Надев джинсы с рубашкой и сунув ноги в кроссовки, Генка тихонько приоткрыл дверь в коридор, оглядываясь, попытался сориентироваться, в какую сторону двигаться. Слева, из глубины дома, доносилась едва слышная музыка. Он пошел на звук, миновал холл, повернул по тускло освещенному коридору. Впереди послышался смех. Генка юркнул в боковой проход. В нише возле чучела медведя стояло кресло. Он сел, делая вид, что отдыхает. Косолапый скрывал его почти полностью. По коридору, метрах в пяти от него, прошли две женщины, толкая перед собой сервировочные тележки. Одна что-то шепнула на ухо другой, и они прыснули от смеха. Генка остался незамеченным.

Дождавшись, когда женщины скроются, он пошел дальше и вскоре очутился перед широкими створчатыми дверями. За ними шумели голоса. Генка прислушался. Кто-то громко рассмеялся. Кажется, Глеб.

Он чуть приоткрыл створку. В щель хорошо просматривался длинный стол, уставленный хрусталем, бутылками и начатыми блюдами.

Он не ошибся. Буржуйское веселье было в самом разгаре. Судя по звукам, компашка сидела в другом конце зала. Генка приоткрыл дверь шире, присел и осторожно заглянул туда. Так и есть! Там виднелся рояль, и все стояли возле него, глядя на Березину. Та улыбалась и шутливо кланялась. Видимо, исполняла до этого какой-то номер. Глеб замахал руками, приглашая друзей за стол. Генка отпрянул и закрыл дверь.

Он попятился и бросился назад по коридорам. Забежав в свой номер, Головешкин упал ничком на кровать и стиснул зубы. Тело его дрожало. С минуту он лежал в диком напряжении, потом сел, свесил ноги с кровати и улыбнулся: Глеб решил его унизить? Ладно, еще, как говорится, не вечер. Вернее, был как раз-таки вечер, причем очень гнусный. На всю компанию можно наплевать, они не стоили мести. А вот Клюев… Этот зажравшийся мажор не учел одного: Генка не будет ради его подачек терпеть такое издевательство.

Он достал смартфон, выключил в камере вспышку и прошелся по номеру, делая пробные снимки. Получалось темновато, но вполне качественно. Зато без вспышки можно фотографировать незаметно. Несколько жизненных фотографий Клюева и Березиной в интересной ситуации любые журналюги оторвут с руками. И плевать потом на работу в банке. Опыт у него приличный, сумеет устроиться и без покровителей.

Его планы прервал стук в дверь.

– Господин Головешкин, вы живой? – послышался голос Глеба.

Генка на цыпочках бросился в спальню, прыгнул в кровать и натянул до подбородка покрывало.

– Глеб, мне что-то хреново, лучше я сегодня отлежусь, а завтра бодрячком! – крикнул он.

Распахнулась дверь, и Глеб вошел в комнату. Генка придал лицу болезненное выражение. Клюев был навеселе. Он оперся рукой о дверной проем, уставился на Головешкина и рассмеялся.

– С тебя хоть картину рисуй, называется «Последняя воля умирающего»! Может, тебе кого из персонала прислать в качестве сиделки?

– Еще чего, ты это брось! – промямлил Генка. – Подумаешь, перебрал малость. Не обращайте на меня внимания, к утру пройдет.

Глеб понимающе кивнул.

– Ну лежи, лежи. Завтра банька, моцион и все по списку.

Он прикрыл дверь в спальню и ушел.

А Генка и в самом деле решил не вылезать из постели до утра. Закутавшись в покрывало с головой, он закрыл глаза и вздохнул: нужно обдумать план потом, на свежую голову.

Будильник в наручных спортивных часах громко запищал. Глеб открыл глаза, взглянул на Ингу, быстро дотянулся до столика и выключил сигнал. Березина приподняла голову.

– Что случилось? Зачем будильник?

Глеб чмокнул ее в щеку и прошептал:

– Спи, спи, рано еще. Мне по отцовской просьбе нужно кое с кем встретиться.

– Господи, в такую рань… – Инга повернулась на другой бок и затихла.

Клюев прошел в душ. Встав под прохладную воду, он растер тело руками, чувствуя, как проясняется голова. Все-таки вчера все хватили на радостях лишку, и он в том числе, иначе бы не поддался на уговоры компании вызвать к столу повара Петро и напоить его. Они нормально погуляли и разошлись по комнатам глубокой ночью. Все точно будут дрыхнуть до обеда. А вот он спал плохо: мысли о камне из головы не выходили. Хорошо, что он договорился с Никитой на девять часов. Спокойно прогуляется за камушком. И никто не будет мешать и задавать лишние вопросы.

Клюев надел спортивный костюм, кроссовки на грубой рифленой подошве, сунул спутниковый телефон в карман и отправился на кухню выпить кофе.

В кухне за столом сидели Марина и Лана со Светой. Увидев Глеба, женщины засуетились.

– Ничего не надо. Просто черный кофе, какой есть, – сказал Глеб. – Я выпью – и на пробежку.

– Готово, Глебушка, уже готово. Может, в номер или гостиную подать завтрак? – заботливо спросила Марина. Она осторожно вытащила из лотка с раскаленным песком глиняную турку и налила в чашку ароматный напиток.

Глеб покачал головой.

– Нет, потом. Мои все спят, раньше двенадцати, а то и часа, носа не высунут. Вот когда встанут – тогда и позавтракаем.

– Привыкли вы в Москве питаться как попало. Это уже обед, а не завтрак будет, – Марина укоризненно улыбалась, глядя, как Клюев пьет кофе. – Вы вчера так накачали Петро, что рискуете теперь остаться и без обеда. С поварами так нельзя, – назидательно сказала она. Лана и Света скрывали ладошками улыбки.

– Ничего, хлебца поедим и водицы попьем, – невозмутимо ответил Глеб и поставил чашку. – Спасибо, девочки. – Он глянул на часы и вышел из кухни.

– Хороший парень, – сказала не то Лана, не то Света.

Марина иронично посмотрела на нее.

– Хороший, да не про тебя. Сервируй стол! Вдруг кто из гостей пораньше встанет, а у нас еще шаром покати. Не думала, что Глеб на кухню зайдет, да еще так рано. Хорошо, я кофе вовремя сварить успела. Пойду за Петро схожу.

Выйдя во двор, Глеб с удовольствием вдохнул холодный хвойный воздух и потянулся: погода наверняка будет хорошая, можно потом прогуляться всей компанией.

Он пошел к воротам. От забора к нему шагнул охранник.

– Доброго утра, Глеб Александрович! Разрешите представиться: я Николай. Вы на прогулку пойдете? – почтительно улыбнулся он. Глеб поглядел на его конопатое лицо, и что-то знакомое показалось ему.

– Николай, а вы не родственник Кати?

Охранник радостно закивал.

– Так точно! Старший брат Катюшин. Нас по веснушкам узнают.

Глеб рассмеялся.

– Хорошо вам здесь, такой большой семьей.

Николай уважительно склонил голову.

– Спасибо Александру Ивановичу. Как здоровье вашего батюшки?

– Жив – здоров, – сказал Глеб, ступая за ворота. Николай вышел вместе с ним.

– Глеб Александрович, возьмите на всякий случай, – он протянул ему навигатор. – Места здесь обманчивые, заблудиться в два счета можно.

Глеб похлопал себя по карману.

– Не требуется, я со своим.

Он зашагал по дорожке вглубь леса. Когда сосны скрыли из виду забор, он достал телефон и позвонил Никите. Уточнив место встречи, отметил по навигатору точку, посмотрел на расстояние. Выходило чуть больше трех километров. Стоило прогуляться не спеша, раз выдалась такая возможность. Глеб чувствовал: из-за камня скоро все закрутится так, что времени на вояжи не останется. Интересно, как отец будет использовать артефакт? Такой вопрос Глеб не задавал себе. А какое применение придумал бы он сам?

Сначала он размышлял на ходу. Потом остановился. Вот ведь! Так сразу и не сообразишь. Сперва нужно проверить свойства камня, и уж потом, исходя из полученных результатов, строить планы. Пока же он не мог избавиться от опасения, что все это окажется хитрым фокусом или откровенным обманом. Обязательно следует попробовать силу артефакта самому, до того, как он попадет к отцу. Заполучив такое чудо, папаня будет держать его при себе. От запертого в сейф камня проку нет.

Глеб миновал большие валуны, перебрался через ручей на другую сторону склона, обогнул крохотное озерцо, поднялся у кустов можжевельника на пригорок и огляделся. Сквозь редкий ельник виднелся высокий проволочный забор. Несмотря на ранний час, за ним копошились люди в ярких спецовках. Желтели огромные бульдозеры, похожие издали на гигантских жуков. Глеб понял, что это и есть то самое легендарное место, где нашли камень. Ему захотелось взглянуть на пещеру.

Он легко сбежал с пригорка, забрал чуть влево, обходя забор, и вскоре вышел к воротам. Здесь, как и в теремке, прогуливался часовой с автоматом. Увидев Глеба, он шагнул к нему и предупредительно поднял руку.

– Стой, закрытая зона!

Глеб посмотрел на него с одобрением.

– Молодец, охрана! Бдительность превыше всего. Кто здесь главный? Я сын хозяина.

Часовой, ничуть не смутившись, снял с плеча рацию и заговорил в нее, не спуская глаз с Глеба:

– Куница, я Первый. Пусть Михалыч выйдет.

«Ну, папаня, охрана как на военном объекте! – подумал Глеб. – Все правильно, они меня не знают, а отец не предполагал, что я загляну сюда».

К воротам подошел рослый мужик в серой спецовке. Его плутоватое лицо Клюеву показалось знакомым. Этого Михалыча он видел, когда был маленьким. Отец тогда приглашал мужика к столу в теремке. За это время он почти не изменился, только лицо стало морщинистее.

Михалыч Клюева узнал. Улыбнулся, издалека протягивая большую темную ладонь.

– Господин Клюев, здравствуйте! Ради бога, извините! Не ожидал вас увидеть здесь, я не знал, что Александр Иванович приедет.

Глеб пожал ему руку, и они зашли на участок.

– Отец в Москве. Я хочу проверить, как ведутся работы, – сказал Глеб.

– Вы уж простите, что заминка такая вышла, – Михалыч показал на охранника, – но у нас насчет безопасности четкие указания. Вы, конечно же, пещерку посмотреть хотите? Пойдемте! – он вытянул руку, приглашая Клюева следовать первым.

Глеб увидел большой длинный бур на гусеницах. Весил он, судя по резакам, тонн пятьдесят. Рядом с ним стелилась широкая транспортирная лента, возле ближнего края которой лежали кучи пестрой породы. Другой край ленты скрывался за насыпью, куда они шагали. Несколько рабочих перебирали камни, то и дело пуская в ход небольшие кирки. Они исподлобья посматривали на Клюева.

Михалыч стянул с металлической стойки возле рукомойника красную каску и протянул ее Глебу.

– В пещере не опасно? – спросил Клюев. Он постарался не выдать брезгливость, взяв каску: изнутри она была сильно засалена.

– Благодаря богу и технике безопасности все в порядке, – сказал Михалыч. Глеб не мог понять, шутит тот или говорит всерьез. Он оглядывал место, пытаясь представить своего деда, бегущего по снегу от преследователей.

– Нашли что-нибудь интересное? – спросил он.

Михалыч пожал плечами.

– Иногда бывает. Жилка одна любопытная попалась. Камешек странный на днях нашли, как окаменелое яйцо динозавра, только маленькое и радиоактивное вроде. Ну и потом еще интересные образцы минералов были, мы отправили их на прошлой неделе в Москву. Понимать бы, что в действительности ищем, может, дела пошли бы скорее, – покосился он на Глеба.

«Хрен тебе! – подумал Клюев. – Думаешь, небось, дурачка столичного бог прислал. Знал бы ты, что это за яйцо каменное такое. А теперь вся ваша работа – чистая липа».

Они спустились вдоль транспортирной ленты, завернули за кучу камней, доходившую приткнувшемуся рядом КамАЗу до верха кабины, и Глеб остановился: здесь было нечто похожее на небольшой котлован, какой образуется в пересохших прудах. К его краю примыкал пологий спуск, тоннелем уходящий под землю. Каменное отверстие тоннеля напомнило Глебу распахнутую глотку великана. Оно было достаточно просторным, чтобы туда мог заехать грузовик. Яркие лампочки тянулись по потолку в самую глубь пещерной глотки. У входа лежали отбойные молотки.

Михалыч довольно посмотрел на Глеба.

– С первого раза впечатляет! – сказал он и шагнул по транспортирной ленте прямо в пасть великану. Глеб последовал за ним.