В общем, аккуратно выражусь, в последние лет двести-триста у нас популярны такие нарративы: у нас все плохо, мы всех хуже, и сделать ничего нельзя, потому что ничего не меняется и единственное осмысленное действие, которое можно здесь сделать – это убиться об стену.

Причем транслируются эти нарративы целенаправленно и, попадая на плодородную почву, дальше начинают сами благополучно самовоспроизводиться – через культуру, через СМИ, через кино и литературу.

И те, кто их транслируют, не хотят, чтобы вы стали лучше, они хотят, чтобы вы убились об стену. И тогда они скажут – какая ужасная страна, здесь люди убиваются об стену.

Должен признаться, что сам отдал дань этим нарративам в свое время.

А теперь внимание: давайте не будем обсуждать, действительно ли мы всех хуже. Можно привести аргументы как пользу этого утверждения, так и опровергающие оное.

Да, я прямо уже вижу, что вы уже строчите комментарий о том, что вот вы читали, или вам рассказывали ужасный случай, подтверждающий…

Остановитесь!

Ваш комментарий здесь ничего не изменит:)

Итак.

Я предполагаю, что мы – во-первых, разные, а во-вторых, в силу непрерывной и неостановимой глобализации, более или менее одинаковые. Ну то есть в чем-то разные, а в чем-то одинаковые. Условно, у всех разный рост и цвет глаз, но более или менее одинаковые мобильные телефоны.

В этой связи что, на мой взгляд, важно.

Важно то, что, если мы будем убеждать себя в том, что мы всех хуже – мы в силу сложности и хаотичности информационного потока без труда найдем подтверждения этого тезиса.

А если мы будем утверждать, что мы всех лучше – опять же, без труда найдем и этому подтверждения.

А теперь как вы думаете, для душевного здоровья что полезнее?

Очевидно, вы уже думаете, что я подвожу вас к мысли, что надо убеждать себя в том, что мы всех лучше.

Попались!

Мы всех лучше, мы всех краше – это тоже путь в никуда. Как минимум, во фрустрацию.

Нет, я думаю, что полезно найти какую-то середину.

Недаром в свое время Эриксон сформулировал: «Со всеми все в порядке».

Так вот, с вами все в порядке.

Вот лично с вами – все в порядке.

По нынешним временам ужасно крамольная мысль, но должен же кто-то высказывать крамольные мысли.

Я с утра подумал и решил, что будет хорошей идеей отображать флешбеки комиксами статичными, но со звуком и озвучиваемыми прямоугольными облачками текста на фоне специфической музыки.

Иван, это никак не надо оформлять. Оформление флэшбэков, комиксы, графика и прочее – не наша задача. Наша задача – что герои говорят и что делают в кадре.

МОТИВАЦИЯ

Максим:

Александр, приветствую!

С Вашей деятельностью знаком несколько лет. Впечатляет, вдохновляет, побуждает. За это благодарность не сценарная, но человеческая и творческая!

Хотел было рассказать, какой я лентяй и слюнтяй, как умудрился после десятков положительных фидбеков от продюсеров по моим заявкам не выслать им ни одного готового сценария. Хотел поведать свою драму жизненно-финансовую, или даже трагикомедию, под которую, если выживу на этом дне, обязательно напишу сценарий. Но что рассказывать, коли Вы видали и слыхали сотни таких недосценаристов, как я, и еще больше сценариев о «крике души». Да и время Ваше дорого стоит, знаю.

Поэтому, с позволения, задам Вам один конкретный и животрепещащий вопрос, ответ на который может буквально подарить мне лучшую в моей ситуации мотивацию. Внимание, вопрос: можно ли продать отточенный с помощью Ваших курсов сценарий актуального теле- или веб－сериала （комедия） за 10 000 ＋долларов? Или это просто мои фантазии, сродни сценарной романтики и интернет-сплетням?

Благодарю, если сочтете нужным ответить, и если нет, все－равно благодарю.

Сценарная мастерская Александра Молчанова:

Короткий ответ – нет. Если вам нужна гарантия за ваши деньги – нет, не сможете. Если вы не готовы писать один, второй, третий, десятый пилот и смотреть, как они умирают в редакторской корзине – нет. Если все, что вам нужно в нашем деле – это сраные десять тысяч долларов – нет. Если вы так уверены в том, что первый же ваш сценарий, пусть и отточенный с помощью моих курсов, заинтересует хоть кого-то, кроме вашей мамы – нет. Если вы вообще смеете писать мне такое письмо – нет. Нет. Нет. Ничего у вас не получится. Смиритесь и найдите себе нормальную работу. Вы просто слабак, а слабаки в нашем деле не выживают. Вот вам моя мотивация, запомните на всю жизнь.

Роль персонажа в истории зависит не от количества его экранного времени, а от количества и масштаба сюжетных поворотов, которые он запускает.

РАЗНООБРАЗИЕ

Сценарная работа – это идеальный способ прожить много разных интересных жизней. Мне кажется, это совершенно ужасно – в какой-то момент осознать, что вы больше ничего не увидите в своей жизни, кроме своего рабочего кабинета, своих рабочих повседневных задач, своей квартиры – и так еще много-много лет, а потом вы умрете.

Казалось бы, у сценариста и этого нет – только свой рабочий кабинет (кухня, балкон) и регулярные встречи с редакторами и коллегами.

Но.

Каждый новый проект, каждый новый герой, каждая новая история – это новая жизнь, которая меняет для сценариста вообще все. Не бывает двух похожих проектов. Каждый раз новые люди, новые задачи, новые правила. Каждый раз приходится разучиваться всему, что вы уже знаете и учиться заново.

И то, к чему я никак не могу привыкнуть – это невероятная интенсивность проживания этой новой жизни. Кстати, как ни странно, этого не дают книги. В написании романа или нон-фикшн книги очень много рутины, много понятных и повторяющихся процессов.

В сценарной работе тоже много процессов, но все они принципиально разные. Я даже и сравнивать не могу те поправки, которые я получал от редакторов ЭКСМО (мягкие, как киска лапкой) и теми поправками, которые я получал от НТВ или Первого канала (каждый раз сценарий в клочья!).

Да, есть и рутинные процессы. Самый рутинный процесс – это написание диалогов. Утром встал, сел за комп, написал десять страниц, упал, уснул. Но вы представляете, насколько разнообразен рабочий процесс, если в нем написание тела текста – это рутина?

Словом, если вы не любите однообразие, сценарная работа точно для вас. Пожалуй, только путешествия дают такой же набор разнообразных впечатлений!

В детстве новый год начинал ощущаться уже с начала декабря.

Первый признак – мы начинаем вырезать снежинки. Берешь лист бумаги, складываешь и выстригаешь причудливые уголки и кружочки. Потом разворачиваешь – и получается снежинка. Смазываешь ее мыльной водой – и наклеиваешь на окно. Идешь вечером по поселку – все окна в снежинках.

Потом папа начинает рисовать новогодние плакаты для редакции. Помню, как он несколько дней рисовал тушью огромную картину, на которой герои сказки «Буратино» кружились в хороводе вокруг елки. А я крутился рядом и опрокинул черную тушь на картину. Папа даже не ругался, просто сидел на полу несколько часов, схватившись за голову и качаясь из стороны в сторону. А потом черная тушь подсохла, он взял кисточку и закрасил черное пятно, превратив его в облачко над елкой.

В последние две недели декабря начинаются елки. В школе, в музыкалке, у мамы на радио, в клубе, у папы в редакции. Мама шьет мне костюм мушкетера. Папа делает крутую брутальную шпагу, а мама ее превращает в игрушку, обмотав ее серебристым дождем.

В школе мы репетируем какие-нибудь новогодние сценки. У меня огромная роль двоечника – четыре страницы текста! Учу наизусть несколько вечеров и блистаю, срываю аплодисменты.

На елках дают подарки – пакет с конфетками (До сих пор вспоминаю вафельный «Гулливер»! ) и там всегда есть два или три мандарина. Вот оттуда мандариновый новогодний запах.

В конце декабря надо сходить за елкой. Это сейчас елка покупается на елочном базаре. А в нашем детстве отец сначала покупает разрешение на вырубку елки (оно стоило рубля полтора), потом мы идем в лес на лыжах, выбираем елку, срубаем ее и тащим домой. День она отогревается в коридоре, потом ее ставят в деревянную крестовину и наряжают. Игрушки хранятся в фанерном ящике из-под посылки. Там разноцветные шарики, серебристые шишки и золотистые морские коньки. Наверх ставится звезда, потом вокруг всей елки наматывается гирлянда и сверху все посыпается серебристым дождем из фольги. Включить гирлянду и выключить свет. И так сидеть весь вечер.

И еще обязательно нужно не забыть – повесить на елку конфеты на нитках!

Собственно новый год встречается у телевизора, родители выпивают, мы едим сельдь под шубой, торт и пьем чай. Когда звонят куранты, надо успеть снять конфету с елки, загадать желание и съесть ее.

Потом надо досидеть до 4 утра, когда будут мелодии и ритмы зарубежной эстрады, в этом году точно получится, но я никогда не досиживал, засыпал раньше.

С 1-го января начинается кино в клубе по абонементу. Каждый день в два часа – новый фильм. Но больше всего мне нравилось смотреть «Ну погоди», показывали или три или четыре выпуска за один раз. Три выпуска смотришь, а потом начинаешь нервничать – будет сегодня еще один выпуск? И какое счастье, когда начинается заставка и ты понимаешь – сегодня будет четыре выпуска.

По телевизору в эти дни всегда показывали «Приключения капитана Врунгеля» – тоже один из самых любимых мультиков детства.

Где-то начиная с 5—7 января соседи начинали выносить елки по двор. Они стояли там в рядок, с обрывками дождика на ветках. И мы собирали их по всем дворам и делали из них домики, втыкая наклонно в сугробы.

Так и живешь – утром санки и лыжи, днем кино в клубе, вечером мультики по телевизору и книги.

Где-нибудь числа тринадцатого оторвешься от «Земли Санникова Обручева, посмотришь на календарь и подумаешь – а хорошие были каникулы… а завтра уже в школу и это тоже хорошо…

Фраза «Лучший отдых – это перемена занятий» – это ВСЕГДА манипуляция, когда ты и так упахался за день, а тебя ещё хотят заставить колоть дрова или таскать воду с колонки.

Посмотрел по наводке от Александра Войтинского «8 сотен» – китайский военный боевик, который в разгар пандемии посмотрело под сто миллионов китайцев, а остальном мире про существование этого кино даже не подозревают.

Очень сильный образ – склад, на котором китайцы и японцы убивают друг друга, а в нескольких метрах от них, через речку – международная зона, где горят рекламы, люди сидят в кафе, певица поет на балконе «Соловей мой соловей».

«Дюнкерк» встречает «1917» в Шанхае.

Арки персонажей прописаны безупречно. Куча персонажей, все на одно лицо, все бегают, орут, умирают и убивают каждые две секунды. При этом ни один герой не сливается с другим, все характеры и мотивировки понятны, каждый успевает пройти свою трансформацию, всем сочувствуешь.

Шедевр.

Большую часть своей молодости был уверен, что страшный урод и меня никогда ни одна девушка не полюбит. И только сейчас, постарев и впрямь пострашнев, понимаю, что, оказывается, был вполне… назовем вещи своими именами, ебабелен:)

Сценарная наука и сценарная мистика

Я считаю, что сценарное мастерство – это точная наука. Тот самый случай, когда гармонию нужно семь раз проверить алгеброй, геометрией, физикой и еще на всякий случай – химией. Вам же не придет в голову строить огромный собор «как бог на душу положит», руководствуясь лишь одним вдохновением, из подручных материалов и только тогда, когда есть настроение? Уверен, что такой собор не то что простоит недолго, но просто не будет никогда построен. Но кроме точности и науки, в сценаристике всегда нужно чуть-чуть мистики. Собор, сами понимаете…

А вы тоже заметили, что литература как-то поперла?

В Мюнстере: