Кто прославит меня лучше всех

Нотариус поправил очки на переносице и провозгласил:

– Согласно завещанию, наследницей состояния покойного объявляется Наталья Афанасьевна Вострова.

– Кто это? – пронёсся шепоток по кабинету и двадцать пар глаз устремились на худенькую женщину лет пятидесяти в длинном чёрном платье.

***

– Иван Петрович Смирнов скончался сегодня в семь утра, – сообщил Марине ранним утром усталый женский голос.

– В какой больнице? – смутилась Марина.

– На Костюшко.

– Спасибо, – Марина сбросила звонок.

Упала на подушку и толкнула спящего мужа локтем в бок:

– Помер дед. Земля ему пухом.

Муж всхрапнул и сел на постели.

– Да ты чего! А про завещание ты точно знаешь?

– Да. Говорю же, подглядела, когда дед его составлял. Нотариуса, думаешь, просто так вызывал. Всё честь по чести. – Марина поднялась и накинула халат.

– Честно говоря, когда он всю родню собрал, я думал старик из ума выжил. Откуда у него деньги? Всю жизнь в нищете прожил, над книгами своими корпел.

– Так он ведь историк. Ездил с археологами на раскопки. Может, и сам себе накопал чего-нибудь.

– Может. Чего он там хотел? Памятник красивый? – Андрей схватился за телефон.

– В завещании написано, что деньги достанутся тому, кто над его могилой склеп возведёт и памятник поставит.

– И чего? – опешил Андрей. – Ипотеку ему на посмертную хату теперь брать? Это же какие деньжищи!

– Так и наследство ого-го-го получим. Прогугли цену вопроса. А я пока обзвоню всех. Надо с похоронами ещё что-то думать.

– Зря ты про завещание растрепала.

– Да я только тётке сказала. Да и то в шутку.

К двум часам дня у Марины в гостиной было не протолкнуться. Родственники сидели даже на полу. Приехали и те, кто деда раньше только на фотографии видел.

Поначалу изображали скорбь. Но когда Марина, вздохнув, сказала, что будет брать кредит на памятник дедушке, разгорелась свара.

– А почему это ты решила вдруг деду на памятник разориться, – поджала губы тётя Люда. – Я и сама отцу могу памятник поставить.

– Он у меня жил, мне и заниматься этим! – парировала Марина.

– Во-первых, не он у тебя, а ты у него!

– И всё время жаловалась, что он вас стесняет! – поддакнула Маринина двоюродная сестра.

– Я уже макет у дизайнера заказал! – деловито заявил троюродный брат, достал из портфеля папку и разложил на столе чертежи: – Вот.

– Ну ты молодец, – усмехнулся Андрей. – Человек ещё не померши был, а ты его уже похоронил.

– Мы дедушку толком не знали, но память чтим! – поднялись с пола Маринины племянники Дюша и Коля. – И как никто знаем, какой памятник он хотел бы. Читали его книги.

– Вы-то откуда деньги возьмёте? – рассмеялась тётя Люда.

– А вы свои считайте! – презрительно фыркнула мать Дюши и Коли. – Для любимого дяди найдём.

– Да когда он у вас любимым-то стал? – возмутилась Марина. – Когда я просила взять его к себе на лето, очередь не выстроилась.

– Да, может, дед пошутил. – Андрей не ожидал, что найдётся столько желающих влезть в несусветные долги. Но игра стоила свеч.

Поднялся гвалт. Говорили сразу человек двадцать. Вскоре перешли на взаимные оскорбления и угрозы. Андрей дал в пузо троюродному брату Марины и скомкал чертежи. Тётя Люда вцепилась в волосы троюродной сестре, та в ответ сдёрнула с неё парик.

В суете никто не услышал, как открылась входная дверь. Иван Петрович живой, хоть и не вполне здоровый, вернулся домой. Он всю жизнь считал себя независимым ни от кого. Почувствовав себя лучше, он попросил врача отпустить его домой. Потратился на такси, хотя всю жизнь предпочитал экономить. Сейчас он смотрел на прихожую, заваленную вещами и с ужасом слушал крики, доносящиеся из гостиной. Он не сразу понял, что родственники мысленно уже похоронили его и дерутся из-за наследства. Сел в прихожей на табуретку и стал слушать, чем дело кончится.

Из комнаты выскочила всклоченная Марина и уставилась на деда:

– Ты?..

Следом за ней вывалили в коридор и другие родственники. Они смотрели на деда, как на пришельца с того света.

– Хороните меня уже? – усмехнулся дед.

– Так нам из больницы позвонили! – пролепетала Марина.

– Из какой?

– На Костюшко которая.

– Так я, внученька, в больнице Скорой помощи лежал.

– Сто лет жить будете, – подобострастно улыбнулся Андрей.

И снова начался галдёж. Иван Петрович с трудом протолкнулся в свой кабинет. Опустившись в кресло, Иван Петрович слушал перешёптывания родственников за дверью. За неделю никто из них не удосужился навестить его. Да и сейчас никто не спешил извиниться. Ужинал Иван Петрович всегда, в одиночестве, но сегодня Марина позвала его к общему столу.

– Спасибо, но аппетита что-то совсем нет. Обойдусь кефиром.

Утром Иван Петрович позвонил в больницу и выяснил фамилию дежурной медсестры, допустившей оплошность. Попросил о встрече. Измерив давление и, захватив на всякий случай таблетки, он отправился в больницу на Костюшко.

– Вы простите меня, – встретила его медсестра на первом этаже. – Право, так неловко получилось. Может, пройдём в кафе? У нас тут пирожки такие вкусные. Я угощаю.

– Да я ещё и сам в состоянии угостить, – улыбнулся Иван Петрович.

За чашкой травяного чая разговорились. Иван Петрович расспрашивал медсестру о житье-бытье. Женщина работала не только в этой больнице, но и ухаживала за больными в хосписе. Когда Иван Петрович собрался уходить медсестра ещё раз извинилась.

– Да я вам благодарен на самом деле, – загадочно улыбнулся он.

***

– Вы что, жена ему? Кто вы вообще? – загалдели родственники.

– Нет, – Наталья Афанасьевна растерянно теребила платок.

– Да откуда деньжищи-то такие у деда? – возопил муж Марины.

Нотариус показал присутствующим пожелтевший документ.

– В тысяча девятьсот шестьдесят пятом году Иван Петрович нашёл клад. По сегодняшней оценке, сумма составляет девяносто пять миллионов рублей. Наталья Афанасьевна, Иван Петрович оставил вам письмо.

Она подошла к столу и дрожащими руками оторвала кромку по краю конверта. Внутри оказалась короткая записка.

«Уважаемая Наталья Афанасьевна! Спасибо вам, что вы своим нечаянным звонком открыли мне глаза на мою семью. Я не нашёл применения этим деньгам. Быть может, я тоже не очень хороший человек. Уверен, вы найдёте, как наилучшим образом распорядиться моим наследством. Любви и долгих лет жизни.

Иван Петрович Смирнов».

***

Наталья Афанасьевна получила наследство. Казалось бы что тут такого? Дело в том, что ей завещал состояние посторонний человек, родственникам которого она, работая медсестрой в больнице, по ошибке сообщила о его смерти. Некий Иван Петрович явился домой в самый разгар дележа его имущества. Обиделся, подумал и переписал завещание.

Сумма оказалась настолько велика, что Наталья Афанасьевна, всю жизнь существовавшая на мизерную зарплату, ощутила себя героиней сказки «Цветик Семицветик». Сначала в голову закралась мысль о немыслимой по размаху благотворительности. Потом совесть взялась нашёптывать, что неплохо бы отстегнуть долю родственникам Иван Петровича. Все мы люди, все мы человеки и все не без греха.

Но родственники так ополчились на Наталью Афанасьевну, что она вынуждена была уволиться с работы и сменить место жительство. Два мужа давно растворились в прошлом, а детей у неё не было. Двадцать лет Наталья Афанасьевна проработала в больнице, последние годы помогала тяжело больным в хосписе, не настало ли время пожить немного для себя?

Покупка квартиры в Москве укрепила Наталью Афанасьевну в этой мысли. Рабочие взялись с усердием за ремонт, а один из них и за неё саму, несмотря на разницу в возрасте в пятнадцать лет. Парень недавно ступил на третий десяток. Ухаживания Глеба пробудили задремавшие было гормоны, и Наталья Афанасьевна с пристрастием взглянула на себя в зеркало.

Робко перешагнула порог салона красоты. Робко попросила мастера:

– Мне бы пробивающуюся в волосах седину закрасить.

– Да без проблем!

Пока мастер Таня колдовала над её головой с кисточкой и миской красителя, разговорились. Наталья Афанасьевна удивилась, узнав что Таня её ровесница. Та щедро делилась секретами красоты и контактами коллег по цеху. Особенно заинтересовал косметолог. Неделю Наталья Афанасьевна ходила с синяками на лице и распухшими губами, но результат превзошёл ожидания.

Глеб тоже воспрял духом, заметив её преображение. Лёжа на широком матрасе, шептал ей жаркими ночами в будущей спальне.

– Ты такая красивая Наташа. Какое счастье, что я встретил тебя.

Она жарко отвечала ему:

– Твоя любовь делает меня сильнее.

– Да-да, я очень тебя люблю.

День за днём Глеб отпускал Наталье Афанасьевне одинаковые комплименты, клялся в вечной любви и доверительно жаловался на безденежье из-за больных родственников в далёком селе. Расспрашивал откуда у его богини столько денег. Наталья Афанасьевна не спешила рассказывать молодому любовнику всю подноготную своего недавнего обогащения. К тому же Глеб не единственный, кто проявил к ней внимание.

На горизонте, когда Наталья Афанасьевна, записавшись в автошколу, пришла выбирать машину в автосалон, замаячил Сергей, мужчина лет на пять постарше Глеба и на первый взгляд посерьёзнее. Разговорились и Сергей, узнав что дама одинока и в средствах не стеснена, отговорил Наталью Афанасьевну от приобретения отечественного автомобиля. Договорились встретиться, и на следующий день отправились смотреть немецкие машины. Приобрела Наталья Афанасьевна машину класса люкс, а прав ещё нет. Кто будет её возить? И тут Сергей не бросил её в беде. В сорок пять она узнала, что на заднем сиденье автомобиля можно не только сидеть.

Когда Глеб подрался с Сергеем, Наталья Афанасьевна почувствовала себя наравне с Екатериной Второй. Борьба молодых фаворитов умиляла, но вскоре стала надоедать. И тот, и другой больше наушничали друг на друга, а Наталье Афанасьевне хотелось, чтобы хоть один из них проявил себя мужчиной не только в постели. Она поддерживала пожар в их сердцах подарками и небольшими денежными подачками, и была сама себе противна.