Я потянулся за пачкой, попутно сигнализируя Валику что пора. Один из мелких големов, пока я доставал сигарету, перебежал с куртки по моей руке и удачно спрятался в размолотых листьях табака. Не то чтобы я не сочувствовал Гене, только, во-первых, он начальник – а это уже весомая поддержка нашей операции. Во-вторых, слабый отклик вызывает у меня мужик, который возвращается домой к шести утра и что-то втирает о срочном совещании, хотя сам только что выполз из объятий девицы в своей подпольной квартире.

– Достала уже, – коротко сообщил Гена.

Я понимающе кивнул, больше переживая о том, чтобы шеф не поджёг голема вместе с табаком. А то Валик мог отреагировать как угодно. И тогда – прощай, свобода воли.

Но у человечка хватило сноровки выбраться из сигареты ровно за секунду до того, как её коснулся огонёк. Пользуясь своей незначительной массой, глиняный паразит аккуратно прополз по черенку “Беломорканала” и перебрался на лицо Гены.

– Спасибо что приехал, – кисло произнёс начальник, в упор не замечая голема. – Заказчики совсем озверели. Логотип им нужен до завтра, и точка. Я знаю, что у тебя выходной, но иначе мозгового штурма не получится.

Ветер сдул пепел прямо на Генин пиджак. Шеф брезгливо поморщился и отряхнулся.

А потом выронил сигарету, схватившись за правое ухо.

– У меня тоже вчера стреляло, – с сочувствием сообщил я. – Уж очень ветрено этим летом. Наверное, продуло.

Не знаю, зачем я это сказал, если голем и так сейчас пояснит шефу за жизнь.

Как и в случае с Машей, Гену затрясло, пока человечек в его голове адаптировался к нервной системе. Разница лишь в том, что Гена не пищал как маленькая девчонка, а рычал как большой мужчина. Только для голема уже всё было шито-крыто.

Когда шеф затих и ошалело на меня посмотрел, его личный паразит вышел на связь:

– Кхм-кхм, разрешите представиться. Сигал. Не Стивен, конечно. Просто в честь сигареты, по которой я сигал.

– Добро пожаловать в команду, – просиял Валик.

– Тс-с-с, – возмутился Камиль. – У Маши пара, не отвлекайте!

– Что у тебя там намешано? – бесцветным голосом спросил Гена, указывая на пачку, которую я так и держал в руках.

Шеф слышал всё то же самое, что и наша тесная компашка революционеров. Вот и представьте уровень его изумления.

– Я сейчас всё объясню.

Гена пресёк мои попытки обнять его за плечи и завести в офис.

– Не надо, – ответил он, глядя куда-то в себя. – Лучше пусть врачи объяснят. А ты иди работай, у нас дедлайны горят.

Гена попятился назад, к своему китайскому внедорожнику, открыл дверь и завёл движок. Через тонированное стекло его было не так хорошо видно. Только я и без этого знал, что лицо шефа по-прежнему выражало крайнюю оторопь.

В какую из ближайших поликлиник решил поехать начальник, я не имел понятия.

– Да господи, Сигал подскажет, – не выдержал моей тупости Валик.

– Цыц, я сказал! – рявкнул Камиль. – Знали бы вы, что Маша о вас думает.

– Могу представить, – ответил я, открывая дверь бизнес-центра. – Сигал, ты там спрячься поглубже, чтобы тебя не нашли. А ещё лучше – попробуй сымитировать у Гены воспаление уха. Чтобы смотрелось правдоподобнее.

– Отит, так отит, – не без удовольствия произнёс человечек в ответ.

Раз его вызывают не вирусы, а бактерии, врач легко поверит в бутафорию.

– Я не хотел этого говорить, – грустным голосом произнёс Валик, но тут же зазвучал игриво: – А нет, хотел! Генка-то посильнее тебя будет. Сопротивляется!

– Ну и? – тяжело вздохнул я, ожидая следующей порции унижений.

– Пока не поздно, зарази остальных. Иначе Гена тебе помешает.

Подавив вспышку ярости, я прикрыл за собой входную дверь.

Маленькая фирма “Креатив и Ко, лтд. ЧП Петренко” находится в самом закутке бизнес-центра и по совместительству торгово-развлекательного комплекса “Глобал-сити”. Меня до сих пор удивляет, как это не особо привлекательное название оказалось по соседству с серьёзными компаниями вроде “Ингосстраха” или сборищем игровых автоматов “Космик”. Их устоявшаяся репутация ну никак не сочеталась с нашей дурацкой припиской через запятую.

Хотя, справедливости ради, мы работаем достойно и в разы дешевле, чем другие конторы с дутым маркетингом. Секрет нашего успеха кроется всего в одном слове, и слово это – демпинг. Мы работаем как фрилансеры, которые берут заказы на аутсорсинг у более крупных, но ленивых исполнителей. Проще говоря, исполняем роль теневых субподрядчиков. Зарплата, увы, не ахти какая, но ипотеку в Южном Чертаново я вполне тяну.

Когда я дошёл до вывески с придурочным названием, в голове опять раздались голоса.

– Доехал до второй поликлиники, приём, как слышно? – доложил Сигал.

– А чего он вообще сел за руль в таком состоянии? – поинтересовался Валик.

– Ну не на метро же ему идти, – сказал Камиль и строго добавил: – Хорош болтать, у нас ответственный момент.

– Ждём пополнения? – обрадовался Сигал.

– Маша очень старается, – не без гордости заявил голем.

А я тем временем шёл к конференц-комнате. Залом её никак не назовёшь, маловата. Иван уже рисовал на доске новую концепцию, остальные просто ждали, пока он закончит.

Они тоже должны стать носителями.

***

Маша направлялась к странной бетонной пристройке, уж никак не гармонирующей с окружающими домами. Если по обеим сторонам Старой Басманной можно заметить приятную архитектуру восемнадцатого века, то во дворах начинается готический СССР. Такое чувство, что в один момент из неплохого исторического фильма попадаешь в партийную кинохронику, насыщенную вдохновенным соцреализмом.

Хотя девушке всегда нравился этот город в городе. Приятно чувствовать смешение эпох, через которые прошёл родной народ.

Как Машу угораздило поступить на исторический факультет ВШЭ – загадка. Мама считает ей стоит заняться чем-то полегче. Под стать девушке. Маникюр делать, например. Тут и хороший карьерный рост, и возможность поработать на себя, а не на какого-то дядю.

Только девушка не сдалась и поступила на бюджет. Контракт ей, разумеется, никто бы не оплатил.

По пути на Машу набросилась Ритка.

– Я что-то не поняла, – сходу возмутилась кучеряха, смерив подругу надменным взглядом. – Почему я должна врать твоим предкам, а ты даже не предупреждаешь? Где ты вчера загуляла?

– Долгая история, – ответила сильно не выспавшаяся девушка.

Её выдавали синяки под красными глазами.

– Нашла себе хахаля? – с ноткой зависти спросила Ритка, толкнув девушку в бок. – Давай, рассказывай.

Маша не горела желанием подсаживать глиняного гада в голову лучшей подруги, так что пришлось сочинять на ходу.

– Нашла, – загадочно улыбнулась студентка в ответ.

Вчера она донесла своей находке всё, что о ней думает, но какая разница, если в животе уже роятся бабочки?

– Колись, подруга, – попросила Рита. – Что я, зря вчера твоему папе полчаса втирала, почему ты не можешь взять трубку?

– Его зовут Слава, – покорно вступила Маша. – Он работает дизайнером в какой-то частной компании.

– А фамилию знаешь? Вдруг у него некрасивая фамилия? Будешь какой-нибудь Машей Оглоблиной, пока не разведётесь, или смерть не разлучит вас.

– Не знаю, – пристыженно сообщила девушка.

– Вот! – многозначительно выдала подруга. – С этого и надо начинать. Я не хочу вручать тебя кому попало.

– Ты такая заботливая, – без тени иронии произнесла девушка.

Ритка специфическая, но трогательная. Родители обеспечивают Машу только материально, а кучеряха компенсирует недостаток теплоты. Она даже поступила на тот же факультет, лишь бы не расставаться. Хотя сама мечтала стать артисткой, и многие считали её по-настоящему способной. Но Рита предпочла платить ВШЭ за возможность и дальше нести шефство над подругой.

– И давно вы знакомы? – спросила подруга, распахнув дверь в бетонный корпус.

– Со вчера, – честно ответила Маша, входя внутрь.

– И уже осталась у него? Смело.

– Она мне уже нравится, – тихонько пропищал Камиль, чтобы не отвлекать Славу, к которому как раз подошёл начальник. – Давай в неё внедримся.

– Я тебе как внедрюсь! – грозно подумала Маша. – И вообще, умолкни, у нас сейчас коллоквиум.

Человечек оказался тупее Валика, так что понял это слово по-своему. Вернее, никак. И ограничился простой отговоркой: «У неё пары!»

– В прошлый раз мы остановились на Античности, – провозгласил Валентин Фёдорович на всю аудиторию и добавил тише: – Впрочем, недалеко продвинулись.

– Ты учила? – с волнением спросила Маша подругу.

– Я пыталась, – ответила Ритка. – Если б не заболталась с твоим папаней.

– Ну прости, – примирительно шепнула девушка.

– Опрос будет по Древней Греции, – сказал преподаватель. – Вспомним, как они воевали, вспомним культуру. Шеина, что вы знаете о Троянском коне?

– Всё началось, когда красавчик Парис выкрал Елену Прекрасную у Менелая.

– Шерстнёва, хватит подсказывать! – сделал профессор замечание Рите. – Мы все смотрели фильм. Вы мне по факту, Мария, пожалуйста. Кто с кем воевал. Причины войны. В чём смысл Троянского коня.

Подруга умолкла, стараясь не раскраснеться от смущения, а вот Маше пришлось держать ответ в одиночку.

– Воевали Троя со Спартой, кажется. Елена была только поводом, на самом деле уже давно накопились противоречия.

– Продолжайте, – подбодрил девушку Валентин Фёдорович.

– Деревянного коня придумал оставить Одиссей, сделав вид, что войска отступают. Когда его втащили в город, солдаты вероломно выбрались из подарка. Так троянцы и победили.

– Прекрасный миф, – одобрительно пискнул Камиль. – Только чего вы это по истории проходите?

– Садитесь, Мария, – устало выдохнул преподаватель. – Ответ слабенький, видно, что плохо готовились. Хотя суть передали. Так и быть, поставлю тройку. Шерстнёва, дополните подругу, вы же так старались ей помочь. Поделитесь знаниями с потоком.

Ритка всё-таки не выдержала. Её щёки вспыхнули ярким цветом от смущения.

– Да ладно тебе, – шепнула ей Маша. – Отвечай, пока не поздно.

В конце коллоквиума кучеряха получила заслуженную пятёрку. Маша искренне порадовалась за лучшую подругу. А вот за высокомерие и попытку выставить Риту дурой Валентина Фёдоровича стоило наказать.

– Подожди тут, – попросила Маша, оставив подругу в коридоре.

Профессор Гольдштейн – заведующий кафедрой и обитает в личном кабинете, куда зовёт преподавателей на чай. Так он называет два-три часа жарких сплетен, вместо которыхбог бы проверять дипломы студентов, а не отправлять их домой ни с чем.

Сейчас Валентин Фёдорович сидел в одиночестве, так что студентка решила действовать.

Маша тихонько постучалась.

– Войдите, – глухо ответил профессор Гольдштейн, не желая покидать мягкое кресло, в которое только что плюхнулся.

– Это я, – робко проговорила студентка.

– Проходи, – ответил Валентин Фёдорович.

Девушка обратила внимание, что на рабочем столе нет компьютера. Вместо него лежали увесистые стопки бумаг, между которыми попадались необычные антикварные предметы, а ближе к самому профессору из чернильницы торчало самое настоящее гусиное перо.

– Я бы хотела узнать, как можно повысить оценку, – нерешительно сказала Маша.

Ей уже стало неловко от задуманного, но отступать было некуда. Глиняные человечки копошились в карманах, то и дело норовя рвануть наружу.

– Ты способная, – с улыбкой ответил профессор. – Но маловато стараешься. Я же вижу, что читала. Только по диагонали. А выучить вообще не удосужилась.

– Извините, – прошептала студентка.

– Да чего уж там, – махнул рукой Валентин Фёдорович. – Лучше извинись перед собой. Ты же на бюджете учишься, да? Значит, хотела сюда поступить. Что же произошло?

– Я исправлюсь, – честно пообещала девушка. – Только дайте шанс.

– Как с тобой быть, – задумался преподаватель, повернувшись к окну.