Как Принц отправился в изгнание

– …и я не возьму в толк, я не могу постичь, чего ты хотел этим добиться, – говорил король Рихард.

Принц поморгал, морщась от непривычно яркого света. Он тут же пожалел о том, что проснулся. Сон манил его обратно. Сон обещал забвение еще на половинку вечности. Отец перестал говорить и посмотрел на него. Наверное, он уже был здесь некоторое время, заключил Принц. Интересно, король в надежде на чудеса подсознания говорил сейчас со спящим, или же Принц уже приходил в себя несколько ранее? От него явно ждали какого-то ответа. Он находил это весьма забавным.

– Плащ, – односложно буркнул Принц. Почему-то это казалось важным, хотя он все равно не мог заставить себя решить, почему.

– Плащ… – задумчиво повторил Рихард. – Зачем ты напялил на себя его плащ?

Принц обрадовался про себя, потому что он знал правильный ответ на эту загадку. Но потом ему сделалось лень.

– Он сам, – нехотя объяснил Принц, кутаясь поглубже в одеяло. Удивительно, что приходилось объяснять такие очевидные вещи. Он вновь забылся. Когда он окончательно пришел в себя, уже стемнело, докучливое Солнце милосердно скрылось за горизонтом и перестало светить ему в глаза, а короля нигде не было видно. Он полежал еще чуть-чуть, наслаждаясь спокойствием. Принц и помыслить не мог, что слабость бывает такой блаженной. Так настало утро.

Сразу перед восходом ему опять приснилась Изабелла. Они гуляли по летнему саду и болтали, болтали, болтали. Она говорило много и часто смеялась – он уже почти забыл, как выглядела ее улыбка. Герцогиня была такой настоящей, теплой, близкой, что Принц сделался уверен в том, что Изабелла в те же самые мгновения видела тот же сон. Иначе и быть не могло. Внезапно на солнце набежали тучи, и сад погрузился в сумрак. Изабелла также стала задумчива и несловоохотлива, и они стали гулять молча. Он упивался ее компанией и только изредка бросал взор на ее совершенный профиль и наслаждался тем, как чудесно она морщила лобик, думая о чем-то тайном, сокровенном, загадочном. Он знал, что время их было сочтено. Даже во сне он удивился, когда Изабелла остановилась и подняла из травы какой-то предмет. Он был продолговатым и плоским и сужался ближе к кончику. Перо! Догадался Принц. Это было перо! Герцогиня несколько мгновений рассматривала его, так и этак вращая в изящных ручках, а потом взглянула вверх, на сердитое небо, и нахмурилась пуще прежнего. Она рассеянно сжимала необычное перо в руках и как будто ждала чего-то, не отводя взора от небес. Она забыла, что Принц гулял рядом с ней. С уверенностью, которая бывает только во сне, Принц догадался, что нужно было как можно скорее отобрать перо у Герцогини, и потянулся к ней, однако тьма сгустилась до полной непроницаемости, а Изабелла отчего-то отдалилась и стала почти недосягаемой. Принц не мог ступить ни шагу – тьма повязала его, а ноги словно утопали в болоте. Тогда он потянулся к Изабелле и попробовал предостеречь, но мрак поглотил его крики, а Герцогиня все ускользала и ускользала, задумчиво глядя на небо и сжимая в руке это недоброе перо.

Принц пробудился в состоянии тревожного смятения.

Беспокойный сон мгновенно вернул его в настоящее. Его тело набралось сил, но разум как будто не засыпал – он словно открыл книгу по заложенной странице и продолжил чтение, прерванное накануне на полуслове.

Принц наспех оделся и отправился на поиски Джозефа. Нужно было что-то предпринять, но что? Если Изабелле грозила беда, то как он мог ее отыскать и, самое важное, от чего он должен был ее предостеречь? Да и послушает ли она его после всего, что он натворил?

Джозефа не было в Северной башне, а выходить в твердыню Принц не решился. Он стал ждать. Мало-помалу беспокойство, навеянное абсурдным сном, отступило на второй план. Собственное деликатное положение стало тяготить Принца гораздо больше. Его негласно подозревали в убийстве, а теперь он умудрился необратимо испортить свою репутацию покушением на герцога. Как много людей поверят его истории про агрессивный шутовской плащ? Да и правда ли все произошло именно так, как ему запомнилось? Принц отказывался верить в свой возможный душевный недуг – он ощущал себя здоровым и всем своим естеством боролся за твердость этого ощущения. Ах, если бы Батафи был жив!

Джозеф не заставил себя долго ждать. Завидев Принца, старый лакей всплеснул руками и побранил господина за то, что тот поднялся с постели, не дождавшись дозволения лекарей. Принц отмел все возражения и заверил своего слугу в полном собственном здравии.

– Молю, ваше высочество, не искушайте судьбу, не перечьте! – причитал Джозеф. – Вам показан полнейший, абсолютнейший покой!

– Джозеф, – в который уже раз повторил Принц, – я куда скорее пойду на поправку после обстоятельной беседы с отцом. Слишком многое тяготит меня. Скажи, он не занят? Можешь попросить его подняться ко мне? Я не хотел бы… слишком далеко отходить от своих покоев.

Джозеф сокрушенно покачал головой и наградил Принца настолько сочувствующим взглядом, что тому стало не по себе. Желание поговорить с отцом стало навязчивым.

– Я пойду к нему сам, – заявил Принц.

Джозеф в панике выставил перед собой руки.

– Ваше высочество, умоляю!

Принц молнией метнулся мимо, схватил на бегу первый попавшийся плащ и, кутаясь так, чтобы не было видно его лица, поспешил на аудиенцию к королю. Он проделал весь путь, не поднимая глаз и игнорируя всех встречных. Дай бог, никто не признал его. Лишь только у самой двери королевского кабинета он натолкнулся на лорда Грисвальда – доверенного советника и верного товарища своего государя, как раз в ту секунду покидавшего Рихарда после аудиенции. Грисвальд поклонился, а затем они молча, как то было принято в Лилии, обменялись рукопожатиями. Принцу почудилось на мгновение, что на лице старого аристократа мелькнула какая-то незнакомая, непонятная эмоция. Как будто он сейчас посмотрел на Принца новыми глазами и признался себе в том, что доселе совершенно не знал его и не разумел, что думать о нем сейчас. Как будто с Принцем что-то было не так. Махнув про себя на все рукой, Принц решил не додумывать за других. Сейчас это было не важно. Он просто отогнал незваные мысли и постучался в дверь.

Ему повезло – король был один. Рихард был поглощен изучением развернутой на столе карты Лилии. Раздражение сменилось на его лице озабоченностью, когда он поднял взор и увидел своего сына.

У Принца начинало складываться впечатление, что никто не ожидал его возвращения к активной жизни на протяжении по меньшей мере еще нескольких дней. Что ж, он был полон сюрпризов. Как, впрочем, и король, которой в совершенно несвойственной себе манере заключил его в неловкие объятия и, похлопав по плечу, окатил волной такой исполинской жалости, что Принцу и вправду сделалось дурно.

– Сынок, – с нежной суровостью сказал Рихард, – тебе не рекомендовано долго находиться на ногах.

– Отец, мне не лежится, – сознался Принц. – Я не могу бездействовать в своих покоях после всего, что произошло в нашем замке. Скажи, что герцог, что наши переговоры? Есть ли надежда?

Король сокрушенно покачал головой.

– Переговоры не продвинулись ни на йоту. Они отказываются обсуждать мирное соглашение, не говоря уже об изменении границ. Ждут от нас официального расследования и между тем рыскают по замку сами.

Принц виновато уставился в пол. Рихард жестом пригласил его садиться и сам занял место за столом напротив.

– Отец, я не могу объяснить, что со мною произошло, но ключом ко всему является этот несчастный шут! Дай мне немного времени, и я сложу все элементы мозаики воедино, – заверил его Принц без особой веры.

– Ты переутомлен, – посетовал король.

– Отец, Батафи был не просто шутом, и его смерть не случайна! Давай еще раз обыщем его покои, мы наверняка сможем докопаться до его прошлого. Опроси слуг – быть может, кто-то общался с ним больше остальных. И расскажи мне историю его появления. Прошу, это очень важно.

По лицу короля пробежало сомнение, но он быстро подавил его.

– Сын, тебе нужен отдых. Батафи появился здесь при самых обыкновенных обстоятельствах – он просто пришел и обосновался. Ты же знаешь, что прогонять шута – плохая примета. Я уже и не упомню всего, он как будто всегда жил при дворе.

– Отец, ты никогда так просто не подпускаешь к себе людей, – запротестовал Принц. – Вспомни, когда ты решил, что доверяешь ему. Вспомни, что предшествовало его появлению?

Король покачал головой.

– Ты уводишь разговор с неугодной темы, – грустно констатировал он. – Сын, я считаю, что твои последние неприятности стали следствием высочайшего перенапряжения. Почему бы тебе не провести некоторое время в нашем поместье на побережье? Мне нужен там надежный человек, чтобы привести имение в порядок и приглядеть там за парой неспокойных лордов по соседству. Ты справишься с этим не хуже других.

Принц не поверил своим ушам.

– Ты отправляешь меня в ссылку? А как же убийство Доменико? Как же мое… покушение на герцога? Ты называешь это неприятностями? У нас под носом произошли преступления, а ты думаешь, что все это решится моим устранением?

Повисла неловкая пауза. Король не сразу нашелся, что ответить на этот поток обвинений.

– Доменико убил ополоумевший шут, – размеренно, словно докладывая урок, озвучил Рихард. – Батафи давно демонстрировал склонности к маниакальному поведению, но мы списывали его чудачества на издержки профессии. Напрасно. Он понял, что натворил, и покончил с собой. Что до тебя…Ты не справился с перенапряжением и, заново пережив весь кошмар при виде плаща незадачливого шута, на время обезумел и сделал то, что сделал. И теперь тебе надлежит отдохнуть от суеты и волнений двора в спокойной, умиротворяющей обстановке. Я отправляю тебя на лечение. Герцог не будет спорить с диагнозом.

– Герцог мечтает видеть меня за решеткой, и не без оснований! Отец, ты не можешь так поступить! – взмолился Принц.