– Ну… – Он замялся, но потом махнул рукой. – Яра перед вампирами подставила его последняя подружка, подробностей я не знаю, сама понимаешь: будь я в этом замешан хоть как-то, лежал бы рядом с ним на болоте, только вот мой прах вряд ли бы возродился.

– За что она так с ним поступила?

– Она хотела удержать его ребенком, не вышло, Яр ее заставил аборт сделать, вот она и обозлилась, – пожал он плечами так, будто это было очень просто и логично. – О! Мы с тобой приехали наконец. Вот и управление.

Машина свернула на парковку.

***

– Ты пойдешь с нами? – спросила у Романа.

Ну, если он с адвокатами бегает и в управление сам привез, может, ему тоже выделили местечко почетного зрителя, откуда же я знаю, как это делается и кто будет допущен на сегодняшний «киносеанс».

Мужчина поколебался.

– Нет, я думаю, Ярослав сам разрулит все в случае чего. А вот, кстати, и он. Удачи вам там, что ли.

Я не подозревала, понадобится ли мне удача, но очень надеялась, что сегодняшний день хоть как-то прояснит общую картинку. Если честно, устала от неизвестности, да и поставленный Ярославом срок нешуточно так тяготил. Времени оставалось все меньше.

«А что, если…» – все чаще всплывало в моей голове.

А что, если мы не приблизимся к разгадке? А что, если нам все же придется скрепить брак? А что, если мне будет больно или неприятно? А что, если Ярослав не сможет вовремя остановиться?

Кто-то (типа Наташи) скажет «да чем там дорожить». Но я представляла свой первый раз иначе. И уж точно не планировала отдать невинность древнему.

Но чего лить слезы. Я сама согласилась на такие условия.

Авто Ярослава затормозило спереди от нас, вплотную прижавшись к тачке Ромы. Я даже испугалась, что Ярослав не впишется и протаранит нас. Но водил он все-таки мастерски. Задний и передний бампер разделяло каких-то жалких пять сантиметров, если не меньше – Рома продемонстрировал изображение через переднюю парковочную камеру.

– Ух как вжимается, чертяка, я аж вспотел от такой близости, – иронично прокомментировал он, обмахиваясь будто в жару.

Мы вышли наружу, и Ярослав глянул мне в глаза с явным подозрением.

– Это что?

Тон его при этом был рокочущим, опасным. Я не сразу поняла, что он говорит о ссадинах после драки с Наташей – а резкость относится не ко мне лично. Даже, скорее, вообще не ко мне, а к Роману, который отчитался:

– Твоя Майя прирожденный воин, говорил же, надо ее в нашей школе натренировать и пускать на бои. Она кассу сорвет, гарантирую.

– Рома, я не хочу больше слушать твои шуточки.

– А я и не шучу. Да, Майя?

Пока мы шли в сторону управления, пришлось коротко рассказать, что произошло. Роман добавил несколько смешливых комментариев на тему того, как именно я разделалась с Наташей и как возила ее мордой об асфальт (что было неправдой). Лицо Ярослава мрачнело с каждым произнесенным словом лишь сильнее. Взгляд потемнел, и губы поджались.

– Разберемся, – коротко сказал он у самых дверей управления, протягивая мне руку. – Но сначала – мозгоклюй. Ты точно готова?

– Конечно. – Я с готовностью вложила свою ладонь в его.

Выбора у меня нет. Но с его поддержкой как-то легче. Не так страшно распахивать сознание перед каким-то незнакомцем.

Навстречу нам вышла Анна Рихард, тряхнула хвостиками. Вид ее сегодня был особенно хищным, даже миловидная детская внешность не скрывала, что она на взводе.

– Наконец-то! – воскликнула арбитр. – Явились! Там ради вас специалист с другого континента прибыл в срочном порядке, дела особой важности отменил. А вы опаздываете?! Совсем страх потеряли? Думаете, вас кто-то ждать будет?

– Вообще-то мы приехали вовремя. – Яр глянул на наручные часы.

– А должны были заранее! – не смутилась Анна Рихард. – Идемте! Ты, – ткнула пальчиком в Романа, – остаешься здесь. У нас там не общественный туалет, чтоб все желающие шлялись.

Мужчина вскинул руки.

– Но-но, не надо на меня орать. Вообще-то я так и планировал поступить. – И добавил одними губами, чтобы уж точно не расслышала грозная арбитр: – Это все от неудовлетворительной личной жизни. Кое-кому бы на вечерок заглянуть к нам в салон…

Я представила строгую Анну Рихард в стенах «Пряничного домика» и, не сдержавшись, прыснула. А она, кажется, ничего не услышала, потому что уже вела нас с Ярославом по коридорам вглубь управления.

***

Если в прошлый раз из холла мы поднимались наверх по лестнице, то сейчас нас повели каким-то другим путем. Коридоры были узкими и нескончаемо длинными, словно лабиринт, созданный, чтобы запутать или испытать.

Анна Рихард шла быстро, безошибочно выбирая нужный поворот. Мы с Ярославом следовали за ней, стараясь не отставать. Наконец она остановилась перед невзрачной белой дверью без каких-либо табличек и надписей. Такой же, как и десяток других в этом коридоре.

– Мы пришли, – сказала она, прикладывая электронную ключ-карту к замку слева от ручки. – До начала процедуры нужно будет подписать документы – стандартный набор: разрешение на оперативное вмешательство, ознакомление с возможными побочными эффектами, конфиденциальность, и все такое.

– А возможны побочные эффекты? – спросила, чувствуя, как напряжение взлетает до небес.

– Они есть даже у витаминов и парацетамола. – Рихард посмотрела на меня как на дурочку. – Не накручивай себя, расслабься, и все будет в порядке.

Арбитр открыла дверь, и мы оказались на пороге небольшого медицинского кабинета. Кушетка, стол, несколько стульев.

За столом сидел пожилой очень смуглый мужчина с цепкими черными глазами. Белая от седины причудливо выстриженная борода, такие же белые волосы. Он был одет в элегантный черный костюм, из образа выбивались только ярко-фиолетовые ботинки.

Как только мы вошли, он жестом показал, чтобы мы подождали, а затем воткнул что-то себе в уши.

– Раз, раз. – Он пощелкал пальцами в воздухе. Затем сказал непонятное: – Берегись быков спереди, ослов сзади, собак по бокам, а дураков – со всех сторон. – А затем повернулся к нам. – Так, на каком языке я говорю? Понимаете меня?

– Доктор Клаудио Лопес, как я вам уже говорила, артефакт работает безотказно, мы прекрасно вас понимаем, – улыбнулась мужчине Анна, а затем повернулась к нам. – Доктор Лопес знает только испанский, так что для того, чтобы не возникло проблем с чтением твоих воспоминаний, было решено использовать артефакт перевода.

– Ого… – восхитилась я. Даже думать не хотелось, сколько может стоить такая вещица. Я знала, что арбитрам важна информация о событиях, про которые я забыла. Но, кажется, я только сейчас осознала насколько.

– Вот именно. «Ого», – скривилась Рихард. – Надеюсь, все будет не зря, и мы найдем новые зацепки.

– Очень приятно, доктор Лопес. – Ярослав пожал руку мозгоправу. – Ярослав Курбицкий. Вы – баюн, я правильно понял?

В многочисленных видах нечисти я разбиралась не очень хорошо, но про баюнов, разумеется, слышала. С помощью историй и сказок они умеют погружать в транс, во время которого могут влезать в чужие воспоминания. И не просто влезать, но и менять их по собственному желанию. Эдакий психотерапевт на максималках. Очень опасный психотерапевт. Отец рассказывал, что в девяностые один баюн сколотил целый преступный синдикат в столице.

– Да, – невозмутимо подтвердил доктор. – А вы, значит – феникс, а юная мисс, которая вас воскресила – полоз? Дорогая мисс Рихард уже ввела меня в курс дела.

– Вот именно. Все уже обо всем в курсе, так что давайте подпишем документы, принесем клятвы и начнем наконец, – хлопнула в ладоши Рихард, затем добавила чуть тише: – У доктора Лопеса почасовая оплата, а бюджет у нас ограничен.

На соблюдение всех формальностей и принесение клятв ушло минут двадцать. Арбитр была недовольна, но Ярослав внимательно прочитал все документы и формулировки клятв, а потом потребовал внести в них несколько уточнений.

– А нельзя ограничить просмотр только самим моментом воскрешения? – робко уточнила я, вчитываясь в контракт, который передал мне Яр. – Зачем все эти нагромождения?

Мой жених на это отрицательно мотнул головой, а доктор возмущенно воскликнул:

– Юная мисс, ваш мозг – это не картотека и не база данных с поисковой строкой. Это, скорее, чулан, в котором чего только нет. И если ставить мне подобные ограничения, я не смогу увидеть ровным счетом ничего. Прежде чем найдем нужное, так или иначе придется пробраться через другие воспоминания.

– Поэтому я и попросил включить пункт семь точка восемь, – успокаивающим тоном добавил Яр.

Я полистала документ. Пункт семь точка восемь говорил, что доктор сможет передать арбитрам только ту информацию, которая имеет непосредственное отношение к делу. Все остальное – навсегда останется между нами.

Это придало уверенности, и еще раз бегло все просмотрев, я поставила свою подпись, а затем мы с доктором Лопесом скрепили договоры врачебной клятвой.

– Раз мы все уладили, то, может, уже начнем? – Рихард, недовольная задержкой, сидела мрачнее тучи.

– Если хотела быстрее, то не надо было оставлять столько дыр в договорах, – язвительно отозвался Яр, но когда повернулся ко мне, то спросил совсем другим тоном: – Ну что, ты готова?

Я уверенно произнесла:

– Чем быстрее начнем, тем быстрее закончим.

– Золотые слова! – проворчала Анна.

– В таком случае, мисс Бойга, будет удобнее, если вы ляжете на кушетку, – махнул рукой доктор. – Начнем.

Я легла, закрыла глаза.

– Это будет история о храброй змейке, которая захотела научиться летать… – услышала я глубокий низкий голос. В голове зашумело, рядом словно мурлыкала кошка, а вдалеке мерно стучали барабаны. – Но рожденный ползать летать не может…

***

…Это воспоминание не было для меня новым. Сегодняшнее утро, оладушки на тарелке и улыбка Ярослава. Момент ровно перед тем, когда на кухню вошла Ирина Викторовна. Я смотрела на себя со стороны, и та, другая я, как раз нервно чесала метку.

Странные ощущения: ты будто не принадлежишь себе, стоишь чужим существом и можешь только наблюдать. Ни подойти, ни притронуться к себе, ни подать голос.

Но зачем мне это воспоминание? Я и так его прекрасно помню! Кажется, арбитры зря потратили деньги на вызов баюна – тот просто тянет время.

Оно ведь даже не относится напрямую к ритуалу или возрождению Ярослава!

Хотя… Если вдуматься, то относится. Мы обсуждали, как я умудрилась оживить его, а я потерла метку и подумала о том, что в нашем ритуале есть плюсы. Может, это и неглубокое воспоминание, но яркое. Светлое, что ли.

Я мельком глянула на Ярослава. Все-таки ему шел утренний, слегка рассеянный вид. Встрепанные волосы, легкая помятость после сна, которую так сразу не сгонишь даже самым крепким кофе. То, как он говорил, как смотрел на меня…

Я запнулась о собственную мысль. По-обычному он смотрел. Просто… очень естественно. Не так, будто я помеха или угроза.

Воспоминание начало смываться, не позволив мне еще что-нибудь уловить.

Вот уже следующее.

Глава 18

Вот уже следующее.

Кабинет в управлении. Допрос Анны Рихард. Я, потрепанная, вымокшая, а рядом – неизменно спокойный Ярослав. Он рассказывает про ритуал и про то, что не помнит, как я его оживила. Я волнуюсь, хоть и понимаю, что Яр пытается защитить нас обоих. Но боюсь, что нам могут не поверить. Что меня могут отдать отцу, потому что мы сами не ведаем, как связались друг с другом. От слов Ярослава зависит мое будущее.

Но он держит меня за руку. И голос его полон уверенности и решимости дойти до конца. Вместе.

Воспоминание исчезает.

Теперь – передо мной болото. Анна Рихард. Ярослав. Лежащий без сознания Роман. Слова Анны по поводу моего похищения, и дальше – жуткий кадр откушенной головы. Сейчас это смотрелось еще страшнее. Потому что я все помнила и понимала, что произойдет дальше.