Микроавтобус «фольксваген» он узнал по характерному дребезжащему реву двигателя еще до того, как тот показался из пелены тумана. Даже по меркам «фольксвагена» ехал он медленно и смахивал на глубоководную рыбу, забравшуюся в ущелье в поисках добычи. Секунду назад это была призрачная машина, скрытая белым покровом, и вот она наконец обрела очертания. Говард сразу вспомнил про «студебекер» с привидениями в шляпах-цилиндрах и машинально включил заднюю передачу, будто желая скрыться от них в лесу.

Микроавтобус подъезжал все ближе, и сначала Говарду показалось, что тот весь покрыт прилипшими ветками и листьями, словно продирался через самую чащу. На самом деле это были вовсе не листья, а дары океана – засохшие водоросли и кораллы, морские звезды и морские уточки, комки мидий, рыбьи скелеты и ракушки. Они облепили автомобиль так, что тот стал похож на заводь с колесами. Только наличие шин и чистого лобового стекла намекали на его истинную сущность. Даже грохочущий двигатель вполне мог оказаться собранным на скорую руку механизмом из трубчатых червей и морских звезд, перекачивающих соленую воду. «Фольксваген» ворчал, взбираясь в гору, панель приборов освещала салон таинственным зеленым сиянием. Лицо водителя оставалось в тени.

Говард передумал сдавать назад. Он наблюдал за происходящим, открыв рот от изумления. Микроавтобус исчез в тумане за изгибом холма, и Говард успел заметить, что спереди слой морской живности, судя по всему, отвалился – наверное, потому, что капот был горячим. Общее впечатление создавалось убогое, будто историю о привидениях испортили отсутствием пары абзацев.

И все же было что-то такое в этом «фольксвагене», в его странном появлении, что напомнило Говарду о дядином музее и о каменном доме Майкла Грэма со множеством коридоров и башенок. Сама атмосфера северного побережья казалась навязчивой – заросли деревьев, бесконечный туман, неожиданная тяга к наклейкам, которые, по сути, были абсолютной безвкусицей. Словно вылезший из морских глубин микроавтобус выглядел логично и естественно, как нечто само собой разумеющееся. Говард нервно усмехнулся, напоминая себе о том, что на побережье частенько встречаются всякие причуды. Пора бы им тут открыть свой клуб для избранных. Еще неделя в одиночестве и тумане – и Говард будет готов в него вступить.

Неудивительно, что дядя Рой был настолько одержим идеей о призраках. Да этот густой воздух ими пропитан!.. Говард был в пути уже неделю, и впервые за это время ему захотелось хоть с кем-нибудь пообщаться, пусть даже со стариной Грэмом. Он выехал на трассу и вновь двинулся на юг. До заката оставался примерно час – как раз можно успеть добраться до каменного дома.

Глава 2

Лимузин полз по Грант-стрит сквозь пробки Сан-Франциско, двигаясь через Чайнатаун по направлению к району Норт-Бич. Июль, на улицах полно туристов, проезжая часть забита машинами, и люди переходят дорогу, осторожно протискиваясь меж бамперов. Элоиза Лейми не могла понять, как ее водитель-идиот умудрился пропустить съезд с автомагистрали, в результате чего они застряли в городском потоке. Он просто тупица, впустую тратящий время бедной старой женщины, оказавшейся здесь в полном одиночестве.

Вслух она ничего не сказала. Да и толку! Допустим, начнет рвать и метать – быстрее они все равно не доберутся. А наемному водителю вообще плевать. Даже если она купит всю эту компанию по аренде лимузинов и уволит его, что с того? Призывы к справедливости вызовут лишь поток брани. Несмотря на форму с иголочки, выглядел водитель мрачно и угрюмо. Что-то с ним не так, по глазам видно. Элоиза всегда хорошо разбиралась в людях и за шестьдесят восемь лет жизни на земле научилась делать это с легкостью, которая была предметом ее гордости. Именно благодаря этому она так преуспела в бизнесе.

Раньше люди были другими. Представители рабочих профессий сейчас не держатся за свои места. Чувство долга осталось в прошлом. Все вокруг только и делают, что оскорбляют друг друга. От любого, с кем ни столкнешься, стоит ждать беды. Десятки лет назад все было иначе; и народ, и сама жизнь казались проще и непосредственнее. И когда все успело перемениться?

До войны Элоиза чуть не вышла замуж за моряка. Как же красиво он смотрелся в форме в день отплытия! А в ночь перед этим они танцевали под Бенни Гудмана. Теперь его останки покоятся где-то на дне океана. В итоге жизнь преподносит нам только смерть и разочарование. В этом мир ничуть не изменился. В отличие от людей. В наши дни они хватаются за любую возможность, продираются по жизни за чужой счет. Главное – опередить других. Никаких компромиссов. Элоиза старалась лишний раз не выходить на улицу, но даже дома приходилось бороться с деревенщинами, которые не замечали ни прогресса вокруг, ни знаков судьбы.

Устроившись посередине заднего сиденья, поджав губы и сощурив глаза, она смотрела вперед через лобовое стекло, стараясь не обращать внимание на жуткие толпы людей, что заполонили тротуары. В ее лице, худом и вытянутом, с выдающимся подбородком и глазами монаршей особы, которая насквозь видит своих подданных и их жалкие замыслы, не было ни капли слабости. Такое лицо трудно забыть. Элоиза глянула на свое отражение в стекле и поправила выбившийся локон.

Ее отвлекли пронзительные выкрики старого китайца, продавца газет, вероятно, сцепившегося с кем-то из-за сдачи в пять центов. Распахнулась задняя дверца стоявшего близ обочины фургона, оттуда вылез мужчина с освежеванной козлиной тушей на одном заляпанном кровью плече и связкой ощипанных уток на другом. Жизнь била ключом, людишки метались, подобно насекомым. Уже в шестой раз Элоиза пожалела, что вообще наняла лимузин, и посмотрела на часы.

– Я очень сильно опаздываю, – сказала она водителю. Тот промолчал.

Затор неожиданно рассосался, как будто услышал ее мысли. Машина медленно двинулась вперед, проехала почти полквартала и опять остановилась. Прямо перед ними мигали огни эвакуатора, водитель которого заглядывал в окна «мерседес-бенца», припаркованного в неположенном месте. Вот и причина пробки. Он вытащил из кармана пачку тонких пластиковых реек и одной из них пробовал подцепить край водительской двери. Полицейский тем временем направлял поток автомобилей в объезд, а перед лимузином держал поднятую вверх руку, не пропуская его.

Миссис Лейми скептически наблюдала за происходящим. Никакой безопасности на дорогах, вот уже и полиция ворует чужие машины.

– Посигнальте, – велела она водителю.

– Тут же коп! – Он изумленно обернулся.

– Посигнальте, молодой человек. Я долго терпела, но это уже никуда не годится. Нажмите на клаксон.

Водитель бросил на нее взгляд искоса.

– Да вы прикалываетесь?

– Уверяю вас, я вполне серьезно. Я наняла эту машину, и я требую, чтобы вы посигналили.

– Дамочка, может, сядете за руль и посигналите сами? А потом и с копом будете разбираться?

Он отвернулся от Элоизы. Открыл бардачок, достал жвачку, вытянул из пачки две пластинки и засунул в рот, а затем поудобнее устроился на сиденье, готовый прождать хоть весь вечер, пока эвакуатор не сдвинется с места.

Миссис Лейми, с трудом веря своим глазам, наклонилась вперед. От водителя она ожидала чего угодно, только не такой откровенной дерзости…

– Я настаиваю! Сигнальте – или можете попрощаться с этой работой.

– Да забирайте на хрен мою работу вместе с клаксоном! Успокойтесь, дамочка. Куда вы вообще так торопитесь? До Норт-Бич совсем недалеко. Честно говоря, вам проще было бы дойти. На вашем месте я бы так и сделал. Пешком дошли бы уже минут двадцать назад.

– Молодой человек, меня совершенно не интересуют ваши советы. Смотрите, он наконец отъехал. Ради бога, давайте уже трогайте! – Она махнула изящным запястьем в сторону улицы.

Пожав плечами, водитель вырулил из-за эвакуатора, который тоже влился в поток движения вместе с погруженным «мерседесом». До Портсмут-сквер оставалось всего два квартала, но и здесь они то и дело притормаживали из-за вереницы автомобилей, выезжающих на Бродвей и Коламбус-авеню. Курящие подростки слонялись по тротуарам вдоль площади и что-то выкрикивали.

Миссис Лейми смотрела вперед и никуда больше. Разглядывать ей ничего не хотелось. Даже в лимузине она чувствовала себя незащищенной, однако, если постараться, можно просто игнорировать все происходящее снаружи. Хотя, как только они выехали на Коламбус, три парня со странными рваными прическами вдруг наклонились к лимузину, показывая неприличные жесты под собственный смех и крики. Миссис Лейми сосредоточила взгляд на лобовом стекле, на ехавшей впереди машине, затем на кончике своего носа – лишь бы не обращать внимание на молодых болванов и вычеркнуть эту сцену из памяти.

– Что творят, а? – усмехнулся водитель. – Все из-за лимузина. Каждый раз одно и то же. Куда ни поедешь, везде показывают средние пальцы. Такая вот общественная реакция, понимаете? – Он покачал головой, явно восхищенный своей мудростью, и внимательно посмотрел на пассажирку в зеркало, как бы давая возможность восхититься вместе с ним и немного пофилософствовать.

Миссис Лейми промолчала. Она не обязана ничем восхищаться. В ее мире водители лимузинов не строят из себя знатоков социологии и заводят разговор, только когда к ним обращаются. Так и не дождавшись ответа, он покачал головой и в тишине поехал по Коламбус в сторону Вальехо.

Миссис Лейми показала на улочку между двумя кирпичными фасадами, исписанными граффити. Чуть дальше в глубине проулка виднелся внутренний дворик.

– Остановитесь здесь, – вдруг велела она.

– Прямо здесь? – удивленно переспросил водитель, ожидавший, что пассажирка выйдет в более подобающем месте.

– Да, именно так. В ваших услугах я больше не нуждаюсь, выйду здесь. Так понятнее?

– Как скажете.

Он пожал плечами, вышел из машины и открыл ей дверь, галантно указывая на асфальтовую дорожку, усыпанную мусором.

– Чаевых от меня не ждите, – сообщила миссис Лейми, решительно глядя на его подбородок. – Не знаю, сколько вам обычно дают, но признаюсь сразу, что сначала хотела оставить вам два доллара. Будет о чем подумать в течение вечера. Я практически уверена, что добралась бы сюда быстрее на обычном такси, где и водитель вел бы себя куда приличнее. От водителя ожидаешь достойного поведения, определенного уровня профессионализма и знания дела.

Миссис Лейми немного отошла, обернулась и посмотрела ему прямо в глаза. С уверенностью человека, сказавшего последнее слово, показала водителю две хрустящие банкноты по одному доллару, которые он упустил, затем окончательно убрала их в карман и направилась к дворику в переулке, не глядя назад.

Не успела она сделать и пары шагов, как раздался сигнал клаксона. Она машинально обернулась. Лимузин медленно ехал мимо входа во двор, а водитель, высунувшись наружу, махал ей из открытого окна, выкрикивая на прощание какие-то непотребства, связанные с принятием пищи. Миссис Лейми с запозданием заткнула уши и пошла дальше через двор, прислушиваясь к стуку собственных каблуков, что заглушал мысли о несовершенстве этого мира.

Проход под навесом в углу двора вел к еще одному извилистому проулку, круто уходящему вверх. На вершине располагалась небольшая парковка. Миссис Лейми пересекла ее и зашла в боковую дверь белого бетонного здания, на котором красными буквами было написано: «Миссия всей жизни». Чуть ниже курсивом шла надпись: «Церковь благоденствующих христиан».

Воздух внутри был неподвижным. Здание выглядело просторнее, чем казалось с улицы, и миссис Лейми прошла через неф мимо пустых скамей из пластика с узором под дерево. Она заглянула в безлюдную ризницу, затем в соседнее помещение с рядами стульев, где тоже никого не было, зато стояла стеклянная чаша с водой. С потолка свисали мощные телевизионные камеры и прожекторы, еще несколько стояло в углу. Она двинулась дальше, постучала в дверь кабинета, скрытого за матовым стеклом, и прислушалась. Табличка на двери гласила: «Преподобный Уайт». Внутри никого, тишина. Преподобный Уайт, судя по всему, был где-то на втором этаже.