Я задумался над словами девушки и пришел к выводу, что она права. Как ни крути, но здесь я чужак. Впрочем, как и большинство венедских волхвов и ведунов. Ведь, несмотря на общность крови, славяне западные и восточные имеют отличия, которые сразу в глаза не бросаются, но они есть. Да, все мы родня. Да, есть общий язык и своя письменность. Да, кто не верит в Христа и чтит старых богов, является язычником. Однако, не все так просто. Восточная ветвь язычества и венедская это разные пантеоны. Следовательно, культура у нас несколько иная. Как пример, у варягов и тех же полян имелись общие боги: Святовид-Сварог, Велес, Перун, Лада, Макошь и Морена. Но при этом рядовые руянцы знать не знали, кто такой Даждьбог или владыка лесов Святобор, а жители Поднепровья не понимали, кто таковы Поревит, Поренут, Радегаст или Яровит. Это то, что на поверхности, а имеется множество мелких нюансов. А кривичи, которые являются потомками киммерийцев (готов-кимвров), вобравших в себя несколько балтийских родов и получивших через своих князей и их дружинников немалую толику варяжской крови, вообще отдельная тема и у них свои культы, про которые мне известно очень и очень мало.

Вот как-то вспоминал христианские секты и здесь, примерно, то же самое. С той лишь разницей, что язычники не убивают представителей других родовых верований, а мирятся с ними и признают право сородичей на уважение других богов. Разумеется, лишь в том случае, если речь не идет о каких-то непотребствах или культах открытого поклонения смерти. В этом наша сила – в уважении других людей и свободе выбора. Но в этом же, как ни странно, наша слабость, ибо верования не универсальны. А раз нет единства, зачастую это ведет к разделению, расколу и удалению представителей одного народа друг от друга. Об этом я впервые узнал, когда с новгородским волхвом Берестом пообщался. А далее мысль развилась, когда делал прикидки на поход в земли почитателей Морены венделей. Но затем пришла война, и мне стало не до того. Все мои измышления насчет верований славянских племен опустились на дно памяти, а теперь они всплыли, ибо меня назвали чужаком.

Впрочем, я отвлекся и надо вернуться к лесным девам и нашей беседе. Я задавал Иве один вопрос за другим и многое узнал о том, как и чем живут последние оставшиеся в пределах Полоцкого княжества святары, а так же их воспитанники, дзяучонки и ведуны, часть из которых похищалась из семей еще во младенчестве или родители сами отдавали их волхвам. Так прошло два часа, я напоил девушек водой, а затем, в конце разговора, который уже стал меня утомлять, спросил старшую лесовичку:

– Я могу увидеться с вашим волхвом?

– А тебе зачем? – девушка сверкнула глазами.

– Знаний ищу.

– Если отпустишь меня и подругу, то увидишь Бойдана. Он сам к тебе придет.

– А не обманешь?

– Больно надо, – фыркнула Ива.

Конечно, можно было оставить одну девицу в заложниках. Но это признак недобрых намерений и недоверия. Да и не по воинскому укладу с девицами драться или как-то их примучивать, ведь я не на войне. Первичную информацию с лесных дев получил, интерес ко мне прояснил, и скользкие темы обозначил, а дальше, куда кривая судьбы вынесет. Захочет Бойдан появиться, поговорим, а нет, ничего страшного. Сам с порталом постараюсь разобраться. Ведь какое-то понимание уже имеется и пленница кое-что поведала, и если я не смогу пройти по тропам, то оставлю это перспективное направление на потом.

– Идите, – я развязал Иву и кивнул на ее подругу, которая за все время нашей беседы не проронила ни единого слова: – Забирай младшую и уходи.

Ива поднялась, растерла покрасневшие кисти рук, освободила от ремня Зоряну и, подхватив свои сулицы и ножи, дзяучонки, молча, выскочили за дверь.

Скрипнули ржавые петли и девушки понеслись через поляну. Затем они скрылись среди деревьев, а в избушку заполз живойт.

«Вернулся, – подумал я, глядя на ужа. – Значит, подружимся».

Тем временем приближался вечер и я вспомнил, что сегодня еще ничего не ел. В животе заурчал голодный зверек, и я распаковал рюкзак. Вещи в одну сторону, а продовольствие и фляги с водой в другую. После этого сполоснул руки, расстелил на сундуке чистую тряпицу и поужинал. Лучок и чесночок, копченое мясо и половина большого рыбного пирога, купленного в одной из деревень возле тракта. Потом все это запил водичкой, посмотрел, как живойт поглощает маленький кусочек оленины, и прибрался.

Пока ел, на землю опустились сумерки. Прислушался к звукам леса и снова ничего. Тишина. Птиц нет, и зверье не ходит. Только ветки деревьев шумят, да в траве что-то ворохнулось, наверное, полевые мыши, падлюки такие, которые уничтожили книги Всеслава. Хотя, наверняка этого сказать нельзя. Ведь если за местом присматривают святары и лесные девы, то очень может быть, что все записи у них, а в сундуке специально накиданный мусор. Опять же, не верится мне, что в потайном месте больше ничего не было. А раз так, то вещи, находившиеся здесь ранее, после смерти Всеслава аккуратно прибрали. И то, что Ива на вопросы о книгах и свитках отвечала уклончиво, данный факт подтверждает.

Однако, гадать нечего. Надо думать, что делать дальше. День прошел, а результат от поиска минимальный. Правда, в запасе еще двое суток, но тратить сорок восемь часов на ожидание того, что, возможно, появится святар, который на халяву поделится знаниями и даст мне мега-меч, добавляющий славному ведуну Вадиму Соколу +20 храбрости и +40 силы, было глупо. Поэтому, раз спать не хочется, то займусь исследованием камня.

Решение было принято. Я поправил ножны с мечом, подтянул ремень и по руке скользнул живойт, который уместился на левом плече. Далее я приблизился к камню и протянул к нему раскрытую правую ладонь. Пустота. Никаких колебаний воздуха, свечения, загробного голоса или знаков, которые говорили бы о том, что камень является входом на тропы и как-то активировался. Ладно. Сделаю следующий шаг. Ладонь легла на причудливый узор на камне, и моментально все мое тело пронзила резкая боль, словно от сильного удара электричеством.

– А-а-а!!! – не сдержавшись, я закричал. Потом в глазах потемнело, а зубы прокусили язык, и на мгновение я лишился слуха.

Во рту соленый привкус – это кровь из языка, которая стекает в гортань. В ушах звон, но зрение понемногу возвращается и, смахнув рукавом горки набежавшие слезы, я моргнул, сдержал очередной крик и обнаружил, что нахожусь не в избушке, а на тропе Трояна. Вокруг густой серый туман, на вид вязкий и, кажется, только коснись его и все, пропал. Он захватит тебя, будто паутина, втянет в себя, а потом подобно кислоте растворит бренное человеческое тело и саму душу. Первое впечатление дрянь, ибо от этой непонятной субстанции исходила опасность. Однако в остальном все было примерно так, как я себе и представлял. Под сапогами неширокая дорожка, которая на общем безрадостном фоне кажется светлой полосой. Над головой нечто темное с крапинками звезд, наверное, ночное небо. А за спиной уже знакомый мне камень, на который можно положить ладонь и вернуться обратно в реальный мир.

«А может, ну его, эти тропы? – проскочила в голове мысль, но тут же пришла следующая: – Э-э-э, нет, Вадим Андреевич. Долой трусость. Вступил на тропу, так хотя бы пройди до следующего знака и посмотри, куда он тебя выведет. Ты ведун или где?»

– Да уж, – прошептал я, – ведун, не поспоришь. Ибо назвался воином Яровита, будь добр, соответствуй».

Я шагнул вперед. Подошва наступила на твердую поверхность дорожки, и я замер. Норма, можно двигаться далее.

Следующие шаги я делал уже без опаски. Прошел десяток метров, вновь остановился, а затем оглянулся и увидел, что позади тоже туман. Камень пропал и на миг я едва не поддался панике. Появилось желание рвануть обратно, и вот тут-то, чародейская дорога и стала меня испытывать, как защитный рубеж потайного места сегодня утром моих варягов на болоте проверял.

– Вадим! Помоги мне! – я услышал голос своей первой жены, которая погибла в автомобильной катастрофе, и мое тело едва не совершило прыжок в туман, на помощь той, кого я любил и всегда помнил.

– Вадим! – опять донесся знакомый голос, в котором было страдание и отчаяние. – Спаси! Мне плохо и страшно!

Душа застонала и стала разрываться на части. Я стиснул рукоять клинка и огляделся. Однако туман был непроницаем, и я выкрикнул:

– Кто ты!? Выйди! Покажись! Зачем ты говоришь голосом моей жены!? Ну же, явись! Я не боюсь тебя!

Разум понимал, что я кричу зря. Однако не всегда человек поступает разумно, и это отличает его от бездушной твари. Поэтому все, что я мог, кричать. Я угрожал и злился, боялся и потрясал оружием, но с тропы при этом не сошел, и это было моим спасением.

Женский голос смолк, и я не знал, сколько прошло времени, пять минут или несколько часов. Это было неважно и, как только морок прекратил психологическую атаку, я продолжил свой путь, не отвернул назад, а двинулся вперед.

Еще пара десятков шагов пройдена и снова голоса:

– Лейтенант, прикрой! – по ушам бьет громкий окрик старшего разведчика-пулеметчика Сидора, который погиб на Кавказе.

– Вспышка слева! – вторит ему мой инструктор по стрелковой подготовке из училища.

– Соколов, к доске! – строго произносит классный руководитель.

Голоса менялись, и я слышал всех, кого когда-то знал и перед кем испытывал хотя бы малейшее чувство вины, и избавиться от навязчивого морока не было никакой возможности. Даже уши затыкал. Но куда там? Возгласы, команды и панические окрики били в самое сердце и отзывались в нем желанием кинуться на помощь людям, чьи лица услужливая память воскрешала передо мной. Но хуже всего пришлось, когда я услышал голоса своих погибших детей.

– Папа! Папочка! Нам холодно! Мы замерзаем! Здесь страшно и темно! Где ты!?

Слышать эти жалобные детские голоса, которые я никогда не забывал, было мукой, какую даже самому заклятому врагу не пожелаю. Поэтому я был на волоске от безумного поступка. Вот только я выдержал и не поддался мороку. Кстати говоря, живойт помогал. Лишь только я откланялся от намеченного маршрута, как он издавал резкий посвист, и это немного приводило меня в чувство. Так вот я и шел. Змей свистел, душа разрывалась на части, а ноги упрямо, метр за метром, преодолевали расстояние и, наконец, справа от меня оказался следующий путевой знак, такой же камень, как и в избушке Всеслава, но узоры другие. Голоса смолкли, а затем я без колебаний приложил руку к валуну и через боль, которая вновь затмила глаза, вышел в мир Яви.

В этот раз переход произошел чуточку легче, и я восстановился быстрее. А когда смог оглядеться, то обнаружил, что с тыла валун, а я нахожусь в сухом подвале, в коем не так давно были люди, ибо на стоящих вдоль стен бочонках находилась еще теплая свеча, а в воздухе витала смесь из запахов пота, воска и пыли. В общем, помещение рабочее. Но вот вопрос. А где оно находится? Пока не добудешь языка и не присмотришься к обстановке, не разберешься. Поэтому, поднявшись по узкой лесенке, я толкнулся в широкий лаз под потолком.

– Дух-х! – крышка дернулась, но не поднялась, ибо наверху был прочный запор.

Ладно. Спустился вниз и приступил к осмотру. Бочки, как правило, стандартные, примерно по пятьдесят литров каждая, и в них было залито какое-то душистое масло и расплавленный говяжий жир. Значит, это хозяйственное помещение. Однако ответа на мой вопрос, где же я нахожусь, как не было, так и нет. И тогда я решил в щель между крышкой лаза и полом выпустить живойта, дабы он осмотрелся. Только сделать это не успел.

Наверху заговорили люди. Поэтому я замер без движения и прислушался к их разговору.

– Ты точно слышал шум? – спросил мужик, судя по густому басу, тучный человек в возрасте и с одышкой.

– Да-да, – ответил ему молодой и звонкий голосок. – Крышка лаза сильно дернулась. Наверное, это черт.

– Один раз крышка вздрогнула?

– Да.

– А точно в подвале больше никого не было, когда ты уходил?

– Вроде бы никого за спиной не оставил. Масло взял, как отец Никодим велел, запор накинул и выскочил. Но темно ведь было и страшно.

Молчание, а затем удар по люку и тот, кого молодой называл отцом Николаем, воскликнул:

– Кто ты!? Именем Господа, отвечай! Сатана!?

«Кажется, я где-то в монастыре, – подумал я. – Но это и не удивительно. Ведь уже отмечал, что точки перехода, как и любые иные точки силы и намоленные места, привлекательны для постройки храмов. Ну, а коли так, то надо или уходить, или хитрить и добывать информацию. Пока опасности нет, значит, следует разобраться, где я и что со мной. Опять же не факт, что портал сработает. Вдруг, он по какому-то графику включается? Я ведь этого пока не знаю».

– Это я, Иван.