– Ты не была пьяной. Скорее наоборот. Даша, моя дочь в прошлом талантливый химик. Кира приревновала Егора к тебе в тот вечер и могла что-то подмешать в твое питье. Что-то возбуждающее, – уточняет Зен. – По крайней мере, это объяснило бы твое поведение. Дочь не признается в содеянном, но, вероятно, я прав в своих предположениях. Если бы ты от меня не сбежала и нам удалось поговорить, я бы еще тогда заподозрил неладное и отвез тебя к врачу. Сейчас я ничего не докажу. Кира отпирается.

Перехватывает дыхание от слов Дамианиса. Я как никогда близка к истерике. Мало того, что переживала, как выпитый в ночь зачатия алкоголь отразится на здоровье ребенка, теперь вдруг оказалось, что все в разы хуже!

Собираюсь выпалить, что беременна, но фраза застревает в горле.

Я открываю и закрываю рот, глотая воздух, а потом шепотом произношу:

– Убирайся.

Сначала оргазм, теперь признание Зена… Меня будто выпотрошили. Стоит усилий сохранять самообладание, оно на ниточке. В то время как лицо Дамианиса – чистый лист.

Зен не двигается. Его взгляд из-под тяжелых, нахмуренных бровей сосредоточен на мне.

– Что непонятного я сказала? Уходи! – повторяю тверже.

Сердце срывается в галоп. Осознание, что все произошло из-за дочки Дамианиса, бьет по мне наотмашь. Ну конечно, даже будучи сильно пьяной, я бы максимум вырубилась, уж явно не пустилась бы во все тяжкие с первым встречным. Которым оказался Дамианис.

– Успокойся, Даша. – Его глаза гипнотизируют.

Я так растеряна, что пропускаю момент, когда Зен хватает меня за щиколотку и тянет на себя. Словно маленькую девочку, сажает на свои колени и обнимает за талию.

– Мы взрослые люди. У всех случается секс. В этом нет ничего плохого. Наш прошлый раз был по обоюдному согласию. К тому же сегодня ты не пила и не была ни под какими препаратами. Это ведь о чем-то говорит? – мягко произносит он.

Я судорожно сглатываю, упираясь ладонями в грудь Дамианиса в попытке дистанцироваться. Понятия не имею, что делать дальше. Возможно, Зен прав, ничего ужасного не произошло. Вот только есть одно но – наш ребенок в моем животе. Буквально пять минут назад я услышала, что придется избавиться от него. А я не смогу это сделать. Никогда!

22 глава

– Тебе лучше уйти. Я хочу побыть одна, – говорю, выбираясь из рук Дамианиса.

Пожалуй, этот день и ночь, были самыми сложными из всех, что пришлось пережить за последнее время.

Судьба – та еще злодейка. Подкинула задачку, которую я не знаю, как решить. Возможно, спустя время ответ появится, но сейчас я в очевидном замешательстве. И зачем-то все усугубила близостью с Дамианисом.

Если посмотреть со стороны – мы с Зеном друг другу никто. Просто мужчина и женщина, между которыми возникла химия. В этом и впрямь нет ничего плохого, мы оба взрослые люди, каждый – с багажом жизненного опыта и со своими тараканами. Но мой секрет и слова Зена в корне меняют ситуацию.

И Лея… Эта девочка тоже имеет к моему ребенку какое-никакое отношение. И еще я привязалась к малышке. Слишком многое вмиг стало сложным и запутанным в жизни после признания Дамианиса, что он будет настаивать на прерывании беременности, если она наступит. А ведь несколько минут назад я царапала его шею, кусала за подбородок, стонала ему в губы, когда он кончал мне на живот, и всерьез думала о том, чтобы сказать, что у нас будет ребенок.

Даже не знаю, что лучше. Узнать, что была не единственной для Егора, или услышать от Зена: «В случае чего прервешь беременность. Ах да, еще дочка моя, возможно, что-то подсыпала тебе в питье, поэтому ты вела себя развязно в тот вечер».

Если я оставила след ладони на щеке Дамианиса пару дней назад, то он сегодня – шрам на моем сердце.

Самообладанию пришел конец. Оно потеряно окончательно и бесповоротно. В таком состоянии конструктивного диалога у нас с Зеном не получится. Мне бы хотелось сохранять спокойствие и выдержку, но сейчас это невозможно.

– Этот секс ничего не значит. Мой ответ прежний: я ценю свою свободу и не жажду стать любовницей состоятельного мужчины. Ни греческого миллионера, ни арабского шейха, – киваю на цветы. – Предложение о помощи с Леей в силе. Ей явно потребуется поддержка, после того как Кира узнает о твоем решении. Заодно проверишь, насколько человечна твоя дочь. Как она обойдется с этой девочкой, если со мной не стала церемониться? Жаль, что в ту ночь я не осталась у тебя в номере и ушла. Хотя если бы осталась и мы, поговорив, выяснили, что к моему возбужденному состоянию причастна Кира, я бы заявила на нее в полицию и ничего бы между нами сейчас не было!

Дрожащими от волнения руками натягиваю на себя ночную сорочку. Дыхание спирает, когда я думаю о том, что произошло. От напряжения появляется головная боль.

Зен смотрит на меня цепким взглядом. Хмурится, заметив, что я прижала пальцы к вискам. И постоянно, черт его возьми, молчит. Это еще больше выводит из себя!

– Я заинтересован в наших отношениях и не собираюсь сейчас ругаться. Я видел тебя в работе, зачастую люди и в жизни такие же. Завтра ты будешь воспринимать все иначе. Не так остро.

– Да что ты знаешь о людях? Твоя дочь тому подтверждение. А ведь ты ее воспитывал…

– Хватит, Даша, – осекает Зен.

Кажется, я задела его больное место, в глазах напротив вспыхивает злость. Дамианис сжимает челюсти. Даже слышен хруст – с такой силой он это делает.

– Кира была сложным подростком, которого бросила мать, и это наложило отпечаток на ее психику. К тому же все усугубилось диагнозом… Даша, есть темы, которые я не буду обсуждать. Это одна из них.

– Вот и замечательно! Слышать ничего о твоей Кире и ее тяжелой судьбе не хочу! – Включаю эгоистку: – А давай я расскажу о своих сложностях, которые и даром тебе не сдались? Тебе же нужен только секс.

– С удовольствием послушаю, но когда ты будешь говорить спокойно.

Хочется взять вазу с цветами и швырнуть ее в Дамианиса.

Какой-то тупик. Столько эмоций перемешалось. Ну почему Зен не уходит? Мне нужно выталкивать его, чтобы не наговорить сейчас лишнего? Как он этого не понимает?

– Просто уходи, – цежу я.

Зен не двигается. Открывает рот, собираясь что-то сказать, но, видимо передумав, одевается и уходит.

Я надеялась, что станет легче после его ухода, но накрывает еще сильнее. Слезы льются градом. Ощущения – такие же, как были после развода. Горечь, сожаление, одиночество. Очень больно, когда предают, а именно так я себя и чувствую после слов Дамианиса о прерывании беременности. Преданной. Я словно осталась одна против целого мира. И не знаю, как теперь кому-либо доверять.

Лишь выплакав все слезы и немного успокоившись, снова задаюсь вопросом, какова причина такого категорического нежелания Зена иметь собственного ребенка. И я ее узнаю. Возможно даже, у Киры или Егора, раз сам Дамианис не собирается об этом говорить.

Умывшись холодной водой и приняв душ, иду к Лее. Малышка спит. Температура спа́ла. Я ложусь рядом и вопреки опасению, что не засну, вырубаюсь почти сразу же.

Просыпаюсь словно по щелчку пальцев. Комнату заливает солнечный свет. Резко поворачиваю голову и громко ахаю от боли в затылке. Стоит понервничать, как здравствуй, мигрень. После вчерашних событий это и немудрено. Если до беременности я могла принять сильное обезболивающее и дальше работать, то как быть сейчас? Еще и с больным ребенком на руках. У Леи опять поднялась температура.

Тянусь к телефону и набираю Дамианиса. Он отвечает не сразу.

– Как вы? – отзывается хриплым голосом.

– У Леи снова жар. Да и я не очень хорошо себя чувствую…

– Тоже температура?

– Голова болит.

Зен чертыхается в трубку, а потом наступает тишина. Через мгновение раздается стук в дверь. Кое-как поднимаюсь с кровати и иду открывать Дамианису. Заодно возьму лекарство и дам его Лее.

Нику бы сюда с ее боевым характером и отменным здоровьем. Она двоих пацанов одна вытаскивала в зубах, пока Альберт вкалывал на работе. Сейчас понимаю, насколько это достойно восхищения.

Зен окидывает меня внимательным взглядом. Кажется, что в его глазах нежность. Или хочется так думать. Обо мне никто в последнее время не заботился, кроме меня самой.

Дамианис забирает флакон из рук и мягко приказывает вернуться в кровать. Я чувствую болезненный укол в самое сердце. Сохранять дистанцию и ничего к Зену не испытывать было куда проще.

– Попрошу, чтобы и тебя врач осмотрел.

– Не стоит. Я бы хотела просто полежать в кровати и отдохнуть. Если возможно вызвать твою помощницу, то это было бы замечательно.

– Конечно возможно. Вира сейчас приедет, – кивает Зен и берет телефон.

Отдав домработнице-фотомодели распоряжение, он набирает в мерный шприц лекарство. Мне даже не приходится давать наставлять, потому что Дамианис все делает правильно.

Без конца думаю о том, почему Зен берет под опеку ребенка с улицы, но готов избавиться от своего. Должна ведь быть объективная причина, а не просто прихоть.

Зен будит Лею и сажает ее к себе на колени. Гладит девочку по спине и просит выпить лекарство. От внимания не ускользает, что Лее он очень нравится. И не только ей. Проблема в том, как признаться Дамианису в беременности. Что за этим последует? Пока у меня не вырос живот, есть небольшое преимущество. А что потом? Может, прямо сейчас расторгнуть все контракты и вернуться в Россию?

Но очень хочется, чтобы у моей дочери или сына был отец. Чтобы Зен ухаживал и возился с ним или с ней, как сейчас с Леей. Ребенок вправе получить любовь от обоих родителей.

На языке так и вертится вопрос «Почему ты не хочешь собственного ребенка?», но когда собираюсь его озвучить, Зену приходит сообщение на телефон. Он поднимается на ноги, оставив Лею в постели.

– Врач приехал. Пойду открою.

Ненавижу такое состояние. Как будто наизнанку выворачивает от боли. Еще эта непонятно откуда взявшаяся эмоциональность… Разыгравшиеся гормоны так шалят?

Педиатр осматривает Лею и выписывает лечение. Малышка немного простудилась, но ничего ужасного нет. Зен провожает врача и берет ее на руки.

– Мы к себе, Вира сейчас приедет. А ты отдохни. Если захочешь и будут силы, то вечером поговорим.

Я бы с радостью. Но с такой головной болью и слабостью об этом пока не может быть и речи.

Спустя минуту остаюсь одна. Заказываю еду в номер и без аппетита ем. Созваниваюсь с Михайловой и спрашиваю, что можно принять, чтобы уменьшить боль, потому что холодные компрессы не помогают. Лекарство, которое она называет, есть в моей аптечке. Принимаю таблетку и ложусь спать. Это то, что мне сейчас необходимо. В таком состоянии я максимально спокойна и ни одна мысль меня не тревожит.

Просыпаюсь, когда за окном уже сумерки. Кто-то стучит в дверь.

Распахиваю ее и натыкаюсь на огромный букет роз, который скрывает лицо моего гостя. Сначала думаю, что это Насиб не оставляет попыток расположить к себе, а потом вижу Дамианиса.

– Обычно я не дарю женщинам цветы. За исключением своей дочери…

Первый порыв – бросить букет ему в лицо и захлопнуть дверь перед его носом, но, сдержавшись, складываю руки на груди и смотрю на Зена, который продолжает:

– Однако с тобой все иначе. Впустишь?

23 глава

Сомнения в правильности совершенного поступка настигают сразу же после того, как я впускаю Зена на свою территорию. Дамианис уверенным шагом проходит в гостиную, останавливается у стола и кладет цветы рядом с вазой, в которой красуется букет от Насиба.

Раньше приходила в восторг, когда дарили цветы, а сейчас настроение мне поднимает лишь отсутствие тревог и размеренные, спокойные будни. Ни того, ни другого в последнее время в наличии нет. Только стрессы и бесконечное движение. Если так и дальше пойдет, это станет сигналом к тому, что пришла пора снова что-то менять в своей жизни. Возможно, кардинально. Как однажды случилось с моим браком.