Не зря я поменяла тарелки, ох не зря! Почувствовала я, что-то неладное во взгляде мачехи. Не знаю, сама она что-то подсыпала на крыло злосчастного лебедя или приказала кому, но эффект получился фееричным. Отведай я угощения, не ее дорогая доченька лебедя изображала бы, а я. Хотя, возможно, я ощутила бы себя вороной. Белой. Какой была в прошлой жизни.

Между тем цирк продолжался.

– Лебедь белая летит! – верещала сестрица, смеясь от счастья. – Боярин, лови меня! Подстрелил ты лебедь белую, добрый молодец! Прямо в сердце подстрелил! И пала она к твоим ногам!

– Не надо! – выставил вперед руки боярин. Но было поздно.

Сводная сестрица ловко вскочила на стол, пробежала по тарелкам и прыгнула прямо на Игоря. Его кресло закачалось и опрокинулось. Игорь треснулся головой об пол, на него верхом уселась Забава.

– Да снимите вы ее с меня! – взмолился боярин, пытаясь выбраться из кресла и при этом скинуть взгромоздившуюся на него Забаву.

Слуги остолбенели от происходящего. Княгиня схватилась за сердце. Я бросилась к Забаве и подхватила ее подмышки. После нескольких неудачных попыток я смогла стянуть ее с Игоря и отволочь к окну.

– Чего столбом стоите?! – заорала я слугам. – Держите Забаву!

Но они не смели прикоснуться к хозяйской дочери, столпились в кучу как испуганные бараны, открыли от удивления рты и молча хлопали глазами.

– Матушка, уймите вашу дочь! – потребовала я, с трудом удерживая брыкающуюся Забаву. Та все-таки извернулась и двинула мне кулаком в глаз. Блин, и кто тут дурак? Теперь у меня синяк будет! Как я на прием к царю поеду, что он обо мне подумает?

Боярин не без труда выбрался из упавшего кресла и схватил Забаву за руки:

– Угомонись! – цыкнул на нее. Но она не послушала, заливисто смеялась, извивалась в руках Игоря и продолжала хаотически махать всеми четырьмя конечностями.

Княгиня, наконец, сбросила с себя оцепенение, подбежала к боярину и сгребла в охапку Забаву.

– Перегрелась дочка на солнце, боярин, – бормотала она, пытаясь заставить Забаву перестать махать руками-крыльями – та крепко вошла в роль лебедя. – Приболела малость…

– Заметно что приболела, – пробурчал Игорь.

– Я лечу, лечу! Смотрите все! – нараспев кричала Забава. – Я лечу!

– Отведите Забаву в ее покои, – приказала княгиня слугам, передавая им дочь. – Дайте отвара из мяты, водой холодной умойте. Я сейчас приду.

– Лекаря позвать? – испуганно спросил один из слуг.

– Нет!!! – рявкнула княгиня. – Никого не звать! Замотайте ее в простынь и напоите мятой. Все! Больше ничего не делать. И всем молчать о том, что видели! Сор из избы не выносить. А то в порошок всех сотру! – княгиня погрозила слугам кулаком.

– Похоже, слабоумие у тебя в доме заразное, княгиня, – потер ушибленный затылок боярин. – Говорила, что падчерица умом не вышла, а на деле у дочки твоей та же болячка.

Глава 8

– Прости, боярин, посмотрю, что с Забавушкой и тотчас вернусь, – княгиня подобрала полы сарафана и бросилась вон из столовой. За ней толпой последовали слуги. Осталась только моя няня.

Я собрала со стола разбросанные стремительной атакой Забавы на боярина тарелки и плошки в кучку на дальнем конце стола. К счастью, разгром оказался не сильным – опрокинутый с квасом кувшин, раздавленная тарелка с квашенной капустой и разлетевшиеся во все стороны жареные рябчики.

Села во главе стола на место княгини. Приказала няне сходить на кухню и позвать кого-нибудь навести порядок в столовой. Широки жестом обвела разгромленный стол.

– Прошу, боярин, продолжим трапезу, тут не все разбито. Твоя тарелка цела, моя тоже. Не сочти за труд, налей мне кваса, – протянула ему серебряный кубок. – Или лучше вина. От этого дурдома голова идет кругом, – я потрогал подбитый глаз. – Синяк уже есть? – посмотрела в полированную тарелку из-под рябчиков, но она мутно отражала действительность.

– Будет синяк, – вздохнул боярин, заглянув мне в лицо. – Поистине кроткая ты девушка, если такое часто терпишь, – он налил в кубки вина мне и себе.

– Да, терпения мне не занимать, – вздохнула я и поправила съехавший на ухо кокошник. – Здрав будь, боярин.

– И ты будь здорова, княжна.

Мы сдвинули кубки, и я залпом осушила его.

– Не зашибла ли тебя моя сестрица? – поинтересовалась у Игоря. – Затылок сильно болит?

– Терпимо, – тряхнул он головой. – Посмотри, княжна, нет ли на затылке шишки? – он откинул черные волосы.

Шишка на голове боярина была и преизрядная. Я приложила к ней плоский запотевший штоф с холодным самогоном.

– Приказать льда принести? – осведомилась у него. Наверняка, ледник в поместье имеется.

– И так сойдет, – махнул рукой боярин. – Буйная у тебя сестрица.

– Бывает порой, – вздохнула я. И не наврала. Может, такое и в первый раз с Забавой, но выглядело впечатляюще. Сестрица вела себя очень раскованно и непринужденно. В результате у меня под глазом будет синяк, у боярина на голове шишка размером с грецкий орех. И как я с таким лицом должна показаться на ярмарке невест?

– Пир у государя когда? – деловито осведомилась я.

– Через три дня, – вздохнул боярин. – Пожелтеет у тебя синяк к тому времени, княжна. Замажешь белилами – незаметно будет.

– Я не злоупотребляю косметикой, – с достоинством ответила Игорю. Он удивленно посмотрел на меня. – Не люблю малеваться как кукла, – пояснила ему.

– Ты и так красива, княжна, – он осторожно коснулся моей щеки тыльной стороной ладони. Я замерла и боялась дышать. – Тут не болит?

– Нет… – беззвучно выдохнула я.

– А тут? – его ладонь спустилась ниже.

– Нет… Губа болит, – похоже, Забава успела мазнуть кулаком и по ней.

Боярин взял со стола салфетку и осторожно приложил к моей губе.

– Так лучше?

– Лучше… – я едва не теряла сознания от его осторожных прикосновений и тонула в потемневших глазах Игоря как в омутах. Штоф с самогоном выскользнул из моей руки и со звоном разбился о каменный пол.

Очень не вовремя в столовую влетела Васена и пара слуг. Боярин с видимым сожалением вздохнул и отнял от моих губ салфетку:

– Остановилась кровь, больше не идет.

– Спасибо, – я опустила взгляд.

– Уберите со стола, осколки с пола соберите, смените скатерть, накройте все заново, – командовала няня. – Моя вина, не досмотрела опять, – вздохнула она.

Слуги оперативно собрали осколки штофа, разбитую посуду, разбросанных по столу рябчиков, шмотки капусты и ушли за новой посудой.

– Сядь, Васена, в ногах правды нет, – кивнула я на кресло слева от меня. – Чего ты не досмотрела?

Васена продолжала стоять, только печально вздыхала и теребила край расшитого пояса.

– Сядь, раз княжна приказала, – коротко кивнул ей боярин.

– Я же собиралась каждое блюдо, что подают княжне проверять. Кажется мне – опаивают ее зельем, голову дурманят. Княжна последнее время сама не своя. А я тут подумала, что раз угощения раздавать от общего блюда будут за столом, то и смотреть нечего. Не доглядела, не доглядела… Ведь ей предназначалось правое крылышко. Чудо, что Забаве оно досталось.

– Не чудо. Я его поменяла, – призналась я. – Заподозрила неладное, и поменяла.

– Так это ты для того ворон считала? – расхохотался Игорь. – А я голову ломал, что ты там в окне разглядывала? Ох, и мудрая же ты, княжна Любава! Не доверяешь мачехе?

– Как говориться, доверяй, но проверяй, – неопределенно ответила я.

– Княгиня ничего не сыпала в твое блюдо, – заверила меня няня. – Тут я во все глаза смотрела, за каждым ее жестом следила.

– Ага, – продолжил смеяться боярин. – Только когда в окно глядела ничего вокруг себя не видела.

– Так в окно все глядели, – обиженно потупилась няня.

– Нет, в еду подсыпали зелье во время обеда не могли, – в этом я не сомневалась. – Я так понимаю, про правое крылышко все знают? Что оно мне полагалось?

– Конечно, – закивала Васена. – обычай такой.

– Ну, да, конечно. Я же тоже про него знаю. Подзабыла и вспомнила уже. Так что могли что-то на это крыло насыпать и на кухне. И не обязательно повариха. Там наверняка много народа крутится?

– Много, – подтвердила мою догадку няня. – И поварята, и посудомойки, и истопник. Кого там только нет. Не кухня, а постоялый двор. Все-таки надо было мне проследить, что и как готовят… Я, я одна виновата, старая растяпа! – сокрушалась няня, едва не плача.

– Не получилось бы, раз там так много народа, – попыталась успокоить я Васену. – Все равно это зелье отведала не я, хотя оно предназначалось мне. Интересно только, кто и зачем сыграл такую злую шутку?

– Вестимо кому это надо, – пробурчала Васена.

– Княгине? – пытливо посмотрел на нее боярин.

– Княгиня на кухню не ходит. Не барское это дело… – коротко буркнула няня. Она пыталась уйти от прямого ответа.

Боярин взял тарелку с правым крылышком, внимательно осмотрел, потыкал ножом, поднес к лицу и понюхал.

– Нет, не пахнет зелье, выветрилось уже. Видимо, жидкое было, порошка не видно.

Он поставил тарелку на место и недобро оскалился:

– Не нравится мне все это. Но я докопаюсь до правды, разберусь, не сомневайся, княжна.

Белоснежные ровные зубы боярина походили на жемчуг. А вот его клыки меня удивили. Они были шире и немного длиннее обычных. Словно зубы хищника.

В столовую вошла мачеха. Она снова была величественна, как мраморный монумент. Нетерпеливо махнула рукой Васене, приказывая убираться вон.

– Няня останется, – остановила я ее. – Она мне нужна.

– Зачем еще? – насупилась княгиня.

– Нужна и все, – отрезала я. Если я тут теперь хозяйка, то никому не обязана отчитываться в своих действиях.

Но Васена не посмела сидеть в присутствии княгини, поднялась с кресла и встала у стены. Снова появились слуги, быстро и бесшумно убрали со стола и накрыли заново.

– Как себя чувствует Забава? – холодно поинтересовался Игорь.

– Уснула. Нельзя ей с ее нежной кожей долго на солнце быть. Притомилась, перегрелась. Вот у нее бред и начался.

– Сдается мне, кто-то хочет опорочить твою падчерицу, – боярин проводил взглядом слуг. – Не знаешь, княгиня Пелагея, кто бы это мог быть?

– Откуда же мне знать, государь мой? – пожала плечами княгиня. – Да и кому она сдалась, бедняжка?

– Уверен, дурман-зелье на крылышко налили. Только крылышко правое твоей дочери досталось, а не падчерице.

– Вот злодеи! Нелюди! Нет, это на мою доченьку порчу навести хотели!

– Так налили на правое крыло, значит для падчерицы твоей предназначалось зелье.

– Стало быть, это я случайно крылышко спутала, – энергично закивала головой мачеха. – Вот и подала правое крыло Забаве, – она зло глянула в мою сторону. Наверняка догадалась, что я тарелки поменяла. – Прикажу всех слуг, кто был на кухне кнутом бить, пока не сознаются, кто напакостил. Немедля прикажу, – поднялась княгиня. – Такие шутки шутить не дозволю!

– Погоди, матушка, – остановила я ее. – Под пытками любой себя оговорит, любую вину на себя возьмет. Да и не дело моих слуг калечить. Я запрещаю, – я ощутила себя хозяйкой в доме и мне это понравилось. Отныне я тут буду принимать решения. – Мне слуги нужны сильные и здоровые, а не битые доходяги.

– Верно княжна Любава говорит, – согласился Игорь. – Не дело слуг своих бить. Так правду не узнаешь.

– А как же иначе ее узнать, батюшка? Кто добровольно признается? – насмешливо поинтересовалась княгиня. – Подскажи, боярин. Научи меня, глупую, уму-разуму. Бить холопов надо, иначе никак. Бить до полусмерти! Сдохнет пара – не велика потеря. Новых купим.

– Не дело деньги на ветер кидать. Я сама попробую разобраться во всем.

– Это как же? – усмехнулась мачеха. – Ты что, провидицей стала?

– Применю дедуктивный метод. Докопаюсь до правды, не сомневайся, матушка, – не без ехидства ответила я. Пусть понервничает!