ИзменаЛюбовь (страница 24)
Платон вытащил из моих судорожно сжатых пальцев папку и отбросил ее на край стола. Развернулся ко мне всем корпусом, откинулся на спинку кресла и светским тоном поинтересовался:
– Это твоих рук дело?
– Нет!
– Ну, тогда что ты паникуешь? Иди делать кофе!
– Платон Александрович! – я потянулась и схватила злосчастную папку. Распахнула ее и ткнула дрожащим пальцем в лежащий сверху листок: – Вот тут сказано, что это я! Что это я сливала секретную информацию о делах компании конкурентам! Мало того, конкурентам в лице компании моего брата!
Платон вдруг изменился в лице. Подался ко мне и, приблизившись почти вплотную, уставился мне в глаза:
– Так ты засланный казачок? Или просто решила брату помочь, когда случайно устроилась ко мне работать? По-родственному удружила, так сказать? – спросил ледяным тоном. Обычно спокойное лицо напряглось, сделалось суровым и пугающими.
Я молча смотрела на него и не знала, что сказать. Абсурдность ситуации просто поражала, и я никак не могла понять, сейчас он шутит или всерьез обвиняет меня.
– Я. Никакой. Информации. Никому. Не передавала, – отчеканила, со злобой глядя ему в глаза. – Ни по-родственному, ни по-другому. Никак!
– А кто тогда? Даты совпадают. Через четыре дня после твоего трудоустройства произошел первый слив информации.
– По-твоему, я идиотка? Так тупо палиться! – я почти ненавидела его в эту секунду. —
– Вдруг ты просто неопытная шпионка? – Платон отодвинулся от меня и опять принял светский вид. Задумчиво проговорил: – Или расчет был как раз, что на тебя не подумают именно потому, что так по-идиотски все сделано? Ты ведь умненькая, и все сделала бы тоже умненько. Да ведь, Павла?
– Ты правда думаешь, что я воровала информацию? – спросила жалобно, не зная, как доказать, что я здесь ни при чем.
Платон поднял глаза к потолку и протянул, сделав задумчивое лицо:
– Ну-у, я не знаю, чему верить… Просто все одно к одному складывается. А я хочу быть уверен…
– Платон… Александрович! Вы издеваетесь?
Он вдруг легко рассмеялся:
– Ну, слава тебе, поняла, наконец.
Подался ко мне, поднял руку и осторожно убрал от моего лица выбившуюся из прически прядку. Заправил ее за ухо, прогладив кончиками пальцев висок.
– Павла, ну почему ты такая недоверчивая?
– Почему недоверчивая? – переспросила, сглотнув застрявший в горле комок и зажмурившись под прикосновением его пальцев. – Ты обвинил меня в воровстве информации…
– Я спросил, твоих ли рук это дело, – он внимательно рассматривал мое лицо, словно пытался разгадать какой-то секрет. – И предложил не паниковать по этому поводу. Но ты так хотела оправдаться передо мной, что просто ничего больше не услышала. Павла, что за проблема с доверием, а?
– Так ты что, не думаешь, что это я делала? – неверяще спросила у него.
– Нет, конечно, – Платон насмешливо дернул уголками губ. – Это ты у нас мастер по этой части. По подозрениям. А я привык верить близким людям.
Чувствуя, как исчезает противное сосущее чувство в груди, а губы расползаются в улыбке, спросила голосом счастливой идиотки:
– Привык верить… Я близкий тебе человек? Ты, правда, так считаешь, Платон?
Он насмешливо приподнял бровь:
– Вообще-то, считаю. А вы, Павла Сергеевна, как считаете? Кто я для вас?
– Ты… – я закусила губу. А потом выпалила, словно в воду плюхнулась. – Кажется, я в тебя влюбилась, Платон.
Глава 46
«Кажется, я в тебя влюбилась, Платон», – выпалила я и зажмурилась.
В кабинете повисла мертвая тишина. Платон молчал, а я даже дышать перестала.
Боже, ну что я за дура! Когда научусь держать язык за зубами? Зачем сказала то, о чем думала полночи и все сегодняшнее утро? Оно надо Платону это слышать?
Еще бабушка мне сто раз объясняла, что первой говорить мужчине о своей любви – распоследнее дело для женщины. Мужчины от этих признаний как черт от ладана шарахаются.
А бабуле моей можно верить – она после смерти деда еще три раза очень удачно выходила замуж. И каждый новый муж был даже лучше предыдущего. Особенно последний, Герман Евстигнеевич, заместитель министра легкой промышленности…
О-ой, ну я точно дура – в такой момент вспоминаю бабулиных мужей!
А ведь наверняка у Платона ничего такого на уме не было, он-то мне ни разу не сказал о своих чувствах. Предложил жить вместе, да и все. Может, ему просто моя овсянка понравилась…
Да и какие тут влюбленности, если мы с ним знакомы месяц от силы, а общаемся плотно и того меньше?
Дура. Натуральная дура.
Я открыла глаза и уставилась на столешницу перед собой. Потянула к себе чашку с давно остывшим чаем. Абсолютно не волнуясь, не плюнула ли туда добрая фея Алиночка, сделала большой глоток.
Фу, чай заваривать она тоже не умеет. Что за антиталант такой у красотки?
– Извини… те, Платон Александрович, – заставила себя выговорить, по-прежнему не поднимая глаз. – Если у вас больше нет ко мне вопросов, я пойду на рабочее место. Дел много.
– Павла… – на мою ладонь легли мужские пальцы. Обняли, чуть сжав. – Посмотри на меня…
Видя, что я так и сижу, уткнувшись взглядом в столешницу, второй рукой Платон обнял мой подбородок и мягко повернул лицом к себе.
– Па-авла, посмотри на меня. Ну, давай, смелее.
Лицо у него было очень серьезным, даже строгим. Глаза потемнели, зрачки расширились. Он внимательно смотрел на меня ничего не выражающим взглядом, и опять молчал.
– Будем считать, что я ничего не говорила, ладно? – я дернула головой, вырываясь из его пальцев, и попыталась подняться с кресла.
– Ну-ка, сядь обратно, – мужские руки поймали меня за талию и усадили назад в кресло. – Давай поговорим.
– Да пусти ты! – зашипела я и рванулась из-за стола. С силой шибанулась коленкой о ножку. Ругнулась сквозь зубы и кинулась к двери, торопливо произнося:
– О чем говорить? Все и так ясно! Если понадоблюсь, я у себя в кабинете, Платон Александрович. Отчет по мелкому опту будет готов к обеду.
– Павла Сергеевна, я вас не отпускал.
– Я сама себя отпустила, – пробормотала, делая вид, что не слышу металл в голосе начальства.
Протянула руку к двери, чтобы открыть, и в этот момент она распахнулась, с силой ударив меня по пальцам.
– Да что же это такое! – в сердцах вскричала, тряся рукой.
– Смотреть надо, куда летишь, – на пороге стоял противный красавчик Дима, с которым я подралась в квартире Платона. – Что за дурную помощницу ты себе нашел, Плат?
– Дима, что ты здесь делаешь? – прогремел за моей спиной голос босса. Я проскользнула в приемную, от души радуясь, что фингал, оставленный моим кулаком на его морде, все еще отлично заметен. Услышала, как Дима недовольно тянет:
– Ты забыл, братишка, что я тоже собственник этой компании и имею право приходить сюда в любое время дня и ночи?
И, уже почти закрыв дверь, уловила насмешливое:
– Хорошо, проходи, собственник. О чем будем говорить?
– О тебе, Платон. Ты что, правда…
Я захлопнула дверь и повернулась к ней спиной, решив не подслушивать. Так, с чего начать обещанный шефу отчет?
– Павла Сергеевна, – вывел меня из задумчивости приторно-вежливый, но с долей ехидства, голос Алины. – Вас служба безопасности спрашивала. Велели вам зайти к ихнему начальнику. И я думаю то, что лучше вам до их прямо сразу пойти.
– Алина, вы сменили юбку? – при упоминании службы безопасности у меня опять противно засосало под ложечкой – это ведь их начальник утверждает, что утечка информации произошла по моей вине. Вернее, прямо обвиняет меня в воровстве и шпионаже.
– Сменила, – процедила сквозь зубы Алина.
– Отлично, – похвалила ее.
Добавила тоном старухи Шапокляк:
– На работе ваша одежда должна выглядеть предельно корректно, запомните это.
Девушка фыркнула и пробурчала что-то про тупых теток, которые завидуют ее молодости и красоте.
Я в ответ тоже фыркнула, правда про себя, чего только не скажет женщина, особенно если речь идет о красоте другой женщины!
– И еще, – я приостановилась и резко обернулась, наткнувшись на ее откровенно ненавидящий взгляд. – Вы ведь хотите занять топовую позицию в нашей компании? Я слышала, что вы амбициозная девушка, знающая себе цену, и хотите получить мое место.
– А то! – пренебрежительно передернула плечами Алина. – Я даже не сомневаюсь за то, что вас подвину.
– Возможно, подвинете, – улыбнулась я. – Но при одном условии…
– И каком? – заинтересовалась дурочка.
– Сначала вам придется научиться грамотной речи, чтобы не позорить нашу компанию.
– Чево-о?! – опешила Алина. Начала медленно краснеть и надуваться яростью. Взвизгнула истерично:
– Я нормально разговариваю! Получше некоторых. А вы просто завидуете мне! Да от зависти всякие пакости делаете для фирмы нашей. И вам за это еще прилетит, вот увидите. Думаете, я не знаю, чем вы тут занимаетесь?!
– Алина, еще вам стоит научиться готовить кофе для Платона Александровича. И чем скорее, тем лучше, – добавила я, мгновенно успокоившись и с интересом рассматривая покрасневшее лицо секретарши.
Значит, начальник службы безопасности меня срочно вызывает? А ты, красавица Алина, протеже Светланы Геннадьевны, прекрасно знаешь, что я делаю пакости фирме. И в курсе какие именно пакости. Очень интересно…
Глава 47
В моем новом кабинете было красиво. Пахло свежей краской, чистотой и новенькими канцелярскими приборами.
Я с удовольствием оглядела светлые стены, кофейного оттенка шкафы и жалюзи. На рабочем столе уже ждал меня ноутбук, почему-то открытый. Интересно, кто-то пытался посмотреть, что в нем, и даже не позаботился закрыть?
Улыбнулась. Ну, нет, защита на вход у меня стоит такая, что не всякий программист с ходу ее вскроет. Так что не знаю, кто хотел в ноуте покопаться, но вряд ли он сумел.
Села в кресло молочного цвета, придвинутое к столу. Энергично поерзала, подлаживая его эргономику под себя, и подтянула ноут поближе. Пощелкала по клавишам – так и есть, кто-то дважды пытался ввести неправильный пароль.
Ну, и кто у нас такой любопытный? Алина, Светлана Геннадьевна или тот самый начальник безопасников? Я его видела всего раз, но хорошо запомнила – невысокий худощавый мужчина неопределенного возраста и неприметной внешности.
Единственное, что выделяло его из тысяч таких же невзрачных мужичков, встречающихся мне ежедневно, это взгляд. Цепкий, холодный и какой-то безжизненный, словно все человеческие эмоции смыло его расчетливым профессионализмом.
Почему-то этот взгляд напомнил мне глаза акулы-молот, фильм про которую как раз накануне встречи с безопасником смотрела на «Нэшнл географик».
Брр, до сих пор помню неприятный холодок, бежавший по спине во время нашей с ним беседы в день моего вступления в должность.
Чуть подумав, я набрала его номер и представилась:
– Егор Михалович, это Павла Сергеевна. Мне передали, что вы хотели меня видеть. Может быть, вы сами ко мне зайдете?
На том конце трубки случилась короткая пауза. Затем раздалось равнодушное:
– Можете не беспокоиться, Павла Сергеевна. Интересующий меня вопрос мы уже обсудили с Платоном Александровичем. Он распорядился вас не трогать. Пока не трогать… Но если вы хотите в чем-то признаться, то я вас слушаю.
– Да, знаете, есть кое-что, – запела я в трубку, почувствовав, как меня ведет от злости и одновременно облегчения – Платон распорядился не трогать меня! Иначе я наверняка уже стояла бы за воротами компании с волчьим билетом в кармане. И это в лучшем случае! – Так вот, позавчера я утащила из офиса упаковку влажных салфеток, Егор Михайлович. Очень уж было нужно. Но теперь чувствую себя исключительно неловко за содеянное.
– Не ерничайте, Павла Сергеевна, – после еще одной паузы прозвучало негромко, но довольно угрожающе.