Все взгляды обернулись на неё, а у преподавателя от умиления зашевелились усы.

– А лично вам какая ближе? – ласково спросил он.

– Лично мне кажется более логичной классификация по Ликиду. Какая разница покупателю, как мы готовим зелье? Его волнует исключительно воздействие готового продукта. Ликид предлагает разделять зелья на целебные, ядовитые, косметические, обезображивающие, усиливающие, ослабляющие, компенсирующие и предотвращающие и, как отдельный класс, предметные, для применения к различным объектам и артефактам. Этот принцип понятен потребителю и не вызывает вопросов. Что же до классификации Сакулдарица, то, допустим, придёт клиент в лавку и скажет: «Дайте мне зелье холодного приготовления». И что мне ему дать? Яд, шампунь от блох или эликсир для восстановления зрения?

– Верно! Но мы с вами, как зельевары, обязательно должны знать все три классификации, ведь по Сакулдарицу мы зелья не только готовим, но ещё и храним! – радостно воскликнул преподаватель, будто хранить зелья было его любимым и самым занимательным на свете занятием. – Вот, к примеру, стало в вашей лавке жарко – половина зелий холодного приготовления тут же испортилась. Но если у вас в голове есть чёткое разделение, то вы изначально все особые зелья в холодильном или подогревающем шкафах держать будете. Правильное хранение, дорогая моя, едва ли не важнее приготовления! Но об этом чуть позже. А что вы скажете про систему оценки зелий по Бируленцу?

– Да что сказать? Всё зависит от количества. При большом желании и водой можно насмерть отравиться, хотя она не ядовита, и по шкале Бируленца у неё ноль.

– Как верно подмечено! – промурлыкал преподаватель, глядя только на Горрию.

Всю дальнейшую лекцию он смотрел только на неё, читал только для неё и вопросы задавал тоже только ей. У противников фаворитизма, наверное, знатно припекло зады, но мне такая лекция понравилась ужасно. Не скучно-нудно-заунывное бубнение про типы ягодных настоек, а живой диалог двух специалистов. Когда Горрия сказала, что разбирается в зельеведении, она ни капли не слукавила.

От практического занятия по зельеварению я ждала чего-то интересного.

Во-первых, производила впечатление сама лаборатория зайтаны Беларла́ри, полноватой добродушной преподавательницы с пышной высокой причёской из непослушных ржавого цвета кудрей. В помещении было уютно, как у бабушки в кабинете. Профессорский стол стоял в отдельном алькове, вокруг пахло приятной смесью мирта и аланды. Все стены уставили баночками, скляночками, коробочками, бутылочками. Вокруг царил приятный дневной полумрак, потому что некоторые зелья не любят яркого света. Не учебный класс, а целый музей!

Во-вторых, несмотря на моё прохладное отношение к изготовлению всяких настоек, мазей, эликсиров, лосьонов и иже с ними, сама я всё-таки девушка и интересуюсь всеми перечисленными продуктами в качестве потребителя. Мне было бы любопытно узнать, из чего, к примеру, делают бальзам для блеска волос, и как он действует, чтобы в дальнейшем покупать качественную косметику, а не сваренную в тазике бурду из лапок жуков и обезьяньих экскрементов. Хотя и последнее тоже имеет право на жизнь, лишь бы эффект того стоил.

Но вместо этого мы учились зажигать спиртовки, греть колбы и мыть мензурки. Хотела бы сказать, что это была блажь преподавательницы, но нет. Оказалось, что бравые воины, спящие и видящие себя на защитно-боевом факультете, не умеют пользоваться лабораторной посудой. Хотя и это ещё не всё. Мы попробовали изготовить простейшее противорвотное зелье. У кого-то (Горрии) получилось отлично, у кого-то (большинства) средне, а у Элитеры, Зиталя и Зурия не вышло вообще. Когда настало время убирать со столов, Зурий спокойно помыл за собой и колбы, и мензурки, а вот аристократы ушли, оставив грязную посуду, заляпанную испорченным зельем, на столе.

– А ну-ка вернулись, голубчики! – ласково позвала их преподавательница, склонив голову набок.

– Что? – не понял Зиталь.

– А убирать за вами кто будет? – елейно спросила зайтана Беларлари.

– Уборщица? – предположил Зиталь, старательно игнорируя одногруппников, образовавших небольшую очередь к трём раковинам для мытья посуды.

– Сами убираем, голубчики, – широко улыбнулась преподавательница и ласково предупредила: – А если решите спорить – минус один балл на экзамене за каждый спор. У меня тут книжечка есть, всё туда записываю. У нас с вами в триместре двадцать семь занятий запланировано. Будете на каждом много разговаривать – даже на двадцать баллов зельеведение не сдадите!

– Но у вас же зельеварение. А мы будем сдавать зельеведение.

– Минус один балл вам, зайтан Олахир. Задания на экзамене будут как теоретические, так и практические. А теперь марш мыть за собой стол и колбы!

Зиталь подчинился. А вот Элитера – нет. Она с надменным видом постояла у выхода в компании своей подруги, а затем проговорила:

– Мой отец не для того платит пять доблонов в месяц, чтобы я тут посудомойкой горбатилась. И вашу работу за вас я делать не собираюсь, а вот об этом, – Элитера изящным жестом обвела стол с оставленной ею грязной посудой, – обязательно сообщу в деканат.

– Минус пять баллов, голубушка, – ласково ответила зайтана Беларлари.

– Это мы ещё посмотрим! – фыркнула аристократка и ушла, хлопнув дверью.

К вечеру голова уже трещала от новых знаний. Нет, учиться я очень хотела и понимала, что это нужно. Однако с непривычки мозги просто отказывались работать. В приюте нас отучали думать и напрягаться, и теперь мне пришлось очень сложно. Хорошо, что последним занятием стояла физподготовка, хотелось размяться и пробежаться на свежем воздухе. К счастью, сильно нас никто мучить не стал. Пара кругов бегом по парку и небольшая тренировка баланса и ловкости на вбитых в землю брёвнах. Трайдора откровенно страдала, бедняжка вся покраснела и вспотела, но я в этом видела хороший знак: после такого купаться она точно будет вечером, значит, на завтрак мы придём пораньше.

Я уже подумала, что бесконечный первый день учёбы наконец завершился, как преподавателю физкультуры через почтовый аркан пришло уведомление.

– Ветана Инор, вас вызывают к ректору, – прочитал он записку.

Но почему? В груди зашевелилось неприятное предчувствие. Ничего хорошего в вызове к ректору нет и быть не может…

Я не показала досады, молча вытерла пот с лица и направилась в административный корпус.

Из переписки Абератты Позойтар и Дойлорры Элитеры

Лора, я до сих пор не могу прийти в себя от шока. Отец просто в ярости, особенно после того, как в газете появилась заметка о случившемся, в которой назвали произошедшее закономерным желанием навредить мне из-за мерзкого характера. Отец тряс этой газетой перед моим лицом и орал больше часа.

Мне пришлось всё ему открыть. Опущу все сказанные им слова, которые осами жалили моё самолюбие. Самое обидное, что он совершенно не захотел принять мою сторону. Родители отчитывали меня несколько часов, и это было в чём-то даже хуже самого бала. Нет, придумку с клещами он даже похвалил, но сказал, что я сама виновата в случившемся, если разозлила кого-то могущественного, да ещё так, что со мной поступили столь жестоко.

Я всё время думаю об этой ситуации и прихожу к выводу, что никому, кроме соседок, не было смысла мне мстить. Ни с кем из проклятийников я не ссорилась! Да никто никогда и не ссорится с ними. Но я заметила, что на балу Инор стояла рядом с Сендой, а он очень сильный маг. Они дружат? Это он помог ей отомстить?

У меня нет ни единого сомнения, что в этом замешана Инор. Понятно, что сотворить чары такого уровня сама она бы не смогла, но ведь кто-то должен был пустить проклятийника внутрь блока и уговорить его поступить таким образом?

Прошу тебя, проследи за ней! Выведай всё, что сумеешь. Отец запретил мне развивать конфликт, но мне позарез необходимо выяснить, кто именно наложил проклятие. Ведь снять его сможет лишь автор. А мне жизненно важно понять, кто это, потому что отец пока не знает самого страшного: на момент наложения проклятия у меня в комнате находилась тиара моей покойной прабабки. Он много раз запрещал мне вынимать её из хранилища, но я её обожаю и поэтому подменила настоящую на подделку. А оригинал хранила у себя и взяла с собой в академию. Не спрашивай зачем, я теперь и сама понимаю, что это было глупо, но ты бы видела, насколько эта тиара красива, а ещё она всегда приносила мне удачу.

Я хотела надеть её на бал, но в последний момент не решилась столь откровенно демонстрировать богатство. Словно сама святая Ама Истас руку отвела. Окажись тиара на мне в тот вечер, она бы осыпалась прахом, как и платье.

Теперь мне во что бы то ни стало необходимо выяснить, кто именно наложил проклятие, чтобы спасти фамильную реликвию. Если отец узнает, он меня убьёт.

Пожалуйста, помоги и выясни всё, что только сможешь. Когда станет понятно, кто автор проклятия, я сначала заставлю его снять чары с тиары, а потом… Скажем так, я собрала достаточную сумму, чтобы оплатить любую месть проклятийнику и Инор.

Надеюсь на твою помощь,

Абератта

Аби, ты права. Инор точно замешана в этом деле. Тхорротов допросили и отпустили, ничего им не сделав. В наложении проклятия они невиновны и этого плетения не знают, это точно. Вроде бы факультет проклятийников тоже допросили в полном составе и никого не нашли.

А вот что мне стало известно: перед балом Инор заходила к Хируту Тхорроту и о чём-то с ним говорила наедине. Это очень подозрительно!

Стоит ли мне рассказать об этом ректору? У меня ощущение, что они просто решили замять этот скандал, все ведут себя так, будто ничего не случилось. Хорошо, что ты уехала, Аби, я рада, что ты не слышишь, на какое беспричинное злорадство способны люди. Я уверена, что Тхорроты сделали всё нарочно и прекрасно знали о последствиях.

Я приложу все усилия, чтобы тебе помочь, Аби, но не лучше ли передать это дело в руки следователей?

Д.Э.

Лора, нет, сообщать кому-либо – это очень плохая идея. Я хочу сначала попробовать разобраться самостоятельно. У меня есть и другие связи в академии. Пожалуйста, держи меня в курсе и внимательно следи за Инор, Ерроской и Алайей.

Хорошего тебя дня,

Абератта

Капитула девятнадцатая, отвечающая на вопросы

Кабинет ректора ничуть не изменился с прошлого раза. Среди добротной мебели из тёмного дерева всё так же витал густой запах крепкой кофи.

– Зайтан Эррито́р, вы меня вызывали? – постучалась я в открытую дверь.

– Да, милочка, заходи! – он пригладил ладонью тонкие, топорщащиеся во все стороны седые волоски и приветливо улыбнулся. – Ну как успехи?

– Спасибо, учёба очень нравится, – осторожно ответила я. – Некоторые предметы, например, математика, сложнее даются. Но я приложу все усилия, чтобы вникнуть.

– Это хорошо, это дело. Я, собственно, по какому поводу вызвал-то, – хлебнул ректор из большой исходящей паром чашки. – Нужна ли вам подработка? Помнится, я обещал подобрать место. Есть два варианта: кухня и сад. На кухне нужно будет помогать убирать и мыть посуду после ужина, в саду – ухаживать за растениями.

Работа мне, конечно, была нужна, но с такой нагрузкой, как сегодня, после ужина я буду едва держаться на ногах. Склонности к садоводству у меня никогда не было, а кухня – это заветная близость к еде… Вот только аристократы наверняка начнут дразнить меня посудомойкой. С другой стороны – не это, так что-то другое придумают.

– Кухня, – решительно ответила я. – А что с оплатой?

– Два эскуда в месяц, так как это частичная занятость. Работа ежедневная. Если она покажется слишком тяжёлой, вы всегда сможете отказаться.

– Спасибо за возможность, – поблагодарила я.