что-то начало плавиться, как мороженое в микроволновке. Потом ванино лицо оказалось перед моим лицом. Я чувствовала его дыхание, видела его губы, а его взгляд был таким солнечным… Я закрыла глаза.
В этот момент какой-то комариный мутант, не боящийся дыма, приземлился мне на плечо, с которого соскользнула Ванина куртка. Он воткнул свое острое жало в мою кожу, я дернулась и попыталась прихлопнуть его, но запуталась в Ваниных руках, обнимающих меня.
– Что… случилось? – спросил Ваня хриплым голосом.
– Комар, – сказала я и вскочила на ноги, потирая плечо. – Кусается, как злобный вурдалак.
Я схватила Ванину куртку и начала ей размахивать, чтобы отогнать любого, кто посмеет покуситься на мою кровь. Ваня смотрел на меня снизу вверх и ничего не говорил.
– Может, пойдем отсюда? – предложила я.
– Нужно подождать, пока костер догорит, – грустно сказал Ваня и отвел глаза. – Это недолго, – добавил он и принялся ворошить палкой в огне.
Глава 26, в которой наступает время разоблачений
Ваня с Борькой готовили уху. Меня с кухни выгнали после того, как я сделала несколько некорректных замечаний. Ну и на здоровье. Сами возитесь со своей рыбиной. Меня лично это занятие нисколько не привлекает. Я сидела в беседке, с тоской смотрела в сторону дома бабы Груши и гадала, придет сегодня Белка или не придет. А если нет? Что тогда делать? Не тащить же ее силой. А ведь Степан Пантелеевич настаивал, чтобы были все… Меня так и подмывало вскочить, пойти к Белке и, в фигуральном смысле приставив нож к ее горлу, спросить, что за ерунда вообще происходит. Останавливало меня только воспоминание о том упрямом взгляде Белки, который она вчера продемонстрировала. Что-то мне подсказывало, что это не просто упрямство, а такая его разновидность, которая встречается в основном у длинноухих вьючных животных, а в виде исключения – у некоторых людей. Бороться с этим упрямством бесполезно, это только еще больше раззадоривает его носителей. По себе знаю. Эту разновидность упрямства можно только обойти, но для этого требуется особое искусство. Надеюсь, если понадобится, я смогу его проявить.
Борька предложил устроить фуршет в саду.
– Во-первых, то, что у нас за домом вряд ли можно назвать садом, – возразила я. – Скорее, это кусок дикого леса. Во-вторых, это же не презентация. В деревне принято накрывать столы.
– Ладно, – на удивление быстро согласился Борька. – Столы так столы. На улице?
– Можно и на улице. Правда, к вечеру появятся комары…
– Есть же средства. Таблетки всякие. И спреи. Мне кажется, на улице интереснее. Сразу чувствуешь, что ты не в городе.
– Ладно, уговорил, – согласилась я. – В беседке, пожалуй, будет тесновато… накроем стол возле нее. А музыку включим в твоей машине. В доме все равно ничего интересного нет, кроме старинного проигрывателя для пластинок.
– Зато в доме можно закрыть дверь, – неожиданно подал голос Ваня.
– Зачем? – я была удивлена его замечанием.
– Мало ли что, – пожал плечами Ваня. – Это же не просто… посиделки. Речь идет о разоблачении злоумышленника.
А вот об этом, я, признаться, совсем забыла. То есть, сначала помнила, а потом… В общем, вся эта идея с разоблачениями с самого начала казалась мне нереальной. Может, Глаз просто хочет посмотреть на всех, проверить какие-то свои догадки. Не обязательно же сразу разоблачать. К тому же меня не покидала надежда, что разоблачать кого-то из моих друзей вообще не придется, потому что охотником за сокровищами окажется кто-то посторонний. Да, так было бы лучше всего.
– Не преувеличивай, – сказала я Ване. – Еще ничего не известно. Лучше помоги мне сделать салат. И маленькие бутерброды.
К шести часам пришли Галка и Вовка. Потом – Колька, Светка и Антон. Через полчаса появился Серый. Как обычно, хмурый и недовольный. Правда, когда мы сообщили ему, что будет уха из его щуки, он изобразил что-то вроде улыбки.
– Вообще-то я рыбу не ем, – сказал он.
– Вот это да, – удивилась я. – А зачем ты тогда ее ловишь?
– Глупый вопрос, – сказал Серый. – Рыбу ловят не для того, чтобы ее есть.
– А водку пьют не для того, чтобы утром страдать похмельем, – поддержал его Колька.
– А зачем? – не отставала я.
– Ты когда-нибудь слышала о спортивном интересе? – спросил меня Колька.
– Слышала, – сказала я. – Только не пойму, это к рыбалке относится или к похмелью?
– Кстати, о похмелье, – сказал Борька, открывая бутылку виски и бутылку мартини. – Кто что будет пить?
– Эх, льда бы… – сказал Колька, глядя на бутылку виски.
– Сейчас принесу, – сказала я и пошла на кухню.
Белка до сих пор не появилась. Позвонить ей? Или лучше сходить? По телефону ей будет легче меня послать. И тут меня осенила идея. Нужно сходить, но не самой, а отправить на это дело кого-нибудь понастойчивее. Вроде моего брата. Его послать ей будет труднее.
– Боря, – я тихонько обратилась к брату. – Сходи за Белкой.
– Зачем это? Сама придет.
– А вдруг не придет? Если я за ней пойду, она может заупрямиться. А вот тебя наверняка послушает.
– С чего ты взяла? – неожиданно начал отнекиваться Борька. – Я уверен, у тебя лучше получится.
– Иди давай, кому говорят! – разозлилась я.
– Не пойду, – уперся Борька.
Нет, ну надо же быть таким вредным и упрямым, да еще и в такой неподходящий момент!
– Ты хрюндель, – сказала я.
– А ты… – начал Борька, но, к счастью, закончить не успел, потому что из-за дома появилась Белка. Она была в сарафане с незабудками и улыбалась, как ни в чем ни бывало.
– Привет, – сказала она всем и села на свободный стул, между Светкой и Галкой.
Я вздохнула с облегчением и засияла, как начищенный самовар. Все в сборе, Белка ведет себя по-человечески, есть уха, мартини и старые друзья… именно то сочетание, которое нужно, чтобы забыть обо всех проблемах и расслабиться. Хотя бы до приезда Глаза. А, может, и после не случится ничего неприятного.
Степан Пантелеевич появился, когда приближались сумерки и когда я о нем уже совершенно забыла. К этому моменту застолье утратило упорядоченный характер. Борька врубил свою знаменитую стереосистему, что вдохновило Светку и Галку на ритмичные телодвижения. Как ни странно, к ним присоединился Серый, а позже и Белка. Колька с Борисом и Вовкой сидели за столом, что-то горячо доказывали друг другу и бутылке виски и лениво отмахивались от девушек, то и дело приглашавших их танцевать. Я присоединилась к Ване и Антону, которые устроились на перилах беседки, травили анекдоты и курили неизвестно откуда взявшиеся сигары.
– Я и не знала, что ты куришь, – сказала я Ване, вдоволь налюбовавшись тем, как он выпускает белые кольца дыма.
– А я и не курю, – ответил он, затягиваясь.
– Понятно.
– А ты что, против? – спросил Ваня.
– С чего бы это? Кури, сколько влезет. Кстати, эти штуки совсем не так воняют, как обычные сигареты.
– Женщина, – веско произнес Антон, – эти штуки никак не могут вонять. Это лучшие гавайские сигары, какие только можно найти.
– Я впечатлена. Слушай, Антон, давно хотела тебя спросить… – начала я задавать давно мучивший меня вопрос.
– Не надо сдерживать свои желания, – назидательно произнес он и подмигнул мне.
– Хорошо, не буду. Так вот. Что ты делал на моем огороде?
– Когда?
– Ну… недели две назад. Приблизительно. А потом еще раз, дня три назад.
– А кто говорит, что я там что-то делал?
– Люди говорят. Это же деревня.
– А, тогда… – Антон почесал затылок. – Я там ботаникой занимался.
– Ничего себе, – сказала я. – Сорняки изучал? Там больше ничего не растет, насколько я знаю.
– Плохо ты знаешь свой огород, подруга. Лично я видел там коноплю.
– Коноплю? – удивилась я. – Ты хочешь сказать, что ты ее…
– Я на нее просто смотрел, – с грустью в голосе произнес Антон. – Не тот вид.
– Чего только не бывает… А ты только со второго раза понял, что не тот? – хотела я расставить все точки над «и».
– С первого. Слушай, тебе жалко, что ли, что я на нее смотрю? – возмутился Антон. – Я там ничего не трогал. Да и нечего там трогать…
– Да нет, смотри, пожалуйста, сколько влезет. Можешь даже палатку там поставить, чтобы не отрываться от этого приятного занятия.
– Спасибо, только я уже насмотрелся.
– Пойду, пожалуй, уберу со стола лишнее, – сказала я, почему-то почувствовав себя веселее. – А то вид у него какой-то неаккуратный.
Ваня вызвался мне помочь, и мы быстренько навели порядок. Вот тогда и появился Орлиный Глаз. Из окна кухни я увидела, что его джип остановился у калитки. Я поспешила ему навстречу, искусно разыграв для тех, кто был не в курсе, радость от неожиданной встречи.
– Это Степан Пантелеевич, – представила я его, – друг моей бабушки.
Я повела его за опустевший стол и предложила чего-нибудь выпить.
– Я бы, пожалуй, выпил чаю, – сказал Глаз.
– Хорошо, – сказала я и услала Бориса ставить чайник. – Чай у меня, правда, самый обыкновенный, а не такой вкусный, как у вас. Зато есть торт. Шоколадный с орехами.
– С орехами – это замечательно, – сказал Степан Пантелеевич, усаживаясь так, чтобы ему были видны все присутствующие.
Я ушла за тортом, а к Степану Пантелеевичу подсела Галка, с которой они стали обсуждать здоровье ее мамы и еще каких-то тетенек и дяденек. А я и не знала, что Галка знакома со Степаном Пантелеевичем. И Колька с Серым, кажется, тоже с ним знакомы. Впрочем, в этом нет ничего удивительного. Глаз уже много лет живет на хуторе и иногда наведывается в Васильки. Так что и Вовка тоже наверняка его знает. А я-то думала, что Глазу предстоит иметь дело с незнакомыми людьми…