– Жилплощадь ей вернет кто-то из наших сотрудников. Владика отправь, он любого заговорит до смерти. Такую деньгами и подарками не купить.

– Ты просто боишься, что снова тебя по кумполу двинет, не дожидаясь признания в ошибках, – заржал Ринат. – Я же говорил: острых ощущений тебе не хватало. Адреналина. Смотри на себя, глаза горят, борода торчит… Побриться бы тебе, и в зал бы сходить…

– Зачем мне в зал? – обалдел я.

– Пузико начинает появляться, – авторитетно заявил этот мелкий гаденыш.

– Нет у меня пузика!

– Есть-есть. Пузико есть, рельефа нет.

– Нормальный я, худой!

– Хочешь, я тебя в свой тренажерный запишу? За пару недель восстановишь немного форму.

– Ты…

– О тебе забочусь и о твоем здоровье. Я вчера новость читал, что мужик от оргазма умер, прикинь, прям в процессе инсульт долбанул. Нет, умер как воин, конечно… Самурай почти, но…

– Брысь отсюда! – рявкнул я.

– Не забудь, что вечером у нас встреча с инвесторами, – Ринат заиграл бровями, а я махнул рукой – мол, все понял, – и отправил племянника заниматься делами.

Сам же вернулся к своим баранам.

Психанул, отбросил лист на столешницу и откинулся на спинку кресла. Мне в этой жизни ничего не давалось легко. Я не родился в богатой семье, наши со старшим братом родители были обычными трудягами. Мы жили в обычном рабочем районе, носили обычную одежду, а сладости чаще всего видели только по праздникам.

И все то, что я имел сейчас, я заработал сам. Своим трудом. Своими мозгами и упорством.

Тогда, десять лет назад, нас с братом грамотно развел наш лучший и самый близкий друг детства. У нас с Рамилем тогда уже водились кое-какие деньги, мы с братом крутились как белки в колесе, а потом пришел Страхов с выгодным предложением. Он открыл строительную фирму, но не хватало инвестиций. Взамен он предложил нам пятьдесят процентов акций на двоих и хороший бизнес-план, продуманный.

Вот только оказалось, что этот план продуман был не для нас, а для Страхова, но разобрались мы во всем далеко не сразу.

А теперь оказалось, что тогда, когда я пытался не сесть за мошенничество в особо крупном размере, сохранить свою жизнь, рабочие места и не пойти по миру вместе с братом и его семьей, тринадцатилетняя девчонка и ее сестра стали жертвами того самого беспредела, за три года потеряв и родителей, и жилье. И еще девять семей остались ни с чем…

Когда мы с братом наконец победили и отправили Страхова топтать полы в тюрьме, Рамиль отошел от дел, оставив себе акции фирмы, а мне – племянника в помощь. Ринатик был не в восторге, но справлялся на отлично и был не просто моей правой рукой, а мной, если того требовали обстоятельства.

Язык бы гаденышу еще укоротить немного, потому что вообще страха нет…

А теперь, получается, карма все-таки догнала меня. Догнала, обокрала, поцеловала и завела так, что неделю вибрирую.

Молодец, девчонка! Лукерья завоевала мое искреннее уважение тем фактом, что не сдавалась и боролась. Как умела. Даже со мной. Не пасовала перед сильными мира сего, не лебезила в надежде что-то получить, а прямо в лицо говорила то, что думала. Я всегда уважал силу характера, а у нее он определенно имелся. Очень хреновый характер.

Чертовка все-таки.

Я поймал себя на мысли, что слишком часто думал об этой девчонке на девятнадцать лет младше меня. Девятнадцать – это много, так? Разные поколения, разные взгляды на жизнь…

Но цепляла она. Было в ней что-то особенное, что заставляло забыть о досадном недоразумении длиной в девятнадцать лет.

Может, прав Ринат, и мне адреналина стало не хватать? Слишком спокойно жилось последние пару лет, что я пылью начал покрываться и пузико отращивать?

Я поднялся, достал из шкафа свежую рубашку, переоделся, готовясь к встрече с инвесторами, и подошел к зеркалу.

Нет там никакого пузика! Ну, может, совсем небольшое… И меня совсем не портило.

Пора снова начинать делать утреннюю зарядку!

Я застегнул пуговицы на рубашке, прихватил пиджак, папку с документами и флешками и вызвал водителя.

Приеду пораньше, может, удастся перекусить перед началом переговоров.

Сел на заднее сидение, снова достал документы, готовясь к долгому разговору, пока водитель ехал в пункт назначения.

Поднял голову, осмотрелся, хищно ухмыльнулся и приказал:

– Вадим, за углом возле едальни быстрого питания притормози.

– Зачем? – не понял он.

– Бургер хочу. И колу, – улыбнулся я.

Глава 7

Эмиль

Зачем я туда пошел? Очевидно же: хотел есть. И острых ощущений. Вторых – особенно сильно.

Ну, нравилась мне девчонка. Нравилось то, что она не прогибалась под меня. Наши с ней короткие перепалки тоже нравились. Надоели мне суррогаты, которые готовы по полу кататься, чтобы мне угодить.

Хотелось настоящего, не подделки. И такая нашлась: завела, потопталась по моему самолюбию и разбудила охотничий инстинкт, который требовал завоевать немедленно.

С этой минуты зовите меня просто – Шарик Багратович Барсов.

Я вошел в помещение, осмотрелся и понял, что мне просто несказанно повезло. В зале почти никого не было, а за стойкой скучала одна Лукерья.

Выдержав презрительный взгляд, брошенный на меня, дождался, пока она прокашляется, и вальяжно подошел ближе.

Возможно, у нас с ней назревала новая традиция – «возбудим и не дадим».

– Добрый день, – профессионально вежливо пропела чертовка и оскалилась так, что у меня закрались нехорошие мысли – а не траванут ли меня сегодня?

– Абрикосик-джан, здравствуй, – пропел я, вызывая монарший гнев.

Лукерья сжала губы в тонкую линию и громко засопела.

– Как твои дела, янтарная? – продолжал я ее заводить.

Нравилось мне, как она злилась, что поделать? Так и тянуло эту кошечку против шерсти погладить и за усики подергать.

Хотя мог предположить, что за одни только мысли о наличии усиков меня не помилуют.

– Вы что-то хотели? – прошипела она.

– Угу. Покушать.

– Делайте заказ, – она подбородком указала на большой экран на стене рядом со стойкой.

– А как? – развеселился я.

– Открываете меню, выбираете позиции, оплачиваете картой, – чопорно объяснила чертовка.

– Э, нет, сладкий персик, ты у меня по старинке заказ прими. Нет у меня карты, наличными пользуюсь.

– Что желаете? – она натянуто улыбнулась и сверкнула глазищами.

– А что у вас есть?

Она набрала в грудь побольше воздуха и на одном дыхании выпалила:

– Есть бургеры: «Стукнутый Квазимодо», «Прощай, молодость», «ЗОЖ – это галдеж», «Незабываемая встреча» с двойной порцией лука, и для гурманов биг-бургер «Где моя талия?». Картошка фри «Привет, холестерин», а из напитков могу предложить черный кофе, чай «От хмурой морды» с сахарным песком «По которому ты ходила». И наше блюдо дня – вода в собственном соку. Что будете?

– А рыба есть в меню?

– Лещ! Вяленый, вареный, соленый, холодного копчения… И две селедки.

– Две? – развеселился я.

– Угу. С прошлого месяца лежат. Зато со скидкой!

И так очаровательно улыбнулась, что я завис ненадолго.

– Барсов, вам повторить? – вернула меня с небес на землю чертовка.

– Зачем?

– Может, я слишком быстро говорю. Я слышала, что с возрастом нейроны головного мозга отмирают, к тому же вас недавно по голове стукнули.

– Есть подозрение, персик-джан, что по голове меня стукнула ты, – опираясь на стойку, доверительно признался я.

– Есть подозрение, Изюм Багратович, что вас слишком сильно ударили по голове, и вы подозреваете не того!

– Кого же мне подозревать, янтарная моя?

– Точно не меня, – отрезала она. – Могли бы, кстати, и поблагодарить за спасение, а не подозревать зря!

– Спасибо, сладкий персик, за то, что не стала добивать, – подмигнул я.

– Это было сложно, но я сдержалась, – величественно кивнула она.

– Аплодирую твоему самообладанию, – отбил я.

– Вы заказ делать будете?

– Мне, пожалуйста, «Стукнутого Квазимодо» и кофе с молоком и сахаром.

– Оплата картой или наличными?

– Картой, красавица, – подмигнул я.

– Барсов, у вас только наличные, забыли? – возмутилась Лукерья.

– Вспомнил, что карта в портмоне, – широко улыбнулся я.

Расплатился и ждал, гипнотизируя взглядом маленькую чертовку, которая зыркала на меня так, словно уже сквозь прицел винтовки смотрела, не меньше.

Возможно, меня сейчас будут бить котлетой!

– Ты мне сегодня во сне приснилась, – признался я, когда она вернулась к стойке и очень воинственно поправила чепчик на голове.

– Вы мне тоже сегодня снились.

– Правда? – обрадовался я.

– Угу. Весь заросший, одетый в грязную, дырявую одежду, с двумя проплешинами на щетине выбирался из подвала, доедая один-единственный заплесневелый плавленый сырок.

– Да ты что? И что было потом?

– Будильник, предатель, – вздохнула Лукерья, – такой сон прервал. Кстати, Барсов, вы должны мне желание!

– Я?

Японский летчик, совсем из головы вылетело, что я хотел заманить девчонку к себе и вытребовать желание.

Новость о том, что моя фирма лишила ее жилья, выбила из колеи, да и визит мой сегодня был импровизацией и порывом души.

– Ну хорошо, выполню, но предлагаю сделку, – легко согласился я.

– Какую? – напряглась она.

– Давай так: если я сейчас угадаю твое желание и на месте его выполню, ты выполняешь одно мое. Никакого интима, ничего противозаконного. Обещаю.

– Это какая-то мошенническая схема, да?

– Все честно, абрикосик!

– Где-то есть мелкий шрифт, который нужно внимательно изучать с лупой?

– Ну что ты? Это взаимовыгодная сделка, тебе понравится. По рукам?

Я протянул ей ладонь, но чертовка сомневалась.

– А если не получится, то я выполню два твоих желания, малышка. Любых.

– Барсов, вы меня совсем дурочкой считаете, раз предлагаете заключить сделку с вами? – презрительно фыркнула Лукерья.

– Зря отказываешься, абрикосик, очень зря. Есть шанс заставить меня исполнять все твои мечты одним предложением.

Или можно просто раздеться – эффект будет тот же. Извращенец, знаю!

– Ладно, по рукам, но если вы мне врете или обманываете, то сделка аннулируется, – пробурчала она, и глазищи ее авантюрно сверкнули.

Что-то задумала, чертовка, определенно!

Эта девчонка, сама того не понимая, возвращала мне вкус и желание жить. Азарт в груди зажигала, интерес к тому, что она может выкинуть, и заставляла мозг работать активнее в попытках предугадать ее следующий шаг.

– Никуда не уходи, – предупредил я.

Вернулся в машину, взял пиджак, достал из внутреннего кармана блестящую штучку и вернулся.

Подошел к стойке, положил на нее руку и разжал кулак. На ладони лежал небольшой выцветший золотистый браслет с висюльками в форме буков «Л», «М» и «Л».

Лукерья, Марта и Линда – так звали ее маму и сестру, я выяснил. И я был уверен, что вещица ей дорога, вот только раньше отдать никак бы не вышло.

– Вы… – ахнула Лукерья, – ах вы…

– Ах, я, такой нехороший, нашел блестяшку у себя за пазухой, когда ты, абрикосик, меня обчистила, поцеловала и сбежала.

– А, – она приоткрыла ротик.

– И вот тебе первый урок, малая! Не воруй! – я щелкнул ее указательным пальцем по носу. – С тебя желание, красавица.

– Это… Вы… Вы мошенник, Барсов! Не могли раньше отдать?

– Я слишком стар, чтобы бегать за тобой по улицам в попытках отдать вещицу, абрикосик. Я же не Шарик! Изюм, престарелый Квазимодо… И как ты меня еще сегодня назвала?

– Вор, гад и мошенник!

– Точно! – согласился я. – Но ты на сделку согласилась, а значит, должна мне желание.

– И что вы хотите? – надулась она как мышь на крупу.

– Я тебе позже скажу, – улыбнулся я.

Лукерья засопела и снова попыталась расстрелять меня взглядом, но ее отвлекли.

Она вернулась с бумажным стаканом и жирным пакетиком с логотипом едальни.