Ее слова такие простые, как и те, что были в книге, отзываются во мне эхом. Как будто сказано то, что сам хотел, но не смог.

Ставлю бокал на стол и делаю глубокий вдох, словно перед прыжком с обрыва. Она погружена в мысли и пейзаж. Мне хватает секунды, чтобы сократить расстояние между нами и оказаться близко. Ближе, чем в машине. Элис растерянно замирает, но не отстраняется. Касаюсь мягкой кожи и теряю ощущение реальности.

Не помню, когда в последний раз испытывал такое волнение. Но не “волнение-страх”, а “волнение-предвкушение”. Сомнений нет – этот шаг прибавит смысла в отрезок под названием «сегодня».

– Я пожалею, если не сделаю этого, – произношу чуть дрожащим голосом, надеясь, что Элис не заметит.

– Тогда сделай, – бархатом шепчет она.

Мои губы касаются ее и …все сжимается. Логика, мысли, мир за окном – пропадают.

ОНА

Все замирает. Его рука сильнее прижимает к себе, вторая ложится на шею. Накрывает амброксаном и я тону в миксе из эмоций, ощущений, страхов и удовольствия. Он не спешит отстраняться, и мы просто дышим друг другом. Сила и мягкость прикосновений граничат с экстазом.

Мужчина снова размыкает губы и на этот раз аккуратно касается языком, отчего по всему телу прокатывается волна. Меня знобит от желания, растерянности и чего-то, что невозможно назвать. Как будто вырастают настоящие крылья. Как будто я нашла все ответы.

Его образ преследовал и вдохновлял, когда нас разделяли тысячи километров и миллионы фанатов. Сейчас между нами нет ничего. Ничего, кроме свободы.

ОН

Мне хотелось стать еще ближе. Остаться здесь без правил и сложностей. Целовать закрытые веки, читать вслух книги, готовить завтрак – жить в другой реальности.

Тону в ее запахе, глазах, руках, прижимаюсь всем телом и не могу заставить себя отступить даже на миллиметр. Нежность окрашивается желанием и я жадно спускаюсь к шее.

Это звериное, неконтролируемое влечение означает, что в дикой природе мы – идеальная пара.

Она издает стон, который почти лишает меня рассудка, почти сбивает с ног, потому что кажется, еще мгновение и я потерян.

КНИГА

«Я стану твоим маяком, твоим причалом и домом. Я стану твоим кораблём, твоим ветром и парусом. Я стану твоим всем, потому что для меня всё – ТЫ».

Глава 7. Ближе, чем небо

ОНА

Чувствую тепло внизу живота и резко замолкаю. Дыхание бухается вниз, как сорвавшийся со скалы камень и приходится отвернуться к стеклянной стене. Уговариваю тело успокоиться, но отголосок его парфюма на руках шепчет, что мы здесь одни. В этом идеальном месте и времени. Закрываю глаза и делаю несколько вдохов и выдохов.

Мои попытки прийти в себя прерывает звук смс. Эм куда-то уходит и я мякну, прижимаясь лбом к прохладе окна. 108 этажей ниже, люди даже не подозревают, что девушка, которая каждую ночь мечтала лишь об одном, сейчас находится к этому так близко, что дрожит от волнения.

Через минуту у белоснежного дивана уже двое: Эм и столик на колёсах. Несколько бутылок с водой и вином, тарелка фруктов, сыр, хлеб и что-то еще. В бокалах соломенное отражение солнца.

Легкие перехватывает, но уверена, что пожалею, если не сделаю шаг.

ОН

Передаю Элис бокал с хрустящим яблочным ароматом. Пьянит ее спокойствие, а может цвет глаз или то, как они смотрят. Тонкие линии пальцев поднимают стеклянную ножку, чтобы сделать глоток.

– Что для тебя счастье?

Влажные от вина губы отвечают почти мгновенно:

– Свобода.

Замираю, когда она снова касается бокала.

– Я всегда зависела от кого-то. Всю жизнь слышала только «должна», «правильно» и «как все». В какой-то момент стало казаться, что не могу ничего изменить в этом сценарии. А потом появился… – взгляд скользит по мне и устремляется в противоположную сторону, – Книга. Появилась книга.

Она на минуту теряется в мыслях или воспоминаниях.

– Еще до публикации, книга начала что-то во мне менять…– она замолкает, как принтер, в котором закончились чернила.

– А сейчас? Ты чувствуешь себя свободной? – произношу вслух.

И понимаю, что вряд ли на этот вопрос кто-то ответит стопроцентное «да» (и при этом не соврет), ведь степень свободы, как и счастья, варьируется: сегодня 30%, завтра 70%, через неделю 10%. Тут важен средний уровень за период и сравнительный анализ динамики с прошлым. Простыми словами – насколько ты чувствуешь себя счастливее в общем, по сравнению с тем, как было, например, год назад. Если есть улучшения – двигаешься в правильном направлении, если нет – меняй маршрут.

Облекаю эти размышления в слова и нахожу поддержку в ее “так и есть”. Элис продолжает:

– Сейчас я понимаю, чего хочу. Меньше нуждаюсь в подтверждении значимости. Расширяю рамки того, что наполняет меня ресурсом. Когда-то мой психотерапевт дала задание: разделить год на отрезки одного дня или даже часа. И в каждый такой отрезок спрашивать: «Что сделает меня счастливее и свободнее прямо сейчас?» А потом делать это. Без крайностей, конечно, – ямочка от улыбки скользит по правой щеке.

– Просто раскрашиваешь картину жизни небольшими движениями, вместо попытки объять всю плоскость. Слишком пафосно, да? – ресницы порхают в смущении.

Ее слова такие простые, как и те, что были в книге, отзываются во мне эхом. Как будто сказано то, что сам хотел, но не смог.

Ставлю бокал на стол и делаю глубокий вдох, словно перед прыжком с обрыва. Она погружена в мысли и пейзаж. Мне хватает секунды, чтобы сократить расстояние между нами и оказаться близко. Ближе, чем в машине. Элис растерянно замирает, но не отстраняется. Касаюсь мягкой кожи и теряю ощущение реальности.

Не помню, когда в последний раз испытывал такое волнение. Но не “волнение-страх”, а “волнение-предвкушение”. Сомнений нет – этот шаг прибавит смысла в отрезок под названием «сегодня».

– Я пожалею, если не сделаю этого, – произношу чуть дрожащим голосом, надеясь, что Элис не заметит.

– Тогда сделай, – бархатом шепчет она.

Мои губы касаются ее и …все сжимается. Логика, мысли, мир за окном – пропадают.

ОНА

Все замирает. Его рука сильнее прижимает к себе, вторая ложится на шею. Накрывает амброксаном и я тону в миксе из эмоций, ощущений, страхов и удовольствия. Он не спешит отстраняться, и мы просто дышим друг другом. Сила и мягкость прикосновений граничат с экстазом.

Мужчина снова размыкает губы и на этот раз аккуратно касается языком, отчего по всему телу прокатывается волна. Меня знобит от желания, растерянности и чего-то, что невозможно назвать. Как будто вырастают настоящие крылья. Как будто я нашла все ответы.

Его образ преследовал и вдохновлял, когда нас разделяли тысячи километров и миллионы фанатов. Сейчас между нами нет ничего. Ничего, кроме свободы.

ОН

Мне хотелось стать еще ближе. Остаться здесь без правил и сложностей. Целовать закрытые веки, читать вслух книги, готовить завтрак – жить в другой реальности.

Тону в ее запахе, глазах, руках, прижимаюсь всем телом и не могу заставить себя отступить даже на миллиметр. Нежность окрашивается желанием и я жадно спускаюсь к шее.

Это звериное, неконтролируемое влечение означает, что в дикой природе мы – идеальная пара.

Она издает стон, который почти лишает меня рассудка, почти сбивает с ног, потому что кажется, еще мгновение и я потерян.

КНИГА

«Я стану твоим маяком, твоим причалом и домом. Я стану твоим кораблём, твоим ветром и парусом. Я стану твоим всем, потому что для меня всё – ТЫ».

Глава 8. Почему ты?

ОНА

Пульс несется словно в ускоренной перемотке. Каждое его прикосновение похищает мое дыхание. Плавлюсь и выключаю внутреннюю «систему безопасности».

Визг. Пронзительный и оглушающий, разрывает пространство белого зала и дезориентирует нас, ошалевших от страсти. Словно вырванные из параллельной реальности, мы пытаемся понять, что происходит. Эм хватает мобильный.

В голове проносятся сотни сценариев из фильмов-катастроф. Несмотря на то, что ничего не происходит в действительности, бессознательное реагирует выбросом адреналина и мобилизацией мышц. Угроза может оказаться мнимой, а страх и стресс – настоящие.

В нескольких метрах от меня – обеспокоенное лицо Эм с прижатым к уху телефоном. Дробь сердца срывается вниз от мысли, что жизнь может закончиться прямо здесь, как сказка с вырванными страницами хэппи энда. Тело парализует.

Из коридора показывается строгий костюм менеджера. Он что-то говорит, но визг заглушает даже мысли.

Через секунду длинные пальцы хватают меня за руку и направляют в сторону лифта. Спастись от сирены не удается, целую минуту перепонки терзает высокочастотный рев. Сжимаю большую мужскую ладонь, чтобы успокоиться.

– Приношу извинения, – бормочет сотрудник и несколько раз кланяется на подземной стоянке, – Это учебная тревога, о которой мы не были предупреждены.

Опустив голову в поклоне, менеджер продолжает сыпать извинения. Мне кажется, он не договаривает всей правды о причинах происшествия. Но мне сейчас это совершенно неинтересно. Можно уже убраться отсюда?

В следующий миг, уже в машине, Эм держит мое лицо.

– Ты в порядке? – мозг понимает, что это безопасность, но дрожь не проходит.

ОН

Почему не было панической атаки? Потому что она была рядом? Воспринимать это как знак? Словно нас остановили от необдуманного поступка?

Люблю же я во всем искать особый смысл и послания вселенной. Вспоминаю слова доктора о том, что это всего лишь шутки мозга, который настроен на то, чтобы везде видеть связи.

В головной коробке как мотылек бьется чувство вины. Или фрустрация. Или неудовлетворенность. Все вместе.

Я сбит с толку, потому что Элис мне нравится. Очень нравится. Но что дальше?

ОНА

Замечаю как небо растекается оранжевой акварелью заката. Пульс возвращается к норме, хотя в объятиях горячих рук, сила ударов отдается в животе. Хочется залить это ощущение смолой падающего за горизонт солнца, чтобы сохранить навсегда.

– Голодная? – хрипло касается щеки Эм, запуская орду мурашек по спине. Мычу что-то утвердительное и сильнее вжимаюсь в мягкость сиденья. Дышу и не верю. Чувствую и не верю. До боли закусываю щеку, но происходящее не становится четче. В голове и теле кисель. Вопросы множатся, а на счетчике ответов – по нулям.

Как я сюда попала? Что во мне заинтересовало идеального мужчину? Хотя, что за ярлык? В чем концепция идеальности? По каким параметрам и кто решает?

Если рассмотреть внимательнее, Эм высокий и худой, словно в его теле не способен образовываться жир. Ноги непропорционально длинные, с острыми, выпирающими коленками. Вся фигура как вытянутый пластилин. На экране это легко скрыть элегантной одеждой, но в обычной жизни Эм предпочитает широкие бесформенные футболки и джинсы.

Этот мужчина не кичится своей внешностью, а скорее стесняется ее.

Тот, кого отвергают из-за параметров лица и тела, чувствует себя никчемным, как будто люди не видят ничего ценного внутри. Но правда в том, что и тот, чьей красотой восхищаются, в какой-то момент может почувствовать, словно его не воспринимают всерьёз, обращая внимание только на оболочку.

Не понимаю ни слова из его разговора с водителем, а через десять минут машина замирает на парковке оживленной улицы. Спина в строгом костюме выходит и пропадает в толпе.

Мы снова одни.

ОН

Прикасаюсь к ее светлой пряди, упавшей на лицо. Все так просто, пока не начинаешь думать. Вот я, вот она, нам хорошо. Но от элементарной мысли о том, чтобы вместе выйти на улицу – дрожь. В этой стране я максимально осторожен в передвижениях, всегда с охраной и дистанцией. Люди воспринимают меня как символ, а не как человека.

В общественном сознании живут образы, где я – это выверенные сценаристами фразы, героические поступки и безупречный стиль. Это приклеилось ко мне настоящему, обеспечивая контрактами и предложениями.