– Роллы кимпап в подарок.

– Да ты что, с ума сошла – за рыбные пирожки давать кимпап^[2]? Так вообще без всего останешься. На, держи деньги.

– Ну ладно. Завтра приходи еще.

Путница с улыбкой слушала проходящих. Странное дело. Почему-то от их разговоров ей тоже захотелось есть. Как же давно она не ощущала голода!

Заглянув в старый ресторанчик под названием «Наша закусочная», откуда доносились голоса людей, девушка увидела красные столы, настолько жирные, что отмыть этот жир тряпкой казалось невозможным. Сдерживая желание исправить всякие ошибки в меню, она заказала один кимпап.

«В какой жизни я ела последний раз? В этом воплощении точно впервые». Ей казалось, что вот так сидеть и спокойно наслаждаться пищей, когда у тебя есть дела, – настоящая роскошь. Все это время она жила, принимая таблетки; одной капсулы хватало, чтобы обрести энергию на целый день. Рецепт ей дал один человек, с которым она провела его последние дни в одном из прошлых воплощений. Сейчас она даже не помнила лица того человека.

Хозяйка закусочной, заметив странное выражение на лице незнакомки – будто та разучилась глотать пищу, – заговорила с ней:

– Попробуй для начала прожевать, если в горло не лезет, иначе совсем исхудаешь. Кожа да кости. Мне вот сегодня тоже не хотелось есть, так я заставила себя. А то желудок совсем ослабнет.

Вспоминая о том, когда и в каком воплощении ей последний раз велели хорошо питаться, путница машинально поднесла кусок кимпапа ко рту. Склонив голову, она равнодушно смотрела на выпуклый живот хозяйки закусочной и ее старый фартук с цветочным узором.

Пока в голове крутилась мысль, будто еда кажется безвкусной оттого, что она очень давно не ела, хозяйка вернулась и принесла горячий рыбный суп с клецками, от которого исходил пар.

– А звать-то тебя как?

Девушка пересчитывала кусочки лука и горошины перца в бульоне, пока не заметила на соседнем столике старую выцветшую брошюру магазина с именем хозяйки «Чиын»^[3]. Спустя несколько секунд она задумчиво ответила:

– Чиын.

– Чиын? Красивое имя. Приятного аппетита. В следующий раз закажи-ка еще лапши.

Точно. Чиын. Красивое имя. Чиын, которая рассказывает истории. Она улыбнулась мысли о том, чтобы взять такое имя, затем зачерпнула ложкой перченый суп со множеством лука и поднесла ко рту.

Как согревает.

Чиын доела кимпап и заговорила:

– Сколько стоит это здание? Я куплю его.

– Как ты его купишь-то? Совсем, что ли? Денег небось много?

– Достаточно.

– Из богатой семьи, значит, будешь?

– Почему сразу из богатой семьи? Просто я много работала, но в какой-то момент потеряла интерес к тому, чтобы тратить деньги, вот и накопила. Так что дай знать, кому принадлежит это место. Я заплачу хозяину в три раза больше озвученной цены, а тебе навсегда снижу аренду вдвое.

– Ну ничего себе! Ты и на вид хорошенькая, и человек, похоже, неплохой. Если получится купить, то, конечно, давай. Номер сейчас тоже найду, чего тут сложного-то. На-ка! Держи.

Чиын посмотрела на номер, написанный на старой бумажке, и, усмехнувшись, сказала:

– А ты продолжай готовить так же вкусно. Если тебе вдруг захочется придумать новое меню, не делай этого. Не нужно ничего менять.

– Ух ты. А ты разбираешься в людях. Спасибо, конечно. Кстати, почему обращаешься к старшим на «ты» при первой встрече?

– Я куда старше, чем выгляжу. Я пожила подольше твоего, – серьезно ответила Чиын.

– Хо-хо. Ну допустим-допустим, – усмехнулась хозяйка, глядя на длинные черные вьющиеся волосы незнакомки и ее белоснежное лицо.

С виду трудно было определить ее возраст – то ли ей около тридцати, то ли ближе к сорока. Но, когда хозяйка заметила, как грустно и растерянно та смотрит в окно, ей отчего-то вдруг стало ее жаль. Такая худая, что ее хочется прижать к груди и обнять. Может, тогда она специально и стала говорить нарочито громко, чтобы привлечь внимание девушки.

– Чиын, красавица, а где ты купила такое красивое платьишко в цветочек? Милое. Мне бы точно подошло.

Хозяйка посмотрела на красивое черное платье с красными цветами, а затем дотронулась до своего розового фартука с похожим узором, скрывавшим ее выпирающий живот.

Чиын посмотрела на ее толстые, морщинистые ладони, и на нее нахлынули воспоминания, от которых защемило сердце.

– Мама, а что бы мы чувствовали, не будь у нас сердца?

– Мы бы не знали любви, радости или грусти. Как думаешь, каково это?

– По-моему, без грусти стало бы только лучше.

– Ты знаешь, что значит грусть?

– Нет, я лишь читала про грусть и боль в книге. И мне стало интересно.

– Если душа болит, можно «вынуть» ее, очистить, просушить на солнце, а на следующий день вернуть на место.

– Разве душу можно вынуть?

– В прямом смысле нельзя. Но можно нарисовать на бумаге.

– Да! Или обнять маму, – искренне сказала девочка.

Мама тогда ничего не ответила, лишь ласково похлопала ее по спине и достала из кармана печенье. Ее розовощекая дочь в красивом желтом платье весело схватила его и откусила, и на лице девочки остались крошки. Она раскинула руки в стороны и подпрыгнула, будто пытаясь взлететь. Вдруг порыв ветра донес аромат цветов и окутал ее. Ветер закружил девочку в вихре красных лепестков, становясь одним из них, она исчезла.

– Я его купила пятьдесят столетий назад. Сейчас такое не найти. Ну ладно, увидимся.

Чиын отвела от фартука хозяйки грустный взгляд, подняла глаза, обрамленные длинными черными ресницами, перестала предаваться ностальгии, расплатилась и осмотрела магазин. Она собралась с мыслями, достала телефон и набрала номер владельца здания. Слушая гудки, Чиын разглядывала старую выцветшую вывеску на соседнем здании, которая гласила:

«Прачечная души»

Избавьтесь от ненужных пятен. Качественная чистка и глажка

Чиын медленно прочитала вслух:

– «Прачечная души. Избавьтесь от пятен…» Интересно, могут ли они вывести пятна с души?..

Умная чистка с использованием современного оборудования

– Современное… оборудование, – повторила Чиын. – Не такое уж оно и современное.

Она осматривала интерьер давно закрытой прачечной, и в какой-то момент на ее лице вдруг отразилась решимость. Ведь можно разгладить измятую душу так же, как утюгом гладят помятую одежду! Обретем ли мы, люди, после этого счастье?

В ее темных глубоких глазах загорелся свет.

Место вполне подходящее. Чиын закрыла глаза и задумалась о чем-то. Постепенно черты ее лица смягчились.

На землю медленно опускалась ночь. Извечный круговорот.

* * *

Одну душу можно прогладить утюгом, а с другой и въевшиеся пятна даже лучше не стирать. В кое-каких столько дыр, что перед стиркой их сначала предстоит залатать, а какие-то из душ уже не отмыть, как ни старайся.

Чиын представила себе, как можно организовать пространство для приема гостей с запятнанной и неразглаженной душой. Вспоминала самые уютные места, в которых ей доводилось беседовать с людьми из прошлых воплощений: двухэтажный дом тетушки Чхунбок возле озера, гостиная дядюшки Ёнсу в домике у моря и даже сад бабули Софи в одной европейской деревушке. Место должно хорошо освещаться солнцем, чтобы душа могла высохнуть после стирки.

В дом к бабушке Софи каждый день приходили гости. Посреди сада росло огромное многовековое дерево, под ним часто собирались деревенские жители – поговорить о жизни. Ей хотелось создать такой же уголок, куда люди приходили бы отдохнуть в тени.

Невольно улыбнувшись, Чиын закрыла глаза и задумалась.

Нужно построить крепкий двухэтажный дом из ореховой древесины в европейском стиле, добавить стропила в корейском и высадить вокруг вечнозеленый сад.

– Гости будут приходить сюда, выстирывать душевные пятна, а затем возвращаться к своей обычной жизни. Очищать душу и возвращать ей годичные кольца, как у крепкого дерева.

Семь деревянных ступенек поведут к зеленому арочному входу с цветущими камелиями вокруг. За тяжелой дверью в тайный сад скроется новый мир.

– Если построить его на холме, то весь день его будет освещать теплый солнечный свет, а ночью – серебристые блики луны.

В ночной темноте, пока все спали, рождалась на свет прачечная – ступенька за ступенькой, словно лепесток за лепестком распускается красный цветок.

На первом этаже расположилась большая барная стойка, за которой Чиын будет принимать посетителей и угощать гостей чаем, а на втором – сама прачечная, где она сможет очищать и разглаживать запятнанные, измятые человеческие души. Эту комнату можно обставить без излишеств, оборудовать лишь зону механической чистки и глажки, а также поставить пару столов, человека на четыре, чтобы гости могли отдохнуть.

– А, и еще нужно продумать освещение.

Чиын решила, что слишком яркий свет помешает человеку открыть свою душу, поэтому установила лампы с приглушенным свечением – так гости смогут спрятать в сумраке свои истинные лица.

На второй этаж повела узкая вьющаяся стальная лестница, на которой едва уместится один человек. В саду на крыше Чиын развесила бельевые веревки.

В прошлых воплощениях, утешив опечаленного человека, Чиын возвращалась домой и принималась за стирку одежды. Добавляла порошок, вспенивала воду и, наблюдая за пузырьками, полоскала белье. Вместе с водой с него стекали грязь и пыль. Закончив со стиркой, она стряхивала одежду, надеясь, что вся боль и печаль человека исчезнут. Когда с развешенных вещей стекали капли, Чиын наблюдала, представляя, как вместе с последними каплями исчезают все тягостные чувства. На следующий день лицо человека прояснялось, как небо очищается от туч.

– В прачечной души я буду помогать людям.

В конце концов Чиын завершила строительство прачечной на самой высокой точке холма, отчаянно мечтая, чтобы люди обрели здесь умиротворение.

– Ну вот, – сказала она, закрыла на секунду глаза и снова на нее взглянула.

Чиын переживала, что созидательная магия сработает неправильно из-за того, что она давно ею не пользовалась.

Когда-то ее переполняла отчаянная решимость отказаться от странствий и мирно состариться, но желание не осуществилось. Перерождаться постоянно в молодом теле оказалось так же больно и тяжело, как терять близких. В предыдущем воплощении Чиын часто старалась осуществить задуманное с помощью своих способностей, но ничего не выходило. Ей казалось, что для этой жизни ей уготована какая-то иная сила.

Ощущая изнеможение и усталость, Чиын тихо вздохнула и направилась к прачечной.

Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь.

Семь ступенек – и она у входа. Ветер, доносящий аромат красных цветов, растущих вокруг дома, развевает подол ее платья.

Тихая ночь. Чиын открывает дверь и заходит внутрь. Как она и задумывала, освещение внутри приглушенное и теплое. От древесного аромата душа постепенно раскрывается. Доносятся чьи-то голоса. Чиын садится за барную стойку и прислушивается к себе.

Слишком долго она не заваривала чай, но теперь снова станет угощать им гостей. От этого терпкого вкуса измятые души разгладятся, а на сердце станет спокойно. Чашка теплого чая обязательно понадобится кому-нибудь в такую темную ночь, как эта.

А сегодня она и сама не прочь выпить одну.

– Будь это возможно, я бы вынула свою душу, постирала, высушила, выгладила ее и вставила обратно, – бормотала Юнхи, поднимаясь по крутой лестнице.

Для грусти очаровательная пора. Май. Все зелено, теплый ветерок доносит аромат цветов. Чудесная ночь.

– Как можно извлечь душу? Может, речь о сердце? – запыхавшись, спросил ее Чэха́, поправляя тяжелый из-за ноутбука рюкзак.

«Есть ли у души форма? Хочется потрогать ее», – подумал он.