Мой однолюб (страница 12)
Пока Ваня поднимается на лифте, ещё раз смотрюсь в зеркало: блестящие волосы, легкий макияж, зеленое, с мелкими белыми цветами платье на запа'х. Пояс на талии туго завязан бантом. Немного смущает длина – слишком короткое, но для домашнего платья сойдет. Да и турецкий загар скоро совсем сойдет, надо ловить момент.
Стук в дверь запускает учащение пульса и сбивает дыхание. На ватных ногах иду в прихожую.
– Привет, – говорю как можно непринужденнее. Открываю дверь.
Ваня кидает сухое «привет» и, нахмурившись, опускается на корточки прямо у порога.
– Это че такое? – кивает на мешки со строительным мусором.
С утра было штук пять, но уверена, за день там ещё прибавилось.
– А… это… Соседи дурацкие, – махнув рукой, выглядываю в подъезд и указываю на квартиру напротив.
Злюсь.
– Что они? – смотрит Ваня на меня снизу вверх. Пристально, так что ноздри раздуваются.
Смущенно прикрываю половинку платья, это движение отражается в светлых глазах яркой вспышкой.
– Ставят тут мусор. Я уже вчера и ругалась ходила. Почему на своей стороне не ставят?
– А они? Что ответили?
– Там мужик такой… М-м-м. Не очень вежливый.
– Он тебя обидел? – грозно выговаривает и приподнимает брови.
– Да. Нет… Не знаю, Вань, – растерянно выдыхаю. – Сказал, что хоть на голову мне будет ставить, если захочет…
От обиды прикусываю язык.
Взрослая жизнь бьет сразу и наотмашь. Не расслабляя и не сочувствуя. Раньше с такими казусами отец разбирался, а сейчас… На мою жалобу он пообещал приехать в конце месяца, когда смен в оперблоке поменьше будет.
– Почему сразу не сказала? – произносит Соболев, поднимаясь и отряхивая идеально сидящие на узких бедрах черные брюки. Серая футболка-поло так идеально обтягивает широкие плечи, что я засматриваюсь.
Пожимаю плечами скромно.
– Не знаю…
– Зайди домой, Тая, и вот это возьми, – вручает мне в руки свой телефон, пачку «Мальборо» и ключи от машины. Разворачивается. – Я сейчас приду.
Замешкавшись, пугаюсь:
– Вань…
– Тая, зайди в квартиру, – жестко повторяет.
– Ладно, – буркаю.
Прикрыв дверь, сразу отправляюсь на кухню и сгружаю вещи на стол. Брожу из угла в угол, прислушиваясь к шорохам в подъезде. Прикладываю руку к горящему лбу, а когда слышу звуки из прихожей, бегу туда, придерживая развевающееся платье.
Останавливаюсь в полуметре от Соболева.
– Чего ты? – он кивает, скидывая обувь.
– Ты… подрался с ним? Да?
Ваня иронично закатывает глаза.
– Ты боевиков пересмотрела? – усмехается он, укладывая руки мне на талию и мягко направляя на кухню.
Сжимаю ладонями его запястья и потираю кожу большими пальцами.
– Я… испугалась за тебя, – смущаюсь.
Ваня отодвигается, усаживается за стол и, проверив мобильный, располагает его экраном вниз.
– Тая, если я из-за каждого мешка мусора буду драться, мэра придется переизбирать.
– Точно, – картинно бью себя по лбу. – Я совсем забыла про Яну Альбертовну. Кстати, – хитро на него смотрю. – Она сказала, что ты любишь мясо по-французски. Я приготовила…
Откинувшись на спинку стула, Ваня озирается и снова фокусируется на лице.
– Ты… звонила моей маме, чтобы узнать, что я люблю? – нахмуривается.
– Ну да, – поспешно отворачиваюсь к духовке с тарелкой.
Пока наполняю тарелку, спина, ягодицы и задняя часть ног – всё мурашками покрывается. Внутри словно молотком долбит: «Он приехал. Приехал».
Резко повернувшись, замечаю взгляд Соболева на себе. Он тут же отводит глаза и смотрит на свои руки. Напряженно сжимает и разжимает кулаки.
– Красивое платье, – хвалит.
– Спасибо, – расплываюсь в улыбке. – Вот, – устанавливаю тарелку. – Я обычно с соусом готовлю и подольше в духовке держу. Папа любит, когда мясо сухое. Но тебе сделала по классическому рецепту.
– Выглядит отлично, – одобрительно произносит Ваня, хватая салфетку с вилкой. – Почти как у мамы.
Лучшего комплимента на всем белом свете не сыскать. У меня внутри конфетти взрываются.
– Надеюсь, и на вкус также, – шепчу под нос.
Усевшись напротив, складываю руки на стол.
– Так не пойдет, – мотает Ваня головой, отодвигая тарелку.
– Что? – пугаюсь.
– Или ты тоже поешь, или я… не буду один, в общем.
Возмущенно на него смотрю,
– Да ты хоть знаешь, сколько там калорий, Вань? Мне такое на ночь нельзя… – с сожалением произношу.
– А что можно?
– Ну… салат. И греческий йогурт без сахара.
– Доставай свой салат, – непримиримо складывает руки на груди.
– Уговорил.
Когда моя тарелка тоже оказывается на столе, Ваня берется за приборы и, отрезая кусочек мяса, спрашивает:
– Ты… поговорить о чем-то хотела?
– Да, – теряюсь. – Я… мы совсем мало видимся, – выпаливаю скомкано.
– Я ведь говорил тебе…
– Да, я помню. У тебя чемпионат, там твой друг играет. Ива его тоже знает. Вэл Костров, кажется?
Соболев кивает.
– Плюс я сейчас начинаю свой проект. Дел по горло.
– Я понимаю, – мотаю головой. – Всё понимаю. И очень тебя поддерживаю. Во всем. Ты не думай.
– Но… тебя что-то не устраивает?.. Хочешь расстаться?..
– Нет… – выкрикиваю и чуть спокойнее завершаю неприятный разговор. – В общем, все нормально. Это так. У меня характер дурацкий, и я поныть люблю, – отмахиваюсь. – Мама так говорит всегда.
Ваня понимающе кивает, но возражает:
– Ни разу не слышал, чтобы ты ныла. И характер у тебя нормальный, Тая…
Разглядываю светлый затылок, пока Ваня отрезает еще один кусок и аккуратно насаживает его на вилку. Его манеры за столом такие светски-безупречные. Это очень мило.
– Нормальный? У меня нормальный характер? – повторяю недоверчиво.
– Обычный, – хмыкает он.
Во рту становится кисло-сладко от сказанных слов. Наверное, каждая девушка хочет быть особенной?.. А не обычной. Тяжелый десантный комплимент жвачкой припечатывается к моему чувству собственного достоинства.
С досадой потираю шею. Благопристойно жую свой салат.
– Как ты тут обжилась? – интересуется он спустя пять минут.
– Хорошо. Шкаф с утра привезли и собрали. Только поставили не так, как надо. Поможешь?
– Конечно, – поднимается он тут же и кивает на тарелку. – Ты молодец. Вкусно готовишь. Спасибо.
Чуть краснею и, отложив вилку, иду за ним.
– В спальне, – тихо сообщаю.
Соболев вторгается в мою обитель, резко открывая дверь. По сторонам не смотрит. Сразу отправляется к двухстворчатому шкафу с рядом открывающихся ящиком снизу.
– К стене? – спрашивает, не глядя на меня.
– Угу.
Складываю руки на груди и не верю, что все это происходит со мной. Ваня Соболев в моей спальне. Ещё год назад, я бы визжала от восторга.
– Получается? – заглядываюсь на бугристые мышцы на спине, виднеющиеся под футболкой.
– Получается. Кажется.
На миг заслоняю глаза ладонью и думаю: что же мне делать? Как быть? Слушать ли Мию?..
Пеньюар я покупать не стала, потому что вспомнила, что мой парень неравнодушен к узкой талии и закрывать её тканью, пусть и кружевной, было бы глупо. Зато я приобрела черный комплект белья, который зачем-то нацепила на себя сегодня.
Шкаф встает на место, ровно так как надо, и я понимаю, что на принятие решения у меня остались считаные секунды.
Ещё раз окидываю взглядом напряженные руки с крупными мышцами, плечи, узкую талию, подтянутую мужскую задницу.
Сглатываю слюну и уверенно захватываю край банта на поясе…
Вжух – распускается он.
В конце концов, Ваня пришел на ужин. Он звонит мне каждый день, просто… его надо подтолкнуть.
Конкурсы красоты научили меня главному. Можно быть какой угодно обворожительной и идеальной, но если ты не будешь месяцами репетировать проходки, оттачивать рельеф на прессе и посещать примерки у костюмеров – короны тебе не видать.
Чтобы что-то получить, надо чем-то пожертвовать. Сделать шаг.
Пожалуй, то, что я совершаю сейчас, даже не шаг, а… прыжок в пропасть. Сальто в бездну, но я делаю волну плечами, чтобы тонкое платье соскользнуло к ногам.
– Ну всё, – произносит Ваня, прикрывая болтающуюся дверцу.
– Вань…
– Что? Надо было сразу сказать… – замирает он на полуслове развернувшись.
Я могла бы побиться об заклад, что несмотря на то, что его глаза недобро темнеют, а мощный кадык на шее дергается так, что даже я замечаю, Иван Соболев хочет меня ровно также, как это было тогда, на пляже.
По крайней мере, его вздыбленная, жизнерадостная ширинка явно об этом намекает. А я намеки понимаю.
Вытерев пот со лба, Ваня размещает ладони на поясе брюк и неверяще качает головой. Взгляда от моего тела при этом не отводит. Наоборот, нагло курсирует им, как пылесосом, туда-сюда, задерживаясь на самых интересных деталях, вроде полупрозрачной ткани на сосках и промежности.
И, конечно, на талии.
Я же хочу только одного – чтобы он сделал шаг и поцеловал мои губы.
Тоже прыгнул в пропасть.
Ко мне.
Больше всего на свете мечтаю снова ощутить вкус настоящего табака во рту. Щемящий трепет в груди не отпускает. Колени подгибаются.
– Шкаф – не единственная моя покупка, Ванечка, – скромно шепчу, поправляя лямку на лифе. – Подумала, вдруг тебе будет интересно…
Приподнявшись на носочках, задерживаю воздух и выгибаюсь. Совершив полный оборот, возвращаюсь на место.
– Пздц, – выдыхает Ваня, поднимает глаза к потолку и снова ругается. В этой слабой растерянности выглядит безумно обаятельным и притягательным. – Пздц, Тая… – он делает шаг вперед, заставляя мои бедра сжаться. – Солнце, я ведь не железный…
Глава 20. Иван
Первое, что вспоминаю, гляд