Я оглянулся: кукла все так же стояла неподалеку, чуть склонив голову и меряя меня изучающим взглядом. То ли сказать что-то хотела, то ли просто приглядывалась.

Черные ленточки в волосах окончательно превратились в змеек: чуть поблескивая бусинками глазок, они стреляли длинными раздвоенными языками и чуть слышно шипели.

–Жду в семь вечера в моем кабинете, – сухо приказал я и, щелкнув пальцами, переместился прочь из архива.

Глава 3

Привычно материализовавшись в холле отеля, я оглянулся по сторонам. Стоявшая в углу венерина мухоловка приветливо заклацала зубами, напрашиваясь на ласку. Пятна крови на полу успели замыть, и вместо них уже начали проявляться пахнущие болотной тиной отпечатки трехпалых перепончатых лягушачьих лап, ведущие к лифту. Заметив меня, ставящий их невидимка на миг замер, затем развернулся и поспешно пошлепал к столовой.

Ну и где этот Рогаткий со своими проживающими?

За стойкой регистратуры было непривычно пусто. Календарь уже вернулся на свое рабочее место и сейчас переминался с лапы на лапу, недобро косясь на меня маленькими бельмастыми глазками, проглядывающими меж завитков спирали, соединяющей листы. А вот менеджеров в районе прямой видимости не наблюдалось.

Как и обещанных клиентов, мечтающих со мной пообщаться.

Камикадзе прям какие-то.

Уже набирая на телефоне номер Рогаткого, я для себя решил: жду всего пару гудков и – если не берет сразу – проклинаю его к чертовой матери. Пусть потом сам разбирается, откуда взялись семь лет невезения.

Менеджер ответил мгновенно.

–Да, Рафаэль Ервандович?!

–Ну и где ты? – кисло поинтересовался я.

–Мы… тут… это самое… На втором этаже…

–Еще раз сразу не сообщишь, куда идти, шею сломаю, – ласково сообщил я в трубку, направляясь к лестнице.

На втором этаже, в конце длинного коридора со множеством дверей виднелось несколько фигур. Это, я так понимаю, и есть проживающие, страстно желающие со мной пообщаться. Ну-с, посмотрим на них поближе.

Когда я проходил мимо первой из дверей, в нее что-то врезалось с обратной стороны, да так, что створка завибрировала, а табличка покосилась и повисла на одном гвозде. Я прищурился, разглядывая, что там на ней написано. А, понятно, «Травмпункт.» Доктор, как всегда, работает даже в обеденный перерыв.

На ковре под ногами расплылись высохшие пятна крови. По пояс высунувшийся из стены призрак попытался ухватить меня за горло… Я, не глядя, перехватил за прозрачный ворот рубахи и, выдернув привидение в коридор и на несколько мгновений придав ему чуть больше телесности, от души впечатал мордой в противоположную стену.

Стоявшая у входа в двести девяносто девятый номер пышная дама лет сорока нервно заламывала руки. Одежда клиентки пребывала в беспорядке: лямка невыглаженного сарафана сползла с плеча, брошь в виде оскалившегося крокодила, – захватывала слишком большой клок ткани, а сидевшая на шляпке райская птица беспокойно чирикала и поводила головой.

Рядом замер, нервно кусая губы, давешний менеджер.

Уже почти подойдя к ним, я внезапно вспомнил об одной мелочи.

По лиловому пиджаку пошла волна серебристого света, превращая насточертевшую мне за два месяца ливрею в темный костюм–тройку итальянского кроя. Уродливые наручные часы тут же налились багровым сиянием и угрожающе запульсировали. Я сорвал их с запястья, скомкал в ладони, чувствуя, как расплавленная пластмасса потекла между пальцами и, не глядя швырнул их изуродованные останки за спину.

Надеюсь, они хоть что-нибудь тут подожгут.

Увидев меня, дама резво рванулась ко мне:

–Это вы? Вы местный управляющий?

И главное, без бейджика это как-то определила.

–Предположим, – хмыкнул я. – Какие-то проблемы?

Она замерла, хватая ртом воздух и явно не зная, что сказать, а потом, вцепившись в рукав пиджака, потянула меня в комнату:

–Вот! Смотрите!

–Что? – не понял я, оглядываясь по сторонам.

Обычный полулюкс. Двуспальная кровать с каким-то мелким уродцем, сидящим на подушке в изголовье, кровавые потеки по стенам, стандартные стулья – из одного, как полагается, торчала пружина – и журнальный столик с выпачканной кофе салфеткой – пятна складывались в слово «смерть».

–Да вот же! – гостья ткнула пальцем как раз в то самое, сидевшее на кровати, существо, которое я принял за предмет меблировки.

Я пригляделся повнимательней. Больше всего это создание походило на небольшую, в кружке поместилась бы, собачку. Если, конечно, у собачки могут быть горящие алым глаза размером с мой кулак и оскаленная пасть с четырьмя рядами акульих зубов.

–И-и-и что это?

–Это я у вас хочу спросить! – всхлипнула постоялица. – Мы с мужем приехали сюда на второй медовый месяц. Нам обещали, что все будет красиво, прилично и романтично: номер с окнами на бездонную пропасть, крики по ночам, одержимость демоном для одного из супругов… На свадьбу демон вселялся в меня, договорились, что на этот раз изгонять будем из мужа…

–И? – тут я заподозрил что-то неладное.

–И вот! – гостья ткнула пальцем в крошечного уродца. – Вместо мужа он вселился в эту собаку!

Адский зверек облизнулся длинным языком – упавшая на наволочку капля слюны проела ее до матраса – и пролаял:

–Абыр! Абырвалг!

М-да.

Я даже заморачиваться не стал. Щелкнул чудовище по носу и коротко приказал:

–Изыди.

От тела собаки повалил черный дым. Поднимаясь столбом вверх, он достиг потолка…

Сидевший по подушке померанский шпиц приветливо замахал хвостом, а я повернулся к гостье:

–Через минуту он рассеется. А вы зайдите в регистратуру, менеджер оформит вам повторную услугу, – перевел взгляд на Рогаткого и процедил: – за свой счет оформит. Понятно?

Тот судорожно закивал, но в следующий миг его глаза вдруг округлились, словно он что-то выглядывал за моей спиной.

–Ну что там еще? – повернулся я.

Зависшее под потолком облако черного дыма вытянулось в столб и с тихим бульканьем всосалось обратно в собаку. Та клацнула зубами и, нахально глядя на меня кроваво-красными глазами, по-человечески ухмыльнулась.

Не понял?! Это что за хамство?!

За моей спиною кто-то хихикнул. Я резко обернулся. Гостья, сжав губы, нервно потирала пальцы. Рогаткий преданно поедал меня взглядом.

Я ласково улыбнулся ему в ответ, одновременно в красках представляя, как вырываю ему сердце.

Вероятно, на лице что-то все-таки отразилось, потому что менеджер ощутимо побледнел. Впрочем, сказать я ему ничего не успел, дама вмешалась первой:

–Простите, так вы точно управляющий?!

А может, мальчишка и телепат…

–А вы претендуете на эту почетную должность? – не выдержал я. – Напишите резюме, сверните его трубочкой, и засуньте в… – воротник рубашки крайне неприятно пережал горло, -… в любую темную щель. Мы с вами свяжемся.

–Я не претендую! – возмутилась гостья. – Но мой муж вернется через полчаса! И в него должен вселиться демон! У нас это было прописано в договоре!

–Услуга по одержимости выполнена, – кисло откликнулся я. Рогаткому повезло, что демон не хочет изгоняться – не придется за свой счет повторять. – Никто не виноват, что он выбрал вашу собаку.

–Но это не моя собака! – взвилась посетительница. – Она привязалась ко мне у входа, поднялась со мной наверх… Я думала, она принадлежит кому-то из обслуги!

Час от часу не легче.

От ее воплей у меня начинала болеть голова. Не дожидаясь, продолжения ее пламенной речи, я шагнул к кровати и, схватив мелкое чудовище за шкирку, сунул его в боковой карман пиджака. Существо задергалось, пытаясь выбраться на свободу, потом рыкнуло что-то похожее на «Ну и черт с тобой» и, свернувшись калачиком, захрапело, выпуская мелкие клубочки дыма.

–Тогда обратитесь к менеджеру за повторной услугой, – сухо обронил я и, не дожидаясь, пока мне кто-нибудь ответит, вышел из комнаты, хлопнув дверью.

Глаза б мои их всех не видели.

У самой лестницы меня настиг отчаянный вопль, донесшийся из травмпункта. Я замер, оглянулся. Новый крик распорол воздух, всколыхнул шторы, лохмотьями висевшие на окнах…

А какого, собственно, черта? Почему я должен бежать куда-то там, выяснять, нет ли в «Волчьем солнышке» новых проблем? В конце концов, у меня есть право на отдых!

Дождавшись, когда смолкнет крик, я шагнул к нужной комнате, распахнул дверь…

Травмпункт можно было бы назвать мечтой маньяка. Белоснежные панели стен. Аккуратно висящие шкафчики на стенах, за прозрачными стеклами которых виднелись выстроившиеся в рядок непонятные приборы. Один я все-таки опознал. Бензопила. Сверкающая чистота рабочего стола, на котором лежали разложенные чуть ли не по линеечке блестящие скальпели – казалось, порезаться об них можно от одного лишь взгляда. Металлические трубочки, на которых держалась медицинская ширма, отполированы так, что в них можно смотреться как в зеркало.

И забытая кем-то стеклянная банка с плавающим в формалине глазом.

Глаз моргнул и строго уставился на меня. За ширмой показалось какое-то шевеление.

–Доктор, вы здесь? – окликнул я.

–Сейчас! – рявкнул знакомый голос из-за ширмы. – Две минуты!

Я на миг задумался, а затем рухнул на стоящую у входа кушетку, закинув руки за голову и уставившись пустым взглядом в потолок.

Как же мне все это надоело.

Простыня на кушетке была настолько хрусткой от крахмала, что казалось, ее прямо из него и сделали. Из-за ширмы раздался дикий, внезапно оборвавшийся вопль.

–О! Ервандыч! А ты тут какими судьбами? – весело пробасил знакомый голос.

Я сел.

Пожалуй, единственным, с кем я нашел общий язык в этом проклятом отеле, был доктор Андрис Покроффски. Высокий, под два метра ростом, шкафообразный, в белоснежном халате, видавшем виды кожаном фартуке, покрытом засохшей кровью, и с вечной, никогда не снимаемой, медицинской маской, из-под которой торчала борода лопатой. Гладко выбритую голову руководителя травмпункта венчала неизменная крошечная шапочка с вышитым красным крестом, состоящим из множества покрытых трещинами костей.

–Да так, клиентка недовольна была. А у вас что тут за вопли, доктор?

–А, – отмахнулся он, – труп один лечиться не хотел.

–Труп? – нахмурился я. Даже нашему бармену лечение не нужно.

–Уже да.

Бывает.

–Чо-т ты какой-то зеленый, Ервандыч. Случилось что? Или клиентка злобная попалась?

–Да меня весь этот отель задолбал! – не выдержал я. – Еще немного – и я его по камешкам разнесу. И пусть Куака сам как хочет, так потом и собирает, старый хрыч.

Покроффски – отчества я его за два месяца так и не выяснил – насмешливо фыркнул и распахнул дверцу стоящего неподалеку и резко выбивающегося из общей хрустальной чистоты холодильника: на дверце виднелись следы от ударов – причем, судя по всему, стучали изнутри.

Из глубины рефрижератора вылетела подхваченная порывом ветра стайка снежинок и закружилась по комнате.

–Давай сюда, – буркнул доктор, доставая из глубины холодильника темную бутылку. Я чуть склонился набок, пытаясь разглядеть, с кем он там разговаривает.

За дверцей рефрижератора обнаружилась бескрайняя ледяная пустыня. Высились огромные торосы, вдали виднелась вмерзшая в лед шхуна с едва различимой надписью на борту: «Fr…», а перед самой дверью стоял, судорожно похлопывая себя по плечам и переступая от холода с ноги на ногу, мужчина в теплой меховой шубе.

Покроффски качнул бутылку в руке и мрачно спросил:

–Все выжрал?

–Drasvi, gammel god venn på moja! – хрипло обронил его собеседник, выдохнув облачко пара. – Moja på ander kantor, nokka vin drikkom¹…

–Какой «немного»?! – огрызнулся доктор, взвешивая бутыль в руке. – Тут половины нет, не меньше! – и буркнув: – алкоголик! – захлопнул дверцу холодильника, добавив себе под нос: – вот так и охлаждай у них… – после чего вытащил из шкафа лабораторный стакан, вдумчиво наполнил его до краев и протянул мне.

–Выпей, легче будет.