– Воспитываю, – рявкаю на старуху, наклоняюсь к этой тупой башке и за шкирку поднимаю на ноги. – Ещё одно слово из твоего рта, и поедешь прямиком ко дну Невы. Ясно? – шиплю ему в неблагодарное ебло и, дождавшись кивка, волоку к припаркованной тачке, за рулём которой сидит Макс.

– Без шоу и дня прожить не можешь, – мотает головой друг, едва я занимаю переднее пассажирское.

– Закройся! – бросаю, а тот лишь усмехается и заводит мотор.

– Куда? – задаёт вопрос.

– В общагу, – коротко отвечаю и набираю Толя.

– Слушаю, Давид Тимурович, чем могу быть полезен? – раздаётся по ту сторону линии.

– Ой, блядь, – выдыхаю, прикрыв глаза. – Решили все меня сегодня достать? Давай по делу.

– Нашёл я этого Рому, – меняет тон на серьёзный. – Задача сложная даже для меня, потому что он нигде не фигурирует, и мне пришлось очень глубоко копать и проверять всех мужиков под этим именем в том Мухосранске…

– Накину сверху, – перебиваю его тираду, понимая, к чему ведёт. – К делу, – раздражённо требую, уже заебали все сегодня.

– Тогда жду тебя у себя, – выдаёт, и я сжимаю трубку в руке до треска.

– По телефону говори…

– Нет, мой дорогой, инфа ценная, так что сначала бабло, потом материал, – проговаривает и отключается.

– Сука! – ору и несколько раз бью кулаком по приборной панели.

Макс молчит, никак не комментируя мой всплеск ярости, за что пятёрка ему, и, когда мы приезжаем к месту назначения, я уже в более-менее нормальном состоянии.

– Здорово, – Тим встречает на ступеньках, протягивая нам руку.

– Где Лохматый? – интересуюсь, заходя в здание.

– В кабинете… твою мать! – срывается обратно на улицу, и, развернувшись, вижу, как Витю ловят двое охранников.

– Ну что за ветер гуляет в голове этого идиота, – вздыхает Макс.

– Ты совсем охерел? – спрашиваю запыхавшегося пацана, когда его заводят внутрь. – Знаешь ведь, что здесь охрана, совсем не думаешь своей тупой башкой?

– Я не сяду! – орёт мне в лицо.

– Конечно, – произношу и кивком головы даю понять мужикам, чтобы отнесли вниз.

Подвал этого здания разделён на комнаты три на три метра. Раньше там хранилась всякая хрень типа кроватей, матрасов и другого инвентаря. При ремонте я велел сменить дряхлые деревянные двери на железные и поставить кровати из тех, что здесь были, – пружинистые и ржавые. Канализация была, как и возможность поставить толчки, так что, считай, все удобства для провинившихся. Собственная тюрьма – хороший метод воспитания, проверенный годами. Условия далеко не сладкие, но их жизни ничего не угрожает.

– Сколько? – спрашивает Тим.

– Две недели, – коротко бросаю, и тот, кивнув, уходит вслед за заключённым. – Где ключи от тачки? – перевожу взгляд на Макса.

– Ты куда? – интересуется, вручая пульт-ключ.

– Дело есть, – сухо бросаю и иду на выход.

– Такое важное, что срываешься? У нас так-то тоже дела, – летит в спину.

– Очень важное, – киваю больше себе и сажусь в Гелик.

Открываю мессенджер и нажимаю на диалог с Хрустальной. Я оттягивал этот момент, чтобы полностью им насладиться.

«Ненавижу тебя!» – гласит первое послание.

«Урод! Ты мне жизнь сломал! Опозорил на весь институт! Чтобы ты провалился!» – второе, и здесь ничего нового, я эти слова много раз в своей жизни слышал.

«Зачем? Почему ты это сделал? Чем я так провинилась?» – третье пришло спустя несколько часов и уже не пропитано такой яростью.

«Что ты молчишь? Ты мне жизнь испортил, и даже сказать нечего?» – и снова ярость сочится в каждой букве.

«Ладно, прости меня! Прости, что врезала тебе по… самолюбию. Я могу искупить свою вину, только не тем способом, который ты хочешь. Но исправь всё.» – а вот здесь уже отчаяние, значит, готова, и я могу приступить к следующему шагу.

Но сначала Толь и инфа об этом Роме, который уже заебал меня.

12.2

Грозный

Живёт этот наглый, но толковый хакер в просторном лофте многоэтажки в престижном районе. Перед тем, как приехать к нему, я заехал домой за наличкой. Толь, что, к слову, с монгольского переводится как «зеркало», признаёт только бабло на руки, никаких переводов.

Дверь мне открывает высокая блондинка в одних трусах, если можно эти ничего не скрывающие нитки так назвать. Одарив меня широкой улыбкой, шлюшка отходит и, развернувшись, уходит в сторону дивана п-образной формы, где полулежат ещё две такие же голые девки. В память врезается Хрустальная и её скромные трусики, которые хотелось зубами на ней рвать.

Раньше меня вообще не волновало, какое бельё на шлюхе надето. Но Хрустальная не шлюха, и какого-то хрена при каждой встрече я отмечал любую деталь её одежды.

Умом тронулся, однако уже не удивляюсь, особенно после того, как отвалил круглую сумму, чтобы примерную студентку выгнали из общаги.

Зачем? А затем, чтобы эта гордая особа приползла ко мне на коленях и молила позволить ей отсосать мне в качестве извинения за мои умершие нервные клетки. Не хотела по-хорошему, будет, как я привык.

– Товарищ Грозный, – раздаётся громкий голос Толя.

Повернувшись на звук, вижу тощее тело, на котором накинут лишь длинный халат.

– Для полного счастья мне сегодня не хватало только твой болт лицезреть, – вздыхаю, намекая, чтобы прикрыл свой хрен.

– Нравится? – подмигивает и делает характерное движение бёдрами.

– Я задам тот же вопрос, когда засуну его в твой же рот, – голос мой ровный, так уж мы общаемся. – Давай к делу.

– Расслабиться с дороги не желаешь? – спрашивает, прикурив сигару, а через мгновение на моем торсе оказывается девичья рука с красными когтями. – Мои девочки отменно сосут, – не успевает закончить, как другая девка опускается перед ним на колени и принимается за работу.

– Толь, у меня до хуя дел, – устало произношу и сбрасываю с себя наманикюренные руки.

– Скучный ты стал, – бурчит и, схватив рыжую девку за голову, несколько раз толкается в её рот. – Заколдовала тебя… Хрустальная… девица, – проговаривает, едва дыша от кайфа.

От того, чтобы выбить ему зубы, спасает его профессионализм. Каким бы Толь ни был, но дело своё он выполняет на сто процентов, и парень ценный кадр в моей команде. Но сейчас он переходит грань, или я и правда меняюсь. Раньше мы устраивали оргии, и никого ничего не смущало, а в этот момент меня конкретно раздражает всё происходящее.

– Толь! – рявкаю так, что шлюхи за спиной испугано взвизгивают.

– Дай кончить…

– Я сам тебя кончу! – перебиваю, и он, наклонив голову набок, смотрит на меня, как на врага.

– Ладно, – снимает рот рыжей со своего хрена и, слава богам, прикрывается, завязав пояс халата на торсе. – Пошли, – бросает, направляясь в сторону кабинета.

В рабочую комнату попасть можно только по отпечатку руки хозяина, а внутри настоящее шпионское логово. На стене напротив входа висит огромная плазма, метра на два, наверное, а по обе стороны стены заставлены мониторами разных размеров. Так что спрашивать, откуда он знает, как я называю Хрустальную, нет смысла, Толь знает всё.

– Деньги сюда, – указывает на… ванну у стены рядом с дверью.

– Как часто дрочишь в ней? – спрашиваю, примерно представляя, зачем ему хранить наличку вот так.

– Каждый день, – ухмыляется. – В общем так, – начинает деловым тоном после того, как я бросил три пачки зелёных в ёмкость, размеры которой, конечно, уступают обычной ванне, но количество купюр разной валюты в ней впечатлило бы шлюх за дверью.

– Валяй уже, – вздыхаю и занимаю свободное рабочее кресло из двух имеющихся.

– Архипов Роман Романович, двадцать восемь лет, – говорит и выводит на экран плазмы личное дело упомянутого. – Живёт в Москве, работает в ЧОПе. Приехал в столицу из города, соседствующего с Мухосранском твоей девки, там у неё ещё троюродная сестра жила…

– Ближе к делу, – тороплю, не имея желания слушать всю подноготную левого мужика.

– Короче, мне пришлось копать и искать звонки и сообщения трёхлетней давности, откуда выяснил, что у них с твоей бабой была любовь до гроба… – прерывается, когда я луплю ногой по его креслу. – Полегче, Монтекки, – ржёт этот хрен. – Может, любви и не было, так, гуляли за ручки, пока он её домой к себе не привёз и не изнасиловал. Тогда Хрустальная твоя сиганула с балкона второго этажа, благо внизу кусты были, ничего себе не сломала. Босая, в одних брюках и футболке, это в ноябре, – поднимает указательный палец вверх, и не подозревая, как я уже закипаю, – бежала, пока такси не поймала, и поехала к этой сестре. И вроде всё ок, спаслась, но хрен там.

– Ты мне кино какое-то пересказываешь? – цежу сквозь зубы.

– Нет, конечно, – фыркает.

– Тогда что за тон? – спрашиваю и слышу скрип кожи – это ручки кресла под моими пальцами.

– Не нуди, – отмахивается. – На самом деле пытаюсь смягчить, но вижу, без толку. Сам насильников терпеть не могу, любовь должна быть по обоюдному согласию…

– Что там дальше? – спрашиваю, перебивая его бред.

– Дальше… этот Рома позвал друга, звонил, кстати, когда Алёна ещё была в квартире, собственно поэтому она и швырнулась с балкона, поняла, что дело дрянь и скоро придут его друзья. А он ещё угрожал, что в багажник её засунет и покатает по городу, а потом по кругу пустит. Так вот, припёрся к её сестре домой с этим другом, принялся орать и в дверь колотить, и, чтобы соседи ментов не вызвали, девица открыла. Рома начал требовать какие-то ключи от твоей девки, та в слезах говорила, что ничего не брала.

– Что ты несёшь? – мотаю головой, вопросительно выгнув брови.

– Слушай и не перебивай. Нахуярился этот Рома в хлам, куда-то дел ключи от квартиры, машины и всего важного, что у него было на связке, а свалил всё на твою Хрустальную, мол, она взяла и сбежала, пока она орала, что ушла через балкон и никаких ключей не видела. Друг его оказался поадекватнее, заметил в волосах сухие листья, а на коже царапины, о чём и сообщил Роме, и, собственно, утащил его домой. Вот и сказочки конец, – разводит руками.

– Ты накурен? – хмурюсь, не уверенный в его адекватности. – Откуда ты всё это взял?

– Между прочим, я пожертвовал своим малышом, чтобы всё это выяснить, – кивает на свой пах и продолжает, когда я даю понять, что нихрена не понял. – Тугой ты, Грозный.

– Я тебе сейчас въебу! – рычу, привстав с кресла.

– Сестра эта сейчас живёт под Питером и выдала мне всё в подробностях после того, как кончила на моем хрене несколько раз, – поясняет, и в это уже верить можно.

– Она не выдумала? – задумчиво спрашиваю.

– Нет, – мотает головой Толь. – Пиздёж я могу распознать, а Леночка даже всплакнула, вспомнив тот вечер и убитую горем сестру Алёнушку.

– Ясно, – киваю и, встав на ноги, иду на выход.

– А спасибо? – кричит вслед.

– В ванне, – кидаю через плечо и спешно покидаю лофт.

Теперь понятна реакция Хрустальной, и ломота нихрена не наиграна. Она была до жути напугана, настолько, что была готова умереть, только не пройти это снова. Её слова, кстати. А я мудак, оказывается.

План надо менять. Трахнуть её я по-прежнему хочу и отказываться от этой мысли не собираюсь, но надо поступить по-другому.

Глава 13 Семейный, мать его, ужин

Ненавижу отца, который выкинул мою мать, а спустя двадцать лет женился на проститутке из своего борделя.

Грозный

Я уже сел в тачку, но ещё не тронулся с места, обдумывая дальнейший план, когда позвонил Толь.

– Что? Бабла мало? – отвечаю и завожу мотор.

– Бабосов всегда мало, но наглеть не буду, – хмыкает и, судя по звукам на фоне, продолжает развлекаться. – По старой дружбе.

– Хороша дружба, – ухмыляюсь, вклиниваясь в поток машин.

– В общем, завод, где работает мамаша твоей девки, закрывают, это так, в качестве бонуса. Всё, бывай, – отключается, а я думаю, что этот факт ставит последнюю точку в моем плане.