Мучил ли Сашу стыд оттого, что она обманывала маму? Нет. Она боролась, как могла, за того, кто был ей дорог. Но, конечно, она видела – с каждым исчезнувшим покупателем мама становилась всё мрачнее. Саша старалась скрыть, что с каждым отказом от покупки Джонатана она, наоборот, становилась всё сильнее, всё больше верила в себя. В то, что она сможет защитить Джоника. Спасти его.

…Этот покупатель не понравился Саше сразу. Издалека. Как только он подошёл к маме совершенно не конной походкой. Форма на нём сидела так нелепо, что он был похож на ряженого. Его фигура напоминала грушу. Бритый морщинистый череп, глаза навыкате. Маленький пористый нос и вялые щёки как будто сползали с лица, стекая к клокастой бороде. Обсуждая что-то с мамой, он нервно бил хлыстом по голенищу сапога.

– Какой неприятный тип! Прямо Карабас-Барабас! – сказала Ба, изучая покупателя из окна машины. – Я тут посижу. Ты же без меня с ним справишься?

Ба хитро посмотрела на внучку. Та натянула капюшон толстовки на глаза. Саша подозревала, что Ба давно раскусила её махинации с покупателями, и была благодарна за то, что она не спешила посвящать маму в тонкости купли-продажи коней.

Сашка понимала желание бабушки остаться в машине. Около манежа, на всей конюшне и вообще вокруг было довольно гнусно. Ветер дул с боков и в лицо, заставляя прикрывать глаза, лишая мир красок. Чёрносерый пейзаж хотелось перелистнуть, как неудачную картинку в книжке. Тёмные стены корпусов конюшни выглядели мрачнее Бастилии. Унылая грязь, в которую превратилось поле, тянулась до горизонта. Голые ветви деревьев и кустов торчали как волосы дыбом. Мела позёмка, рисуя под ногами нервные зигзаги, а над головой неслись облака – лохматые, мутные, похожие на седые ведьмины космы.

Бабушка куталась в плед, устраивая себе гнездо на заднем сидении машины. Саша достала для неё из багажника самолётную подушку-лягушку. Сунула в руки планшет. И, вздохнув, отправилась седлать Джонатана.

– Вы уздечку держите, не отпускайте, – сказала она грушевидному Барабасу, пока он с табурета примеривался к седлу. – Конь может за колено укусить.

– Меня? – хохотнул Барабас. – Не на того напали!

Он жёстко послал Джоника с места в галоп – конь заартачился, закрутил башкой, стал сдавать задом.

– Ах, ты! – прикрикнул горе-всадник и всадил пятки в бока Джонатану.

Тот рванул вперёд. Сделав круг, они остановились.

– Вам нужна помощь? – подбегая, спросила Саша.

– Иди, без тебя разберусь!

Саша вернулась к маме, которая стояла у бортика манежа. В последнее время между ними наступило потепление. Многократные показы Джоника растопили лёд. Мама видела, что без помощи Саши она не справится, и ошибочно полагала, что дочка смирилась с её решением.

Глядя, как Барабас рысит на Джонике, неловко завалившись вбок, Саша решила, что пора идти в наступление.

– Помнишь, ты обещала, что я буду тренироваться на Джонатане… – начала она издалека.

– Откуда же я знала, что с Полиной так получится! – искренне сожалея о прошлых обещаниях, ответила мама.

Тут обе отвлеклись – в манеже происходило что-то странное. Джонатан свечил, пытаясь скинуть Барабаса, а тот нещадно бил его хлыстом. В один миг Сашка оказалась на поле.

– Что вы делаете?! Перестаньте! Прекратите! Тихо, Джоник, спокойно!

Джонатан услышал её, встал на четыре ноги, но дрожал всем телом.

– Вы охренели?! – услышала Саша свой собственный голос.

– Не хами! – сквозь зубы сказал Барабас. – Будут мне тут! Характер показывать! Оба!

Он держался в седле как дилетант. Но выпячивал нижнюю челюсть и живот, словно был директором цирка.

– У меня разговор короткий! Если борзый – сразу на колбасу! Полтонны живого мяса! Это ж сколько бастурмы получится?

Барабас захохотал жирным булькающим смехом. Саша в оторопи уставилась на него.

– Да ладно! Это – шутка! – сказал Барабас.

– Конники так не шутят!

Барабас продолжал ухмыляться.

– Возьму его, пожалуй. Научу уму-разуму.

– Джоник может понести! Припадает на переднюю правую! Высаживает перед препятствием! – отчаянно выкрикивала Сашка. – Свечит, сами видите!

– Не имеет значения! – сказал Барабас и направил Джонатана к выходу из манежа.

– Почему? – пролепетала Саша.

Но Барабас её не услышал.

– Нормальная животина! Только денег таких не стоит, – сообщил он маме, гарцуя на Джонатане, смотря на неё сверху вниз. – Скинете сотку, тогда возьму.

Саша бросила на маму умоляющий взгляд. «Скажи нет! Скажи нет!» – беззвучно кричала она.

– Хорошо. Скину, – ответила мама.

Она видела, что покупатель использовал хлыст, но её это не смутило – а иначе зачем этот хлыст нужен? Мама думала о том, что задача продать Джонатана, которая уже стала казаться невыполнимой, может быть решена.

Барабас, наконец, слез с коня – пыхтя и отдуваясь. Саша накинула на Джоника зимнюю попону и взяла его под уздцы, чтобы вести в денник. Они могли идти, но Саша нарочно задержалась, убирая стремена, ослабляя подпругу. Она хотела знать, чем закончится этот разговор.

– Договор на днях подпишем, – подытожил Барабас. – Тогда сразу и коневоз пришлю.

Саша снова бросила на маму молящий взгляд. Та сделала вид, что не заметила. Тыча в маму пальцем, толстым, как свиная сарделька, Барабас сказал:

– И ветсправку готовьте! Чтобы без проблем!

– Да, я попрошу ветеринара, – ответила мама.

Не прощаясь, Барабас довольно кивнул и пошёл на парковку к своей машине.

Саша повела Джоника в денник. Конь был вспотевший, возбуждённый, злой. Саша, стараясь не замечать предательскую лёгкость ужаса в животе, механически повторяла:

– Тихо-тихо, Джоник. Успокойся. Тихо. Всё хорошо.

Но всё было хуже некуда.

…Ба кайфовала на заднем сидении, лёжа головой на подушке, надев наушники-чебурашки. Она прикрыла глаза и улыбалась, в тысячный раз просматривая на планшете видео свадьбы Полины с поющей мамой.

Саша сидела на «взрослом» сидении впереди, смотрела в окно и незаметно косилась на маму. Та повеселела, ведь проблема с конём была почти решена! Саша понимала, что сейчас – последний шанс «достучаться» до неё, но боялась начать разговор.

Мама тормознула на светофоре и поправила причёску, глядя в зеркало заднего вида. «Пора!» – решилась Сашка.

– Мам. Этому идиоту нельзя продавать Джонатана.

– Почему? – мама, вмиг опять заледенев, бросила настороженный взгляд на дочь.

– Он – плохой человек!

– Откуда ты знаешь?

– Ты же видела – он жестокий!

– В определённых случаях хлыст необходим.

– Ему плевать на Джонатана!

– Это нормально. Он сегодня его в первый раз увидел.

– Он ничего не хочет о нём знать! Какие с Джоником могут быть проблемы! Например, с ногами! Или с характером!

– А что, у Джонатана есть проблемы с ногами? Впервые слышу.

Саша прикусила язык, сообразив, что в запале почти проговорилась. Мама расценила её молчание как обиду. Она не хотела снова ссориться, поэтому миролюбиво сказала:

– Саш, мы уже столько раз показывали коня разным покупателям. Этот первый согласился. Мы же не можем заниматься продажей Джонатана вечно!

– Мама! Этому типу нельзя отдавать Джоника!

– Но мы с ним уже обо всём договорились! И с тобой тоже! Ты просто не хочешь, чтобы мы продали коня! Опять снова-здорово!

– Да, не хочу! Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, давай оставим Джонатана!

Руки мамы были заняты рулём, поэтому она без них сделала упражнение для спокойствия – вдох-выдох.

– Это невозможно.

– Но почему?!

– Да потому что у нас нет денег на то, чтобы его содержать! На денник! На тренера! На амуницию! На всё!

– …Давай машину продадим! – предложила Сашка.

– Что?!

– Пешком ходить полезно!

– Ты с ума сошла? – мама замолчала, изумлённая таким простым и диким решением.

– …Да даже если продадим! – через паузу сказала она. – Денег хватит на год, максимум – на полтора! А дальше-то что?

– А дальше что-нибудь придумаем! Машина – это железяка! А Джоник – живой! Как ты не понимаешь?! Джоник – папин конь! Его нельзя продавать!

– От этого коня одно зло! И несчастье! – в сердцах выпалила мама.

– Неправда! Он ни в чём не виноват! – отчаянно крикнула Сашка.

Мама включила дворники, как будто чистое стекло машины могло помочь ей лучше видеть дорогу сквозь слёзы. Ба почувствовала неладное, открыла глаза и сняла наушники:

– Ну? Что я пропустила? Продаём Джонатана?

Мама и Саша ответили одновременно:

– Нет! – выкрикнула Саша.

– Да, – сказала мама.

Услышав это, Ба изумлённо вздёрнула нарисованные брови.

Глава 6. Барабас и другие обстоятельства

– Итак, что нам от него нужно? – сосредоточенно пробормотала Ба и поправила очки на носу.

– Понять, для чего он покупает Джонатана, – медленно сформулировала Саша. – Почему его не интересуют болячки, косяки – ничего! Все же знают, что лечить коня – дорого. Всякие психи исправлять трудно. Зачем покупать такого?

– Может, он просто идиот? И думает, сам со всем справится? – предположила Ба.

– Может, – согласилась Саша. – Но это странно. В смысле – он же его ещё не купил! И не хочет ничего знать!

– Согласна, – сказала Ба. – Даже для идиота это слишком.

Раздобыть телефон Барабаса было делом одной минуты. Сашка легко вычислила номер без имени в последних маминых звонках. Сейчас был вечер. Мама убежала куда-то – ни Ба, ни Саша не задавали ей лишних вопросов.

– Значит, по легенде я – состоятельная вдова с прибабахом… – задумчиво протянула бабушка. – Ну, в принципе, так и есть.

Она приосанилась, томно закатила глаза и, решившись, скомандовала Сашке:

– Давай! Звони!

Саша набрала номер Барабаса со своего телефона и включила громкую связь.

– Да! – ответил Барабас отвратительно жирным голосом.

– Добрый вечер! – проворковала Ба. – Мне ваш телефон дала знакомая, Мария Гольцова.

– Не знаю такой!

Ба на секунду запаниковала, но тут же исправилась.

– Нет-нет, я перепутала – Самарина! Она вам коня продаёт!

– А. Понятно. И что?

– Я хотела бы с вами посоветоваться, уж простите. У меня есть лошадь – старая, возиться с ней некому. Хотелось бы продать.

Барабас хмыкнул.

– Надоело бабки за постой башлять? Ясно. Сколько лет?

Ба в смятении посмотрела на Сашу – она не знала, сколько лет бывает лошадям-пенсионеркам. Саша показала на пальцах две двойки.

– Двадцать два, – сказала Ба.

– Проще пристрелить, – утробно заржала трубка.

– Но позвольте! – возмутилась бабушка. – Она всю жизнь работала! Выступала! Подумаешь, что старая! Она многое знает, многое умеет!

– И что? – равнодушно спросила трубка. – Могу забрать вашу клячу самовывозом. На мыло.

– Как это?! – изумилась Ба.

– Так! – отрезал Барабас. – На колбасу её вряд ли возьмут. Понятно? И в цирк в прокат – тоже!

Ба с Сашей сидели друг напротив друга, онемев.

– Короче, надумаете – звоните. Приеду – заберу!

В трубке зазвучали гудки. Ба с трудом приходила в себя.

– Что-то я уже не хочу знать, зачем ему Джонатан, – медленно проговорила она.

Саша смотрела на Ба круглыми от ужаса глазами.

– Я сегодня же поговорю с Мусечкой! Так нельзя. Он – живодёр какой-то! Она не может так поступить. Это, это бесчеловечно!

Саша помертвевшими губами прошептала:

– Спасибо, Ба.

Тут зазвонил телефон.

– Мусечка, да? – ответила бабушка. – Хорошо. Конечно.

Саша напряжённо слушала.

– Мама сегодня будет поздно, – виновато глядя на Сашу, сообщила Ба. – Но я с ней завтра всё обсужу. Не волнуйся. Утро вечера мудренее.

– Ты уверена? – спросила Саша.

– Один день ничего не решает, поверь.

Но Ба ошиблась.