– Я не знаю, не знаю, что делать! Я чувствую, что с ней что-то случилось! Господи!..

– Что говорит полиция? – задала вопрос директриса.

– Очередные поиски не принесли положительных результатов, вот что…

– Аннемари, я уверена, что все образуется. Не сдавайтесь!

– Мы везде ее искали, миссис Маркс. Сначала думали, что она в Освано, у кузена мужа, но нет. Потом узнали, что они с Никки хотели уехать на Новый год в Сен-Тропе, но Никки сама исчезла, и та вилла, в которой они хотели расположиться – пуста. Джулиан, молодой человек Дианы, планировал с ней отдых в Мерибель, но выяснилось, что он видел ее последний раз в тот самый день, когда подарил ей коня! У нас больше нет мыслей и догадок! И надежды тоже…

Аннемари заплакала.

Не только Алесса была причиной раздражительности Джераба. Его еще выводили из себя тревожные мысли о Диане. Она до сих пор не появилась в школе, ее родители бьют тревогу, полиция разводит руками. Телефон Дианы вне зоны доступа, попытки отследить его оказались безуспешными. Джераб срывал уроки, проводил бессонные ночи в безотрадных раздумьях, ссорился с коллегами из-за пустяков, не в силах контролировать свой гнев. Наибольшая же часть его негодования выплескивалась на Алессу. С превеликим удовольствием он стегал ее душу своим исступлением.

Диана была для него всем. Всем! Она точно прохладный ручеек для погибающего от жажды путника. Она – пульс его жизни!

И сейчас она, возможно, страдает, а то и вовсе мертва… А он сидит здесь и целыми днями слушает разглагольствования Алессы об их свадьбе!

* * *

– Джераб, миссис Маркс сказала, что мне придется заменить тебя. Ты куда-то уезжаешь? – спросила Алесса, бесцеремонно ворвавшись в комнату Эверетта.

– Да.

– Почему я узнаю об этом последняя?

– Потому что… я готовлю сюрприз для тебя.

– Для меня? Что за сюрприз? – вмиг расцвела Алесса.

– Алесса, это же сюрприз.

– Ну пожалуйста! Я хочу знать! Иначе я поеду вместе с тобой.

Джераб быстро выдумал убедительную ложь:

– Это свадебное платье.

– Ты решил купить мне свадебное платье?

– Привезти. Я отправляюсь в Этлфёрк за свадебным платьем бабушки. Оно прекрасно сохранилось. Это настоящая драгоценность. Ты всех поразишь. Моя невеста должна быть именно в этом платье.

– Ах, Джераб! Ты не представляешь, как мне приятно! Я так люблю тебя! – Алесса кинулась к Джерабу, чтобы обнять и расцеловать, но тот лишь аккуратно положил свои руки на ее плечи, деликатно оттолкнул и отвернулся.

– Пойду собирать вещи, – сказал он.

«Что ж, придется заехать в Этлфёрк за платьем, – устало подумал Джераб. – Но только после того как найду ее. Без нее я не вернусь».

* * *

Нет больше смысла хранить тайну о том, где же скрывалась Диана. Если кто-то из вас переживал за нее, как мистер Эверетт, то можете расслабиться. Диана провела зимние каникулы в туристическом лагере «Фолкон Скотт», расположенном вблизи заповедника. Поведал ей об этом укромном месте Скендер Хардайкер. С ним и его компанией Диана и отправилась в лагерь. Солист «Майконгов» снабдил ее палаткой и всем остальным необходимым снаряжением, а его девушка, Огаста, поделилась с ней теплой походной одеждой. В компанию туристов входили остальные участки группы: гитаристы Гэйдж и Трой, барабанщик Вальтер, и их девушки – Даркей, Кенна, Мелли. На уютной полянке ребята разместили свои палатки. Диана, необходимо отметить, расположилась дальше всех. Атмосфера в лагере царила теплая, дружелюбная, творческая: ребята без устали хохотали, прикалывались друг над другом, играли на гитарах, пели песни, готовили вместе, гуляли. Диана же наблюдала за дружной компашкой со стороны, не улыбаясь им, не проникаясь к ним. Ее поведение вызывало у всех недоумение. Никто не понимал, почему Диана дистанцируется, постоянно молчит и смотрит на всех так странно… Диана была в несколько раз красивее всех девушек в лагере, но те не чувствовали никакой конкуренции. Парни редко смотрели на нее – она была безупречна, но недоступна. Диана завораживала как зимняя, беззвездная, тихая ночь, но вскоре ее очарование и загадочность перекрывали полярный холод и зловещая тишина, и парни, увлеченные ею на краткий миг, бежали к теплу и безопасности, к своим девушкам, что были, как те неказистые, дешевые палатки с мягким сиянием походного фонаря внутри, готовые впустить и обогреть кого угодно.

В общем, всех настораживала отчужденность Дианы, а некоторых даже отпугивала.

– Странная она какая-то, – сказала однажды Огаста.

– У нее подруга умерла недавно, – ответил Скендер. Тот был, пожалуй, единственным человеком, который более-менее понимал Диану. Он не был близок с ней, знал, что Диана обратилась к нему за помощью не из большой симпатии, а, скорее, из-за громадной безысходности. Диана просто использует его. Скендер же не огорчался по этому поводу, так как давно привык относиться к Диане как к дорогой, роскошной вещи, взятой напрокат. Звучит жестоко, но это правда. Он получал удовольствие от такой псевдодружбы с ней, даже слегка гордился, но понимал, что все это временно. Диана, получив свое, вновь исчезнет и появится только тогда, когда ей снова что-нибудь понадобится от него.

Огаста взяла баночку пива и подошла к Диане. Та сидела у своей палатки, что находилась далеко от костра, глаза ее – два ледяных пламени – смотрели на Огасту неотрывно. Сумерки сгустились, Огасту тотчас сковал холод. Однако, еще раз взглянув в глаза Дианы, Огаста поняла, что холодно ей вовсе не из-за того, что она отошла от костра. Просто Диана умела посмотреть на человека так, что тот чувствовал, как жуткий холод проникает в его кости.

– Диана… держи. – Огаста протянула пиво. – Это хорошее пиво, не брезгуй.

– Спасибо, эм-м…

– Огаста.

– Да, Огаста. Я помню.

– Слушай… тебе нужно поплакать.

– Зачем?

– Это помогает. Ну, мне, по крайней мере, помогает. Когда в моей жизни происходит что-то не очень приятное, я плачу, и мне сразу становится легче. Понимаешь, нельзя все это держать в себе, иначе с катушек съехать можно…

– Спасибо за совет, Огаста.

Это была первая и последняя попытка Огасты наладить контакт с Дианой. Кроме нее, больше никто не отважился подойти к Брандт.

Диана жила по такому графику: днем, когда ребята отправлялись на прогулку, она оставалась в лагере, готовила для себя, следила за костром, спала, а вечером, дождавшись возвращения компашки, уходила в лес. Не хотелось ей слушать песни, громкий хохот и долгие беседы друзей – все это было ей чуждо. Тишина… нерушимая тишина мрачного леса – это лучшее, что она слышала в своей жизни. Диана гуляла до глубокой ночи, не испытывая страха, не страдая от холода, не желая возвращаться к жизни, к свету, к теплу. Тишина и упоительный покой стали ее близкими друзьями. Она нашла прелесть во мраке и обнаружила отвращение к бессмысленной радости, что излучали все, кто жил с ней в лагере. Она узрела утешение в одиночестве и наконец заметила пустоту, которой была наполнена ее жизнь. Ее понимали мертвые, облезлые деревья, а не люди, ее согревал северный ветер, а не любовь к ближним, ее радовали неизведанные тропы, журчащие ручьи и стайки пестрых птиц, пролетавшие над головой, а не встречи с теми, кому она якобы была небезразлична.

Хорошо ей было, спокойно. Но однажды…

Однажды потрясающая тишина, околдовавшая Диану, исчезла. И появилось рычание. Диана замерла. В нескольких шагах от нее раскинул тонкие черные ветви безымянный кустарник. Он вдруг зашевелился, рычание стало ближе. В следующее мгновение Диана увидела волка. Он выпрыгнул из кустов, подошел к ней, стал принюхиваться. Волк чуял ее страх, а Диана чуяла свою смерть. Она медленно опустилась на колени. Серое, мохнатое, рычащее существо стояло всего в нескольких дюймах от нее. Диана чувствовала, как его горячее дыхание касается ее застывшего в ужасе лица. Волчьи глаза сверкали во тьме. Диана поняла – это последнее, что она видит в своей жизни. Зажмурила глаза. Почувствовала биение сердце в горле. Приготовилась к неизбежному.

– Ты зря боишься. Ты справишься, – сказала Джел.

– Это тебе карты говорят? – спросила Диана, скептически глядя на подругу.

– Нет. Карты тут ни при чем. Я это знаю, Диана. Ты обязательно победишь на этих соревнованиях.

– Спасибо, конечно, но с чего ты взяла, что я боюсь?

– Я чувствую, – уверенно заявила Джелвира.

– Джел, перестань. Я ничего не боюсь. Даже ни капельки не волнуюсь. Я знаю, что победа достанется мне.

– И все-таки…

– Что?

– Если тебе будет страшно…

– Ну хватит!

– Диана, все чего-то боятся, и не нужно этого стыдиться. Еще есть кое-что сильнее страха. Это отчаяние. Каждому человеку оно знакомо. Так вот, если ты вдруг почувствуешь страх или отчаяние… когда ты поймешь, что твои последние силы на исходе, просто скажи: «Я – сильная девчонка! Я справлюсь с этим».

– Хорошо, я запомню. Но вряд ли мне когда-нибудь пригодится эта волшебная фраза.

– Ты опять смеешься надо мной…

– Смеюсь, но все равно люблю. Чудачка ты моя!

Диана резко открыла глаза. Волк исчез. Снова тишина и покой, мрак и одиночество. Диана не понимала, почему именно в этот жуткий момент она вспомнила ту беседу с Джел в ее комнате, перед очередными конными скачками. Не понимала она, почему плачет сейчас – тихо, едва дыша. Не понимала, что делать дальше, куда делся волк, миновала ли опасность. Никогда еще Диана не чувствовала себя такой беспомощной, такой напуганной…

В конце концов, она заставила себя собраться с силами и вернуться в лагерь. Ребята были удивлены ее раннему возвращению, взволнованному выражению лица и внезапному желанию присоединиться к их веселью у костра. Диана села рядом со Скендером и Огастой.

– Здесь водятся волки? – спросила она.

– Волки? Нет. Их всех лет двадцать назад перестреляли, – ответил Скендер. – А что?

– …Ничего.

– Я же говорила тебе, что она странная. И дело тут вовсе не в подруге, – шепнула Огаста парню.

* * *

Когда каникулы закончились, ребята уехали в Глэнстоун, а Диана продолжила вести отшельническую жизнь в «Фолкон Скотт». Ни души, ни лишнего шума. Потрясающе! Скендер оставил Диане два мешка с провизией и все походное обмундирование.

Диана долго бы наслаждалась безмятежностью своего существования, если бы не появился нежданный гость. Вернувшись с прогулки, Диана обнаружила у своей палатки Джераба. Растерялась и испугалась она так же сильно, как и при той встрече с волком. Первые несколько секунд Диана стояла молча, настороженно глядя на своего учителя, словно он, как тот волк, мог наброситься и разорвать ее. Джераб смотрел на нее в ответ и улыбался. Диана вдруг опомнилась, ожила. Затем ей стало неловко. Как она выглядит? Боже, а как от нее пахнет? Ведь ее тело уже и забыло, что такое душ и чистое белье. Одежда уродливая, заляпанная, волосы наверняка растрепаны, лицо серое и усталое, руки сухие, губы тоже… Но Джераб-то на самом деле и не заметил всех метаморфоз Дианы, сотворенных долгим пребыванием в дикой природе. Он был так счастлив увидеть ее живую, бодрую. Как же он скучал по ней! Как он скучал! А теперь она рядом с ним, все такая же неземная, неприступная, сильная. Любимая.

– Как же тебе живется одной? – спросил наконец Джераб.

– Превосходно. Как раз-таки потому, что я живу одна. Как вы нашли меня?

– Я ненавязчиво опросил всех твоих знакомых в «Греджерс». Все были в неведении. Потом вдруг вспомнил, как коллеги делились своими впечатлениями, рассказывали, как ты блистательно выступила на выборах Главной леди с «Майконгами». Я очень удивился. Это же ребята из «Блэкстона», мои ученики! И я отправился к Скендеру Хардайкеру, чтобы выяснить, что тебя с ним связывает. Оказывается, вы с ним хорошие друзья и даже вместе отдыхали в «Фолкон Скотт». Только, когда стартовал новый семестр, Скендер со своей компашкой уехал, а ты осталась здесь в гордом одиночестве.