Просмотрев стопку открыток и оконных наклеек, он выбрал несколько штук с рекламой достопримечательностей северного побережья: дымящий «Поезд-Скунс», океанариум с обломками кораблей, Дом Винчестеров, гавань Нойо. И неважно, что практически ни в одном из этих мест он не побывал, просто хотелось обклеить ими окна в автодоме. Говард собрал уже два десятка таких наклеек, в том числе с изображениями Аризоны, Невады и Нью-Мексико. Места скоро уже не останется, и тогда придется наслаивать наклейки друг на друга, сначала задевая только края и углы, а потом целиком покрывая старые картинки новыми. Говард увлекся наклейками пару месяцев назад, и с тех пор их покупка превратилась в навязчивую идею; он стал верить в то, что что-то обязательно произойдет, как только удастся достичь некоего тайного наклеечного предела.

Обычно Говард не брал наклейки без туристической рекламы. Его не интересовали слоганы или политические заявления, в его коллекции не было систематичности. Такая банальность даже не стоит усилий, иначе пришлось бы отдирать все это лезвием. Раньше Говард никогда не покупал много наклеек сразу. К чему спешить? Но здесь в воздухе витало нечто такое, что заставило его пойти наперекор собственным правилам, и в руках набралась уже целая пачка наклеек. На последней красовался смешной пеликан – Говард выбрал эту картинку в напоминание о птице, с которой он поделился анчоусами. Если в этом и был какой-то смысл, никто другой и не догадался бы.

Он не спеша шел по центральному ряду магазинчика, направляясь к стеллажам с рыболовными снастями и палками для горных лыж у дальней стены. Под товарами для рыбаков к пробковой доске канцелярской кнопкой была прикреплена выцветшая и потрепанная наклейка на бампер с рекламой какой-то местной достопримечательности. Такую наклейку легко прилепить на чужую машину, даже заметить не успеют. На ней была надпись маленькими буквами: «Посигналь, если увидел», а ниже более крупными: «Музей современных тайн». Рядом шел схематичный рисунок: призраки несутся сквозь лес, смутный силуэт машины, окутанный туманом. Говард снял наклейку с доски, тут же позабыв о кипе других картинок в руке.

От двери донесся шорох; Говард обернулся и увидел, как продавец скользнул за прилавок. Бросив нерешительный взгляд на пирожное, мужчина ткнул в него пальцем.

– Ваше? – спросил он, будто не веря собственным словам.

Говард кивнул и сразу об этом пожалел. Пирожное стоило почти доллар, а за доллар можно купить две наклейки.

– Это продается? – Говард поднял наклейку на бампер, которую открепил с доски.

– Да ей уже года два, – отозвался продавец, садясь на табурет. – Толку никакого, музей давно разорился.

Говард сначала и не понял, ответил ли мужчина на его вопрос, потом осознал, что все-таки нет.

– Не хотите ее продавать? – Лишь бы его голос не звучал слишком отчаянно. Продавец по-своему прав: назначить цену старой выцветшей бумажке – дельце не из легких.

– И у меня когда-то была своя наклейка с рекламой, – сказал мужчина, выделив интонацией слово «когда-то», и кивнул в сторону полки с наклейками.

– Теперь уже нет?

– Неа. Провалилась затея.

Говард широко раскрыл глаза от удивления – мол, как вообще мог разориться музей ду́хов?

– Сейчас уже мало кто верит в призраков, – уклончиво произнес он, готовый поддержать продавца в его убеждениях и обвинить всех тех, кто верит во что-то другое и приносит одни неприятности.

– Люди вообще мало что знают о привидениях.

Продавец включил переносной телевизор, стоявший за прилавком. На экране появилось шоу, в котором шестеро членов одной семьи со смешными шляпами на голове танцевали в бешеном ритме перед стиральной и сушильной машинами с огромными ценниками.

Доносящиеся из телевизора звуки сбили весь настрой, и Говарду вдруг захотелось поскорее уйти. Он положил на прилавок пачку наклеек вместе с кредитной картой.

– Я бы и эту купил, – решил попытать он счастья, показывая на картинку для бампера.

– Бесполезная штука. – Продавец уставился на кредитку с таким видом, будто Говард подложил вместо нее нечто странное – бутерброд с ветчиной или фотографию Эйфелевой башни. Мужчина несколько раз прочитал указанное на карте имя, поглядывая на Говарда, затем проверил номер по специальной записной книжке – не значится ли в списке украденных. – Бартон… Вы случайно не родственник… – Он еще раз пристально посмотрел на лицо Говарда и широко улыбнулся. – Ну конечно!

– Да, он мой дядя, – ответил Говард. – По папиной линии.

Не стоило врать. Теперь за наклейку придется заплатить втридорога. Ведь это дядя Рой был владельцем того самого разорившегося Музея современных тайн. Сам Говард в музее не бывал, но дядина идея ему нравилась. И вот теперь, столько лет спустя, он наткнулся на богом забытую наклейку с рекламой музея. А продавец понял, что Говарду обязательно нужно ее купить. Он сидел на табурете и думал о том, сколько денег можно вытянуть за этот прямоугольник выгоревшей на солнце бумаги.

– Рой Бартон, – покачал головой мужчина. – Старый негодник. Да забирай эту хреновину просто так! К нему как раз едешь?

– Верно, – удивленно ответил Говард. – Вообще, я тут по делам.

– По делам Роя Бартона или по своим?

– По своим. С Роем мы уже много лет не виделись. Даже не в курсе, чем он сейчас занимается.

Продавец как-то странно на него посмотрел, словно дядя Рой занимался делами, о которых и говорить не стоило.

– Рой Бартон ведет дела со всем миром. Оно и неудивительно, если ваши пути не пересекались. Сам он себя называет «духовным дельцом». И вполне справедливо. Он поможет тебе воспрять духом.

– Надеюсь, – отозвался Говард. – Мне бы не помешало.

– Передай ему привет, хорошо? Скажи, что от Кэла. Он частенько сюда заглядывал, пока работал над музеем. Свободного времени у него было много. Отсюда всего полмили. Здание, кстати, по-прежнему стоит, пустует. Бывал там?

– Все откладывал… А потом он обанкротился.

– Черт, жалко-то как! Рой Бартон тот еще тип. Он видел что-то такое в лесу… – Продавец усмехнулся и покачал головой, наверняка вспоминая какие-нибудь выходки Роя. – Проклятье, а ведь я ему поверил. Черт возьми, да как было не поверить? – Мужчина развернулся и достал из холодильника со стеклянной дверцей упаковку из шести банок пива «Курс». – Отвези-ка ему вот это. И скажи, что Кэл Далтон передает привет и спрашивает, когда Рой к нему заглянет. – Продавец протянул кредитку и пиво, Говард расписался на чеке за бензин и наклейки. Кэл пожал ему руку. – Дом будет справа, через три-четыре поворота. Гляди в оба, не то пропустишь.

Поблагодарив его, Говард вышел из магазина. На площадку для автотуристов опустился туман, отчего она казалась холодной и негостеприимной. Настроение немного поднялось благодаря владельцу заправки, который, несмотря ни на что, продолжает свое дело. Теперь Говард уже не чувствовал себя полным изгоем. Захотелось посмотреть на заброшенный музей ду́хов. До заката оставалась еще пара часов.

Про музей он немало слышал от матери, изо всех сил старавшейся представить эту абсурдную затею как нечто разумное. Мать была решительно верна дяде Рою, ведь тот по-своему присматривал за ними после смерти отца Говарда. В последнее время Говард прислушивался к обрывкам семейных сплетен насчет прогоревшего музея, из-за которого дядя Рой оказался по уши в долгах. Самое обидное в том, что бедняга Рой действительно во все это верил, он верил в призраков. Несмотря на хитроумную рекламу в виде наклеек на бампер или окно, он не сомневался в том, что видел набитую ду́хами в старомодных одеждах машину, мчавшуюся по трассе со стороны северного побережья. И ехали призраки на «студебекере».

Почему именно на «студебекере»? Из-за этой детали все и пошло прахом, из-за нее и обанкротился музей, как будто этот самый «студебекер» пробил на полном ходу его стену. Упоминание такого автомобиля не внушало доверия. Все равно что заявить, будто привидения ехали на моноциклах, а на голове у них были жуткие парики. Скажи он, что видел самый банальный «форд» или «шеви», люди, может, еще и поверили бы.

Однако для дяди Роя музей призраков стал своего рода научным исследованием паранормального. И ему было все равно, на какой машине они передвигались. Это же привидения, они не следуют всеобщей моде! Люди смеялись над «студебекером», потому что он напоминал Тянитолкая – одинакового с обеих сторон. Но если ду́хам этот автомобиль пришелся по вкусу, то дядю Роя он тоже устраивал – и плевать на мнение общественности. Поэтому, когда музей закрылся, было в десятки раз обиднее, ведь дядя Рой искренне во все это верил.

Говард понял, что он не так уж голоден, и открыл бардачок, намереваясь выкинуть пирожное. Рядом лежало стеклянное пресс-папье, украшенное изнутри цветами и лентами, похожими на рождественские сладости. Он собирался подарить его Сильвии – она всегда любила красивые вещицы. Правда, стоила эта штуковина пару сотен долларов – не сочла бы она это показухой. Надо действовать тактичнее.

В полумиле к северу от Альбиона на шоссе будет разворот. Говард сбросил скорость и съехал на обочину, которая, расширяясь, вела к засыпанной гравием парковке – с дороги ее не было видно за деревьями. В дальнем углу стоянки под навесом из пихт и эвкалиптов вытянулось длинное, похожее на барак здание с заколоченными окнами, спереди огражденное забором из деревянных досок. На трех-четырех досках были насажены бычьи черепа. Над крыльцом висела облупившаяся табличка с надписью «Музей современных тайн».

Он заглушил двигатель и какое-то время просто сидел в машине на краю парковки. Сквозь закрытые окна доносился лишь приглушенный шум разбивающихся волн. Так вот как выглядит это место! Говард знал, что музей, одинокий и пустой, стоит себе где-то неподалеку у трассы. Как ни странно, он ожидал большего, хотя и сам не мог понять, чего именно. Поначалу ему хотелось перелезть через забор и заглянуть внутрь, но все окна были забиты, и чем дольше он смотрел на здание, тем печальнее оно становилось. Может, в другой раз. Он планировал провести тут пару недель – можно будет попросить дядю Роя свозить его сюда, если, конечно, тот не против и ключ от входной двери еще цел.

Говарду вспомнился рисунок Хокусая, что висел в доме Грэма, мимо которого он проехал. Пора бы на него взглянуть. К черту прачечную и звонки с предупреждениями. Он и так уже долго ждал. Почти два года назад Говард написал письмо, предлагая Грэму передать рисунок в музей Санта-Аны в качестве бессрочного залога, а потом списать сумму из налоговой задолженности. На основе этого рисунка Говард создал бы новый отдел искусства Востока.

Два года назад идея звучала свежо и увлекательно. Однако год спустя, так и не получив ответа, он практически позабыл о рисунке. И вот вдруг приходит письмо – с согласием на бессрочный залог. Только отправлять рисунок почтой Грэм не собирался, так что Говарду пришлось бы самому за ним ехать. После этого целый год Говард ничего не предпринимал. А месяц назад что-то изменилось – он случайно обнаружил оригами в виде лилии, а еще эти сны… И ощутил себя человеком, воспрявшим духом после долгого затишья.

Он решил поехать на север, причем неспешным извилистым маршрутом, по проселочным дорогам, малоизвестным пляжам и примитивным стоянкам для трейлеров. Дело предстояло серьезное – разобраться в собственной жизни. Навестить дядю Роя и тетю Эдит в Форт-Брэгге, сблизиться с Сильвией. На поездку уйдет месяц, прямо как в старые добрые времена. Его начальница, миссис Глисон, поначалу не хотела выделять такой продолжительный отпуск, но, увидев письмо от Грэма, дала добро. Дату на конверте Говард ловко прикрыл большим пальцем.

Окутанный туманом, автодом стоял под веткой дерева, с которой капало на крышу кабины. Морской ветер стучался в двери, и Говард завел машину, чтобы включить обогрев. А что толку сидеть здесь, пока двигатель работает на холостых? Говард выкатился к краю асфальтового покрытия, всматриваясь в белую завесу. Из-за поворота выплывал свет фар, хотя самого автомобиля не было видно – и даже непонятно, далеко ли он. Говард решил подождать, пока тот проедет.