В детстве меня научили скрывать слезы, не демонстрировать чувства. Даже когда колени в крови, волосы застряли в молнии, на лбу болючая шишка – нужно терпеть, плакать нельзя. У этого требования не было объяснений. И когда, сцепив зубы, я не плакала, не показывала, что мне больно, родители меня хвалили, уважали и любили. Я, как классный мужик, всю жизнь показывала и доказывала, сколько могу выдержать. Трудности, дикую боль, накал эмоций, крики, рабочие перегрузки, неуважительное отношение близких. Потому что действует единственное правило: чтобы гордиться собой, сначала нужно что-то выдержать.

Выражать себя мне помогает природа. Там я на свободе. Прохладный воздух успокаивает кожу, запах трав щекочет ноздри. Благодаря природе я наполняюсь изобилием жизни. Я чувствую единение с ней, собственную укорененность и принадлежность к женскому началу, способному принимать в себя и взращивать новые семена творчества.

У «правильных девочек» подросткового возраста не бывает, но рано или поздно накопленное и непрожитое вырывается наружу, как магма из самых глубин вулкана, спавшего столетия. И тогда мы начинаем позволять себе говорить «нет», защищать личные границы, экспериментировать, проживать разные эмоции и состояния. Как данность. Да, часто это означает разрушить предыдущий образ жизни, чтобы встретиться с собой. Но там, в конце тоннеля, ждет освобождение. Живая энергия жизни, потому что аутентичность – это присутствие энергии, и когда мы не соединены с собой, то нет и самой жизни. Живой. В ней нет красок, какой бы яркой она ни была. И когда мы устаем жить искусственную жизнь, чувствовать фальшь, однажды становится так невыносимо внутри, что уже невозможно играть в «хорошую девочку». Настоящесть не просто стучит из темноты, а начинает бить по голове: «Пора, проснись!» Если мы пытаемся задушить свою аутентичность, то в ответ она начинает душить нас. Потому-то так важно сказать себе: «Я вовсе не функция. Я живая/живой. Я есть. Я живу себя. Это правильно».

Если внутренний ребенок – сирота

Он то раненый, то золотой. С многочисленных страниц книг, статей и подкастов мы слышим про внутренних детей. А слышали ли вы про ребенка-сироту? Он тоже может бродить внутри нас. И это сложная история, особенно когда родители живы.

«Как так? – спросите вы. – Вот мама и папа, рядом со мной. Я могу позвонить им, обнять их. А чувствую себя сиротой». Так может быть, когда родители были замкнуты друг на друге или, например, увлечены работой. Либо вас надолго отдавали в спортивные школы и другие профильные центры, поэтому вы почти не чувствовали родительского тепла. Если моменты, когда родители отсутствовали, повторялись слишком часто, были травмирующими, внутри нас «родился» ребенок-сирота. Эта фигура вытесняется в Тень^[4]. Мы ее чувствуем, словно это леденящий ветерок, который забирается под тонкий свитер. Мы зябнем и дрожим. Чтобы описать это чувство, иногда говорят о комплексе или архетипе сироты. Это болезненное и вытесненное в подсознание ощущение, что вы живете без родителей, без любви и ощущаете себя одинокими в этом мире.

Говоря об архетипе сироты, американский юнгианский аналитик Роуз-Эмили Ротенберг отмечает преобладание чувства собственной ничтожности и ощущаемую потребность в поддержке: «Он (сирота) чувствует себя “пострадавшим” и нуждается во всей той заботе, которую только может получить». Она описывает паттерн зависимости и стремление уцепиться за все что угодно (или за кого можно), лишь бы это представляло собой защиту и безопасность матери^[5].

Чувство нужды всепоглощающе, часто оно заставляет нас оставаться в абьюзивных и неудовлетворяющих отношениях, потому что мы просто не можем уйти. У нас нет внутри опоры и уверенности в том, что нас любят, и мы рассуждаем так: «Это лучше, чем ничего». А возможно, идти по жизни без любви проще или привычнее, чем приближаться к этой ране.

Задача взрослого, который в детстве был лишен любви, – примирить чувство своего сиротства с реальностью. Отвергать его – значит продолжать отказываться от ребенка. Поэтому важно научиться отвечать на это чувство, заметить и признать: «Да, эта часть тоже есть во мне. Во мне живет сирота, которая требует заботы, тепла и любви». Юнгианский аналитик Мэрион Вудман говорила: «Дети, которых не любят в любых их проявлениях, не знают, как любить себя. Во взрослой жизни им необходимо научиться питать собственного потерянного ребенка и быть ему матерью»^[6].

Опорные мысли

• Ребенок – не инструмент для воплощения несбывшейся родительской мечты.

• Базовые потребности ребенка: привязанность, автономия, свобода выражения эмоций, границы, спонтанность и игра.

• Осознавайте свои потребности и находите здоровый способ их удовлетворения.

• Окружение более влиятельно, чем врожденные черты.

• Верность своему выбору и внутренний стержень – ваша сила.

• Ответ на вопрос «Кто я?» – внутри вас, а не в глазах других.

• Станьте родителем своему внутреннему ребенку-сироте.

Глава 3. Ощущение собственной «неправильности»

Нам зачастую сложно признаться себе в том, что мы требуем от себя слишком многого. Мы начинаем бороться против внутренней пустоты, которая рождается от ощущения бессмысленности происходящего. Тогда мы увеличиваем рабочую нагрузку, количество встреч, совещаний, пьем больше кофе, больше едим или, наоборот, теряем аппетит.

Глубокое чувство опустошенности – естественные «пробелы в жизни» – порой очень неприятно. Поэтому обычно мы пытаемся их избежать или отвлечься, становимся зависимыми от чего-то. Часто в нас есть беспокоящая часть, которая, кажется, суетится без отдыха, не спит и не ест. Снаружи мы корректируем свою жизнь, «подкручиваем шурупы, подкрашиваем стены», но внутри ничего существенного не происходит. По такому же шаблону, скорее всего, развиваются и наши отношения. Мы проживаем одни и те же сценарии с разными людьми.

Беспокойство возникает, когда мы бежим от внутренней пустоты, которая порой охватывает каждого. Эти паузы, «пробелы», могут заставить нас паниковать, и, вместо того чтобы попробовать принять их, мы начинаем активно реагировать. Например, мы переводим наш страх в кипучую деятельность, которая как будто заглушает бездонную пустоту. Каждый, кто пытается избежать взгляда в пустоту, происходящую внутри, не может усидеть на месте и полон беспокойства.

Внутренняя честность создает условия для изменений. Когда мы научаемся встречать паузы (пустоты, которые предшествуют изменениям в сознании и жизни) без страха, сжатия или паники, начинает происходить удивительное.

Требовательность к себе как причина неуверенности

Какие фразы о себе вы слышали в детстве?

• «Ты такая же неудачница, как твой отец».

• «Ты сущее наказание».

• «От тебя одни проблемы».

• «С таким характером тебе будет трудно жить».

У каждого свой «чудесный» набор фраз, который сопровождает его, как бегущая строка на экране. От рождения у нас нет критического мышления. Мы еще не накопили информацию о себе: кто мы и какие. Поэтому все истории и определения про нас, которые звучат рядом, мы впитываем как правду. Автоматически мы перенимаем то, что видим в семье. И этот пакет знаний становится основанием нашей «я-концепции». Вместо того чтобы рассмотреть себя получше, узнать, какие мы на самом деле, мы берем все, что слышали в первые годы своей жизни, укладываем в фундамент и начинаем строить на нем свою жизнь. И так происходит не потому, что родители плохие. Они справлялись со своими переживаниями, как могли. Возможно, они были уставшими, перегруженными, проживали сложные события и т. д. Они жили свою жизнь, не всегда легкую.

Часто мы знаем что-то как правду о себе на уровне тонких ощущений. Мы даже не можем осмыслить выводы, потому что услышали и поверили в них еще в раннем возрасте, а то и во младенчестве. А в этом детском переживании очень тяжело иметь фундамент «я в порядке». Чем раньше мы срослись с идеей, тем глубже она укладывается в наш фундамент.

Помните то письмо, которое Костя отправил в Бауманку? Спустя два года он приехал в Москву. С собой у него были потертая сумка с документами и пластиковые пачки с дошираком. Косте казалось, что у него есть только один шанс.

Константин: «Я звезда!»

Я заселился в общежитие для поступающих, по коридорам которого народ катался на мотоциклах, как по гоночной трассе. Безумные, свободные, живые ребята. Я думал, что проживание бесплатное, но «роскошная» студенческая жизнь озвучила цену. У меня не было денег, а от доширака остались сухие крошки в пластиковой упаковке. Перематывая ленту жизни немного вперед, скажу, что мне повезло и с общежитием, и с учебой. Все сошлось удивительно легко и без денег. Я поступил, а через полгода сдал первую сессию досрочно – уж очень хотел успеть на встречу выпускников в лицее.

Когда я приехал в родной город, меня встретили с триумфом. Я звезда! На радио даже читали благодарственное письмо, которое я отправил лицею после поступления в институт. Я наконец-то получил то, о чем грезил с детства. Великое событие произошло. Из гадкого утенка я превратился в прекрасного лебедя.

Я полностью независимый. Я свой. Я тот, кем хотел быть.

От завышенных стандартов к выученной беспомощности

Беспомощность обусловлена непредсказуемостью. Чувство же контроля над ситуацией, наоборот, проистекает из предсказуемой связи действия и результата.

Дети задолго до того, как они научатся говорить, уже очень чувствительны к феномену предсказуемости и непредсказуемости. Когда младенец завладевает каким-то предметом и в результате манипуляций с ним получает определенный результат, то радуется этому предмету и становится более активным. Когда же малыш беспомощен, когда нет предсказуемости результата его действий, он расстраивается или сердится и становится пассивным. Вовсе не звук погремушки вызывает смех у младенца, а тот факт, что он трясет ею.

Иначе говоря, контролю над внешним миром мы учимся в младенческом возрасте. На нас влияют не только модели поведения родителей, но и их реакция, а если шире – вся окружающая среда. Характер обратной связи определяет развитие ребенка – будет ли оно здоровым или нарушенным. Во втором случае результатом может стать выученная беспомощность.

Когда ребенок не получает никакого позитивного отклика на свои действия, считает, что все равно его накажут (негативная обратная связь), или получает однообразную дежурную реакцию, возникает выученная беспомощность. Негативные оценки близких, учителей и т. д. впоследствии переходят в собственные негативные оценки своих возможностей: вера в результат собственных действий блокируется. Постоянное переживание неуспеха, негативные самооценки, ожидание провала превращаются в привычный режим внутреннего диалога. Отсюда пассивность и несмелость в осуществлении своих намерений.

Неверие в свои силы не обязательно приводит к неуспеху. Но если ребенок убежден, что проблемы будут всегда и разрушат все, он перестает бороться. Он отказывается от дальнейших попыток, что приводит к новым неудачам, а они, в свою очередь, подрывают самоуважение. Как это разворачивается далее? Когда мы регулярно переживаем трудности, на которые не можем повлиять своими действиями, постоянно испытываем поражения, находимся в хаосе, неизвестности и не знаем, что делать, как быть, все, во что мы верили ранее, рушится. У нас пропадает желание вообще что-либо делать. Мы сдаемся.

И вот они, мысли о безрадостном будущем, невыносимая действительность, сплошные неудачи, неспособность улучшить ситуацию, безразличие. Если это состояние переносится на все события в жизни, то, скорее всего, это история про выученную беспомощность. Очень непродолжительной истории неконтролируемости окружающего мира достаточно, чтобы она начала управлять нашим поведением.