Притащить Хрустальную к себе задача непростая, но, так как она сама предложила «исправить» свою ошибку, жить ей сейчас негде, ещё и с финансами в семье проблемы, всё складывается замечательно.

Я правда не собирался так действовать, лишь подождать, когда она поймёт, что находится в глубокой жопе. Скрывать свою причастность и не думал, наоборот, пусть знает, что это моих рук дело, и, собственно, решить вопрос могу тоже только я. А когда получил бы, что хотел, опустил бы с миром. Однако… больше не вставляет этот план, в частности, после инфы от Толя.

Не по-пацански я поступаю, ведь понял давно, что Хрустальная из другого теста, а тут оказывается, её ещё и изнасиловали. Понятно, что она будет шарахаться от парней, как заяц от хищников. А я что? Меня повело как мальца, и сам чуть не сделал то же самое.

Пиздец, сам себе бы в рожу дал. Ну да хрен со всем этим, буду играть по другим правилам и в итоге всё равно получу её.

Изнасиловали! Ебануться, как кроет от этого факта. От злости руки дрожат, а перед глазами красная пелена ярости. Я же этого урода порешаю. На куски порежу и голову его законсервирую, чтобы каждый день в ебло ему плевать.

Трель телефона отвлекает от мыслей, отрезвляет, и я только сейчас замечаю, что давлю педаль газа и топлю под двести. Сука! Ничего ведь не смогу сделать, если вылечу сейчас с трассы. Надо успокоиться.

– Слушаю, – отвечаю на звонок и сбавляю скорость.

– Где тебя носит, чёрт возьми? Кто вопросы решать будет? – Макс недоволен.

– А ты нам зачем, если без меня ничего решить не можешь? – срываюсь на друга.

А нехрен звонить мне, когда я готов убивать с особой жестокостью.

– Хуи пинать, – выплёвывает. – Ты отлично знаешь, что последнее слово всегда за тобой.

– Пришло время взвалить это на тебя, – бросаю, не колеблясь.

Да, у Макса периодически ветер в голове, поэтому в нашей паре пришлось мне ответственность на себя взять, но за все годы я убедился, что он умеет разделять работу и отдых, так что, уверен, он справится и без меня.

– Это шутка такая? – друг сам не верит.

– Никаких шуток, – серьёзным тоном отвечаю. – Ринг и гонки с сегодняшнего дня на тебе целиком и полностью.

– А ты чем заниматься будешь? – задаёт тупейший вопрос.

– Макс, ты хряпнул уже? – устало спрашиваю, но не дожидаюсь ответа. – Помимо этого у нас до хрена точек дохода.

– У тебя башка потекла от этой девки, – вздыхает. – Ладно, хрен с тобой. Раз всё на мне, ты не лезешь и учить меня не будешь, если я сам совета не спрошу.

– Без базара, – соглашаюсь и на этом отключаюсь, как раз когда заезжаю за железные ворота.

Киваю охране на территории и, перед тем как выйти из тачки, набираю сообщение Хрустальной.

«Через два часа сообщишь место твоего нахождения, я тебя заберу, исправлять ошибки будешь. Но тебе, Хрустальная, нужно хорошенько подумать. Откажешься, и я палец о палец не ударю. Трогать не буду.»

Отправляю и покидаю салон авто. Обогнув машину, забираю из багажника брошенный туда ещё у общаги подарок и направляюсь к дому.

– Явился, – кидает с предъявой отец, едва я оказываюсь в холле.

– Не к тебе, – выплёвываю, и не посмотрев в его сторону.

– Давид, – хватает за локоть, когда я собираюсь пройти мимо. – Пошли в кабинет, у Дамиры чтение сейчас.

– Бедный ребёнок, – мотаю головой, но с ним иду.

– Садись, – указывает на кожаное кресло возле рабочего стола, и я плюхаюсь в него. – Как прошла поездка? – спрашивает, заняв место по другую сторону.

– Жив, к твоему сожалению, – не удерживаюсь от колкости.

– Не начинай, – цедит сквозь зубы. – Я никогда не желал тебе ничего плохого…

– Поэтому мать на аборт отправил, – киваю и в глаза его смотрю.

Такие же, как мои. Вообще, после знакомства с ним я понял, что вылитый он, прямо ксерокопия. Наверное, именно из-за этого мать смотрела на меня и плакала, я ей его напоминал.

– Времена такие были…

– Я эту хрень уже слышал, давай к теме, – перебиваю, не имея ни малейшего желания слушать о том, как он несколько месяцев трахал официантку, и та залетела.

– Мне сообщили, что ты летал на юг Италии, что у тебя там за дела? – спрашивает, взглядом сканирует, ищет ответ в моих глазах, на что я только хмыкаю.

– Тебе-то какое дело? У меня бизнес, и я…

– Ты молод и глуп, – повышает тон. – Ты хоть понимаешь, какие там люди? Знаешь, каким боком твои аферы могут выйти?

– Не лезь в мои дела, – цежу сквозь зубы, подавшись вперёд. – Я этим занимаюсь с шестнадцати лет и знаю, что делаю, – встаю на ноги, собираясь уйти.

– Мне донесли, что тебя заметили, – прилетает в спину.

– Я знаю, – бросаю через плечо и покидаю кабинет. – Мира-а-а, – зову единственного человека в этом доме, на которого мне не наплевать.

– Давид! – раздаётся сверху, потом топот ножек, и вот сестра уже летит по лестнице в мои объятия.

Отставляю подарок на пол и развожу руки, чтобы поймать девочку. Поднять её и кружить в воздухе, как в детстве, пока она заливисто смеётся.

– Тебя так долго не было, – надувает свои пухлые губы.

– Дела, смородинка, – виновато смотрю на неё и подхватываю подарок. – Это тебе, – протягиваю коробку и смотрю в радостные огромные чёрные глаза.

Не знаю, откуда взялась эта любовь к ней, ведь к отцу и её проститутке-матери я не испытываю даже простого уважения, не говоря уже о большем. Но родителей не выбирают, как говорится. Не повезло Дамире родиться в семье, где папа сутенёр, а мама шлюха. Зато с братом подфартило, и, если бы не она, я давно бы свалил отсюда и носа не показывал.

– Здравствуй, Давид, – а вот и мамаша.

– Ага, – киваю и иду с малой в гостиную, вместе подарок распаковывать.

– Как твои дела? – Мила последовала за нами и теперь сидит на диване, как надзиратель.

– Работаю в поте лица, меня ведь не подобрал с трассы богатый дядя, – яд сочится сам собой, и меня не трогает то, как она морщится от обиды.

– Думай, что говоришь, – бросает, на дочь косится и, встав, уходит, наверняка, чтобы не нарываться.

Ну не могу я, как она, строить из себя долбаного ангела с милым голоском. Ненавижу её и отца, который выкинул мою мать, а спустя двадцать лет женился на проститутке из своего борделя. Мерзость.

13.2

Грозный

Желания сидеть за столом с тем, кто выкинул меня ещё в материнской утробе, и его шлюхой нет, но ради Дамиры, я периодически терплю эти полчаса. Не знаю, как эта семилетняя девочка меня в себя влюбила, но притянула к себе с первого взгляда, когда была пятидесятисантиметровой, и всё, что могла, – это орать, есть и наполнять штаны.

Возможно, всё тянется из детства, и сказывается то, что я всегда мечтал о брате или сестре, но мать даже при желании не могла себе позволить ещё одного ребёнка. Она меня едва тянула, работая в том чёртовом подвале, который зимой не отапливался, что, собственно, и свело её в могилу.

Ужин прошёл, как и всегда, – в напряжении. Я ковырялся в тарелке, так и не съев ничего, из-за чего Мила заметно скисла, улучшая мне настроение. Подонок я, да, не скрываю ведь этого, как и свою неприязнь к ней. Отец только зубы сжимает, но молчит, знает, что нет смысла меня учить, как с его женой себя вести. Насрать мне на неё и её стряпню, собственно, как и на отца.

– Когда приедешь? – уже у выхода спрашивает Дамира.

– Как только время появится, сразу к тебе, – отвечаю, подняв её на руки.

Красотка такая уже в свои семь. От природы кучерявые чёрные волосы, глаза зелёные, губки пухлые и смуглая кожа. Наша порода, это заметно невооружённым взглядом. Даже, помнится, повёл её однажды в парк аттракционов, и тётка одна сказала, что у меня очень красивая дочь, настолько она на меня похожа. Лет десять ещё, и буду лопатой ухажёров отгонять от неё, чтобы к ней не липли такие уроды, как я, будем откровенны.

– Будь осторожен, не лезь куда не надо, – напутствует папаша, выйдя меня провожать после того, как я попрощался с сестрой.

– Внезапно стало не насрать на меня? – наигранно бровь выгибаю.

– Не начинай, – цедит сквозь зубы.

– Я ещё не закончил, – открываю дверь тачки и занимаю водительское место. – Бывай, – бросаю и, заведя мотор, покидаю территорию дома.

Уже на выезде из посёлка проверяю телефон и удивляюсь, не находя ни одного сообщения от Хрустальной. Два часа давно прошли, было велено сообщить мне место нахождения, где ответ, вашу маму?

«Место», – лишь это отправляю, не дура, поймёт.

«В тюрьме», – ответ приходит мгновенно, и, прочитав, я резко даю по тормозам, встав на середине дороги.

Что за херня?

Набираю номер и слушаю долгие гудки. Внутри какое-то странное ощущение, похожее на… тревогу.

– Алло, – ленивый голос по ту сторону линии на удивление не злит, а успокаивает.

Если бы находилась в тюрьме, была бы напугана, а голос ровный. Кто в тюрьме с телефоном сидит, Дав? Чем ты думаешь?

– Объяснись, – бросаю, сжав руль до скрипа.

Шутница, блядь.

– Место. Твоё место в тюрьме, – отвечает и что-то грызёт, судя по звукам.

– Молодец, Хрустальная, растёшь, – проговариваю и ловлю своё довольное и улыбающееся ебло в зеркале заднего вида. – Где ты?

– Не твоё дело, – произносит уверенно, но дрожащий голос предаёт её.

– Ошибаешься, ты – моё дело, целиком и полностью, хрустальная девочка, – скалюсь, предвкушая сегодняшний вечер.

– Пошёл к чёрту, Грозный! – выплёвывает, открывая свои истинные чувства.

Так лучше, а то строит из себя ледяную. Я обожаю её вспышки ярости и выплески эмоций, это как мёд для медведя.

– Значит, смотри, как у тебя обстоят дела, – начинаю то, что собирался сказать ей в лицо, но она удивила, думал, сама встречи искать будет.

В принципе, я могу набрать Толя, он пробьёт по номеру телефона, и я быстро её найду. Нахрен лишать себя удовольствия наслаждаться всей палитрой эмоций на её лице, когда я озвучу её ближайшее будущее.

– Я не собираюсь тебя слушать, – выпаливает и отключается.

Ну хорошо, дам тебе время выдохнуть.

Звоню Толю, и, пока идут гудки, меня отвлекает сигнал с улицы. Повернувшись, замечаю тормознувшую рядом со мной спортивную тачку и опускаю окно.

– Вы дорогу перекрыли, будьте добры отъехать. Хотя бы к обочине, – пищит рыженькая милфа из своего красного Феррари.

– Отсосать хочешь? – смотрю на неё предельно серьёзно.

– Не обнаружил в себе ещё таких наклонностей, – раздаётся насмешливо в динамике телефона.

– Подожди, – говорю Толю, и тот только тихо ржёт.

– Что? – краснеет рыжая, почти сливаясь с отполированным металлом автомобиля. – Да как вы… что вы…

– Свали, или я засуну хрен тебе в рот прямо сейчас, – бросаю, но женщина явно не вдупляет.

Открываю дверь, показывая, что я не шучу, и выхожу из тачки. Я даже не против, нужно как-то разрядиться перед вечером с Хрустальной. Но едва делаю шаг, милфа срывается с места, вызывая смех.

– Обломали тебя. Эх, Грозный, теряешь хватку, – цокает языком Толь.

– Заткнись и найди Хрустальную, – говорю, возвращаясь в машину. – Быстро! – отключаюсь и закуриваю.

Минут через пять Толь скидывает геолокацию, и, выбросив окурок в окно, трогаюсь с места. Тебе не сбежать от меня, хрустальная девочка.

Глава 14 Выбор без выбора

Если и выбирать, то меньшее из зол. Вот такой вот выбор… без выбора.

Аля

Словно находясь в каком-то кино про подростков, сижу на подоконнике, обняв колени, и смотрю на пейзаж за окном – обшарпанная стена, грязный снег со следами мочи, мусорные контейнеры и бегающие крысы.

В деканате разрушили все мои планы – виновата по всем статьям, и дело пересмотру не подлежит. Мои слова уже не восприняли всерьёз, приговор вынесен задним числом, и мои оправдания сильно опоздали.