ИзменаЛюбовь (страница 16)
Я чуть не застонала – ну почему свидетелем этому стал именно этот мужчина?
– Это не мой дом. Зачем мы сюда приехали? – вяло возмутилась, когда через полчаса открыла глаза и обнаружила, что автомобиль заезжает на подземную парковку элитного дома недалеко от Арбата.
Не отвечая, Платон остановил машину и заглушил двигатель. Вышел, открыл мою дверь и вытащил меня из салона. Не обращая внимания на мои попытки отстраниться, крепко обнял за спину и попросил:
– Не буянь. Мы приехали ко мне. Ты забыла, что у твоей квартиры караулит твоя сестра с чемоданом?
В лифте, несущем нас наверх, мы молча смотрели друг на друга. К этому моменту желание сопротивляться его действиям почему-то исчезло. В голове было гулко и пусто. Только мелькнула мысль, что в кои-то веки обо мне решил позаботиться привлекательный, сильный мужчина и надо пользоваться ситуацией.
Циничная я усмехнулась в уме: «Павла, прекращай париться о пустяках. Просто расслабься и получай удовольствие».
– Заходи, – Платон Александрович распахнул дверь и подтолкнул меня внутрь, когда я замешкалась на пороге. Щелкнул выключатель и неяркий, уютный свет залил просторную прихожую.
– Давай, помогу снять пальто, – проговорил негромко.
Тяжелые ладони легли на плечи, помогая освободиться от одежды. Подтолкнули меня к стоявшему тут же пуфику, и когда я села на краешек, Платон вдруг присел передо мной и взялся руками за мою щиколотку.
– Не пугайся ты, – усмехнулся, когда я нервно дернула ногу к себе. – Я просто помогаю. А то ты подозрительно бледная. Еще грохнешься в обморок, возись с тобой потом, искусственное дыхание делай…
– У меня такого никогда раньше не было. Первый раз истерика на ровном месте. Прости, что напрягаю… – промямлила, опуская глаза.
– Бывает. Сейчас полечим тебя, и все пройдет.
Пока он снимал с меня сапоги, я смотрела на него, не понимая, неужели это тот самый Платон Александрович, которого я знаю? Всегда сдержанный, ровный, невозмутимый и холодный зануда?
Сейчас он широко улыбался. В глазах мелькали насмешливые искры и что-то еще – довольное, чувственное и опасное. Он был похож на того незнакомого мне мужчину, каким я увидела его недавно в ресторане – терпеливого, опытного, хорошо обученного жизнью хищника, идущего за своей добычей.
Он снял с меня обувь, поймал одну мою ступню и обнял ее горячими ладонями. Погладил большим пальцем косточку на щиколотке, рассылая по телу щекотные мурашки. И глядя мне в глаза, хрипло проговорил:
– Попалась, Павла.
Глава 29
Платон
– Попалась, – я притянул к себе ее ножку.
Погладил пяточку, затем косточку на щиколотке, испытывая странное удовольствие и волнение, словно подросток, впервые прикоснувшийся к девочке, в которую влюблен.
Снова погладил, теперь уже пальчики под телесного цвета колготками. Павла дернулась и возмущенно зашипела.
Я с удовольствием смотрел, как засверкали гневом серые глаза, недовольно поджались губы – ну давай, красавица, скажи что-нибудь ядовитое. Отвлекись. Отодвинься подальше от паники, накрывшей тебя в том кафе, забудь о ней.
– На чужой кровать, рот не раздевать! – выпалила она и неуклюже попыталась подняться.
Не давая ей это сделать, я поднялся, подхватил ее за талию и поставил на ноги, крепко прижав к себе. Обнял пальцами маленький упрямый подбородок и потянул ее лицо вверх, ловя своими губами ее губы.
– Павла-а-а, – протянул между короткими поцелуями, которые удавалось поймать, пока она усердно уворачивалась. Вот ведь упрямица!
– Я никогда не раздеваю «чужие кровати», – усмехнулся, отстранившись и с удовольствием глядя в ее возмущенное лицо. – Но моя кровать – твоя, пользуйся сколько хочешь. И мной тоже пользуйся в свое удовольствие.
– Да отпустите! – зашипела она разъяренной кошкой и принялась отталкивать меня.
Я разжал руки, и красавица, не ожидавшая появившейся свободы, покачнулась. Пришлось снова ловить ее в объятия и закрывать рот поцелуем. Не смог сдержаться, так давно хотел сделать это. А сегодняшний поцелуй в офисе только раздразнил…
Обвел своими губами ее, недовольно поджатые. Прошелся по уголкам рта языком, прося впустить. Обхватил, втянул ее вдруг разжавшиеся, ставшие мягкими губы и утонул в удовольствии. В ее участившемся дыхании. В аромате ее кожи. В ощущении ее рук, пусть нерешительно, но обнявших меня за шею.
– Платон! – простонала она между поцелуями. – Остановись. Пожалуйста.
– Зачем? – прошептал я, подхватывая ее под попку и усаживая на стоящую рядом тумбочку. Что-то с грохотом посыпалось на пол, но мне было плевать. – Я хочу тебя…
– Я не могу… Ты… Я не доверяю тебе! – вдруг выпалила она.
Тяжело дыша, я замер, прижавшись лбом к ее лбу. Постоял, пытаясь осмыслить услышанное, и отодвинулся, рассматривая ее.
Павла сидела на тумбочке с задранной юбкой, широко расставив ноги, между которых успел вклиниться я, и чуть не плакала. Губы дрожали, кончик носа покраснел. Она тискала пальцами края вылезшей из-под пояса блузки и упорно смотрела куда-то в сторону.
– Ты что?.. – переспросил я, не совсем веря услышанному. – Не доверяешь?
Она горестно кивнула и шмыгнула носом.
– Почему? – бля, с Павлой я точно завоюю звание «тупицы года».
– Я не могу, если у тебя кто-то есть. Ты говоришь, что нет, но другие говорят, что да, – объяснила она уверенным голосом, очевидно, понимая, о чем говорит.
Вот только у меня, похоже, разжижение мозга, потому что я нихрена не понял. Поэтому просто наклонился к наивно торчащей из сбившегося ворота тонкой шее. Прошелся губами от ключицы до пылающего ушка и отстранился. Поправил ее упавшие на лицо волосы и признался:
– Павла, я ничего не понял.
– Да что тут… – взвилась она, засверкав глазами. Но тут в дверь настойчиво позвонили.
– Еду привезли, – я снял красавицу с тумбочки и шлепнул по попе, придавая ускорение в сторону ванной. – Иди в душ, а я пока еду разложу по тарелкам. Халат и полотенца в шкафчике справа.
– А работа? – пропищала она недоуменно.
– Для тебя работа на сегодня закончена, – обрадовал ее, открывая дверь доставке.
– Сейчас мы поедим, и ты ляжешь спать. А я поеду в офис. Вечером куда-нибудь сходим, поужинаем. Может быть, где-нибудь развлечемся. Ночуешь у меня, – предупредил максимально строго, видя, что Павла уже открыла рот, чтобы начать возражать.
– А?.. – мяукнула она, все еще переминаясь возле меня.
– А поговорим позже, когда ты будешь в состоянии меня слышать, – перебил ее и припугнул:
– Бегом в душ, или я сам тебя туда отведу. Но тогда не удивляйся, если начну тебе помогать мыться и приставать.
Она возмущенно хрюкнула и, крутанувшись на пятках, поскакала в сторону ванной. А я открыл, наконец, дверь курьеру.
Выкладывая на кухонный стол контейнеры с едой, поймал себя на том, что довольно улыбаюсь. Ну, точно кот, поймавший мышку – схватил и теперь ты моя, Павла-Павлуша.
Слишком долго ждал, чтобы теперь выпустить…
Глава 30
Ванная оказалась, скромно оценивая, большой. Размером примерно в половину всей моей квартиры. Снова бежевый с белым мрамор, бронзовые светильники и краны. Кушетка на изящных ножках с кожаной сидушкой. Современная стильная классика без капли вычурности или нафталиновой старомодности.
Пока я разглядывала интерьер, в дверь постучали, и раздался голос шефа:
– Павла, давай скорее, пока еда не остыла. Или тебе нужна помощь? Потереть спинку?
– Нет! – завопила я и принялась торопливо раздеваться – душ ужасно хотелось принять. Смыть с себя липкую панику и остатки истерики, накрывших меня в кафе.
Покрутила краны, разбираясь в сложной системе тропического душа. Перебрала стоявшие на полочке гели и шампуни – все сплошь мужские, с резкими, острыми ароматами, так подходившими хозяину этой ванной.
И ничего женского. Я специально осмотрела все полочки – вообще ничего. Ни кремов, ни косметичек, ни розовой зубной щетки в стаканчике на раковине. Там вообще стояла всего одна щетка. А как же его невеста или другие женщины, ведь не монахом он живет? Или они пользуются другой ванной? Наверняка их здесь несколько.
Сообразив, о чем думаю, я смутилась и полезла под воду. Выбрала шампунь с самым нейтральным запахом, вымыла голову и им же намылила тело.
Завернула волосы в тюрбан из полотенца и надела толстый халат, тоже похожий на мужской. Вышла из ванной и пошатнулась от неожиданности, почти врезавшись в стоявшего у двери Платона Александровича.
Сильные руки поймали за талию, не давая завалиться назад. Перед моим лицом оказалась его крепкая грудь, и я замерла, почти уткнувшись в нее носом.
Мужчина успел снять пиджак и остался в брюках и белой рубашке с расстегнутыми верхними пуговицами. Рукава закатал до локтей, открыв крепкие предплечья. В распахнутом вороте рубашки виднелась темная поросль волос, поднимавшаяся от груди к шее.
Я глотнула, в надежде убрать внезапно появившуюся сухость в горле и попыталась отодвинуться.
Он не стал удерживать. Длинно выдохнул, взял меня за руку и потянул куда-то по коридору. Я пошла за ним, чувствуя, как горят мои пальцы в его ладони, и стараясь не слишком откровенно пялиться на его спину и крепкие плечи под тканью белоснежной рубашки.
– Так, стоп. Ты почему босиком? – мы неожиданно остановились. Мужчина смотрел на мои босые ноги, торчащие из-под длинного халата, и хмурился. Потом подхватил меня под попу, оторвал от пола и, прижимая к себе, понес дальше.
– Куда вы меня… – только успела произнести, как мы очутились в кухне.
Платон Александрович в два шага добрался до кухонного островка, усадил меня на него и велел:
– Сиди смирно, сейчас я найду тебе что-нибудь на ноги. Полы в квартире, конечно, с подогревом, но лучше тебе сейчас ноги держать в тепле. Поищу какие-нибудь носки.
– А что, ваша невеста не держит у вас свои тапочки? – не удержалась я от вопроса. Все-таки отсутствие в его ванной следов женского присутствия ничуть меня не успокоило.
– Нет, не держит. Хорошо, что напомнила – составь список вещей, без которых тебе не обойтись в ближайшее время – тапочки там, зубная щетка, косметика какая нужна. Сегодня все купим, – прокричал он из коридора.
Через несколько минут вернулся, неся пару носков со смешным рисунком и дурацкой надписью.
– Вот! – развернул их передо мной.
«Вроде не пахнут!» – прочитала я напечатанную на них фразу и засмеялась: – Вы что, сами такие покупаете?
– Сестра подарила. Она у меня известная шутница. Чур, я сам надену их на тебя, – он прошелся обжигающим взглядом по моим голым ногам.
– Нет! – я выхватила носки из его рук, спрыгнула на пол и принялась торопливо натягивать, согнувшись и прыгая на одной ноге. – Я сама могу, не надо меня трогать!
Мне и так хватило ощущения его рук на моей заднице, пока он нес меня от ванной!
Понаблюдав за моими телодвижениями, шеф хмыкнул и поинтересовался:
– А ты, правда, окончила хореографическое училище?
– Правда.
– А почему не танцуешь на сцене?
– Природа талантом недостаточно одарила, – процедила я сквозь зубы. – Вы, кажется, обед должны были сервировать, Платон Александрович. Или обманули бедную девушку?
Глаза мужчины вдруг потемнели. Одним движением он очутился возле меня, и не успела я опомниться, как оказалась в кольце крепких рук. Его терпкий острый аромат окутал меня, заставив с наслаждением втянуть в себя воздух. Мужское лицо наклонилось ко мне, и губ коснулся шепот:
– Я никогда не обманываю тебя, Павла. Когда ты, наконец, поймешь это?
Выпрямился и холодным голосом произнес:
– Я уезжаю. Еда на столе. Поешь, а потом ложись спать.
Повернулся и вышел из кухни, оставив меня оторопело хлопать глазами, не понимая, что произошло…