Она прошла в прихожую и запустила руку в карман куртки. К ее облегчению, медальон был на месте. Сьюзан впервые посмотрела на него при свете. У нее на ладони лежал тяжелый серебряный круг с гербом Диглби по центру и цветочным орнаментом по периметру. Вещь была старинная, и за годы серебро потускнело, а линии гравировки почти стерлись. Но Сьюзан все же различила под гербом буквы. Когда-то они складывались во фразу, но сейчас прочесть все полностью было невозможно. Что это, семейный девиз? Наставление потомкам? Сьюзан легонько потерла их пальцем. В ответ медальон тихо щелкнул, и верхняя часть круга чуть сдвинулась. Теперь герб Диглби лежал почти на боку.

– Ой…

Сьюзан попыталась повернуть ее обратно, но у нее ничего не получилось. Дальше медальон тоже не двигался.

Сломала! И что теперь делать? Сьюзан стало страшно, как в детстве. И, как в детстве, она понесла сломанное отцу.

Старый Бушби покрутил медальон в пальцах.

– Нет, сам я за такое не возьмусь, – сказал он наконец. – Слишком тонкая работа. Сходи к Уизерману. Он часовщик, разберется.

И добавил себе под нос:

– Интересно, а сам лорд знает, что штучка с секретом?..

Мидлшир, 1804 год, июль

В Мидлшире непогодилось. Облака собирались еще с рассвета, и жители деревни, уставшие от липкой духоты, надеялись на хорошую грозу. Когда же дождь наконец пошел, он оказался мелким и нудным, из тех, что не приносят облегчения и только вгоняют в тоску.

Джонатан Диглби, нынешний лорд и владелец замка, сидел в малой гостиной и смотрел прямо перед собой. Стороннему наблюдателю могло бы показаться, что он загипнотизирован зрелищем капель, стекающих по стеклу. На самом же деле он их не видел и был далеко отсюда. Правая его рука была сжата в кулак, и из кулака свешивалась серебряная цепочка. Рядом на столе лежали распечатанные письма.

– Джонатан.

Леди Элеонора, его жена, замерла в дверях. Она была старше мужа, знатнее и богаче, но по-детски робела перед ним. К ее любви и уважению всегда примешивалась доля тревоги, и с годами она становилась все ощутимее. Так лань, уловив в воздухе далекое присутствие хищника, на секунду замирает, пытаясь решить, стоит ли ей бежать или можно еще немного побыть на этом пастбище.

– Джонатан! – позвала она чуть громче, когда он не отозвался.

Лорд Диглби дернулся, будто просыпаясь, и повернул к ней голову:

– Да?

– Я хотела… – Под его взглядом она стушевалась и проглотила конец фразы, а потом заговорила совсем о другом: – Ты в последнее время сам не свой. Это из-за войны, или тебя так огорчил тот случай?..

Лорд поднялся с кресла, подошел к жене и сделал то, что позволял себе крайне редко даже наедине с ней, – ласково коснулся ее щеки.

– Не волнуйся, Эли. Все в порядке. Это государственные дела, я не смею посвящать в них тебя, даже при моем безграничном к тебе доверии. Но ты должна знать, что ни нам, ни детям, ни нашему благополучию ничто не угрожает.

Элеонора благодарно улыбнулась. Она осмелела.

– Скажи, а от полиции есть новости? – спросила она быстро. – Они что-нибудь нашли?

При упоминании полиции лицо Джонатана Диглби напряглось, только на мгновение. Когда он понял, о чем идет речь, его брови снова разошлись, а на лицо вернулась успокаивающая улыбка. Он покачал головой:

– Пока нет. Но я абсолютно уверен, что они делают все возможное.

Как он ни старался быть мягким, от последних слов повеяло льдом. Леди Элеонора хорошо знала этот тон и знала, каким бывает лорд с теми, кто не оправдывает его ожиданий. Ей сделалось не по себе.

– Ты слишком переживаешь, – сказал лорд. – Да, нам нанесли оскорбление, но ведь мы не лишились ничего по-настоящему ценного.

Вот он, нужный момент! Элеонора набрала в грудь воздуха, ее рот приоткрылся…

– Мама, папа! Смотрите, что я нашел!

Мальчик вбежал в гостиную и с восторгом протянул к ним грязные руки. В ладонях копошился крошечный и очень худой щенок.

– Боже мой, Бенджамин! – леди Элеонора всплеснула руками. – Откуда ты это взял?

– Он был в поле. Можно мне его оставить? Пожалуйста, пап?

Лорд посмотрел на жалкое создание, а потом, через голову сына, на его гувернера. Тот хмурился.

– Это не собака, сэр, – сказал он в ответ на вопросительный взгляд лорда. – Если мне будет позволено выразить свое мнение, ваша светлость, я бы вернул его в лес.

Лорд чуть откинул голову назад и прищурился:

– Я принял ваш совет во внимание, мистер Стеттон. Бенджамин, отнеси щенка на псарню. Мистер Андерсон знает, что делать.

– Так я его оставлю?

Взгляд лорда потеплел. И снова он сделал то, что было для него нехарактерно. Он наклонился к сыну и поцеловал его в лоб.

– Да, Бенни, оставь.

Малыш и гувернер вышли, и лорд повернулся к жене:

– Распорядись, пожалуйста, чтобы чай подали в библиотеку. И попроси Эсмеральду зайти ко мне, когда она закончит музицировать.

Леди Элеонора кивнула и вышла. Она так ничего и не сказала.

А лорд Диглби, оставшись в одиночестве, наконец разжал руку. На его ладони лежал круглый серебряный медальон с гербом его рода. Он погладил крышку, вздохнул и убрал его в карман. Если бы его сейчас увидел кто-то незнакомый, он мог бы сказать, что в глазах лорда при этом блеснули слезы. Но тот, кто знал лорда давно, тут же возразил бы, что такое невозможно и это всего лишь отражение дождя за окном.

Мидлшир, наши дни

Лорд Диглби читал газету.

Сегодня Стеттон вопреки обыкновению затопил камин с утра, и тихий треск поленьев перекрывал завывания ноябрьского ветра за окном. Лорд лежал в постели, рядом с ним на массивной дубовой тумбе стояла лампа в виде дамы с зонтиком-абажуром. Из-под зонтика струился мягкий оранжевый свет. На полу, в пятне этого света, дремала гончая, положив голову на передние лапы. Чуть за ней, возле стеллажа с книгами, стояло кресло.

Лорд улыбался.

– Целый разворот про наше вчерашнее приключение! – произнес он. – Подумать только, и ведь успели сдать в печать!

Грета подняла голову и навострила уши, но, когда поняла, что лорд обращается не к ней, снова улеглась. А лорд продолжил:

– «Героический лорд Диглби»… хорош герой, нечего сказать! «Отважная Грета», «решительные действия Джона Стеттона и Виктора Эрскина». Виктор Эрскин… что-то очень знакомое. Вы не припоминаете?

Лорд повернулся к креслу.

– Боюсь, что нет, – отозвался тихий голос. – Должен признаться, в последнее время я мало интересуюсь современными именами. Возможно, сказывается возраст.

– Ну что вы, сэр, ни в коем случае! – возразил лорд. – Скорее, имя недостаточно известное.

Зашелестели страницы. Лорд и его компаньон снова погрузились в чтение. Было тихо и уютно.

Если бы в этот момент кто-нибудь заглянул в окно, он бы увидел камин, тумбу, старинную лампу, собаку и лорда Диглби. Но больше никого.

В доме Михлича было холодно. Когда сам Михлич умер, а его дом продали и стали сдавать поэтажно, новые владельцы сделали в нем систему отопления. Они поставили в подвале котел, а каждую комнату одарили радиатором. Однако система работала из рук вон плохо. Термостаты постоянно выходили из строя и то взвинчивали температуру до пекла, то отказывались поднимать ее выше уличной. Старый дом, привыкший к живому огню каминов, противился изменениям изо всех своих сил.

Жильцы не выдерживали и рано или поздно съезжали, а новых желающих заселиться становилось все меньше. Пока в конце концов их поток не иссяк вовсе и дом снова не выставили на продажу. И пока тетушка Виктора, практичная и одновременно сентиментальная особа, не решила его купить.

– Это твое место, – сказала она, вручая ключи племяннику. – Далеко и тихо. Да и где еще писать роман, как не в доме писателя?

И теперь Виктор сидел на диване в гостиной, упакованный в толстый свитер и укутанный в одеяло, и пытался сосредоточиться. На коленях у него стоял ноутбук. На ноутбуке белела страница.

Он только что стер все, что писал последние полтора часа, и теперь таращился в невыносимую белизну листа с нарастающей ненавистью. Бесполезно! Бессмысленно! Ему никогда не добиться своего. Он так и будет всю жизнь только тенью. Тенью «с некоторыми литературными задатками»…

Виктор потер ладони. Сырой холод потихоньку пробивал его оборону и забирался под кожу. Конечно, все дело в нем. Невозможно собраться с мыслями, когда тебя медленно превращают в лед.

Он быстро встал, подтянул одеяло и решительно прошел в подвал. Там он посмотрел на котел, трубки, вентили и датчики и так же решительно вернулся обратно.

Ладно, тут нужен специалист. Есть вещи, с которыми не может справиться парень со степенью по английской литературе. Но ведь у него теперь есть друзья, так? Или, по крайней мере, знакомые.

В прихожей стоял телефон. Виктор набрал номер.

– Замок Диглби, – ответил строгий голос.

– Привет, Джон, это Виктор. Как дела?

– Виктор, рад слышать. – Голос потеплел. – Ну… Скажем так, лучше, чем могло бы быть. Но вряд ли лорд в ближайшее время сможет выйти на прогулку.

– О. Очень жаль. Передай ему от меня пожелания скорейшего выздоровления.

– Непременно. Думаю, через некоторое время ты сможешь сказать ему это лично. Он спрашивал о тебе и собирается пригласить тебя в замок, как только будет в состоянии.

– Буду очень рад! Но вот что, Джон. Не знаешь ли ты кого-нибудь, кто может наладить систему отопления? Здесь просто Арктика.

Джон усмехнулся в трубку.

– Знать-то знаю, да толку от этого ноль. Паровой котел в доме Михлича – это легенда. Кажется, в деревне не осталось ни одного мастера, кто бы его не чинил. Котел проклят.

Виктор замялся с ответом. После истории с лесовиком он не мог понять, шутит Джон или нет. Джон рассмеялся:

– По крайней мере, они так говорят. Погоди, я, кажется, сообразил, кому можно позвонить. Ты сегодня дома? Я договорюсь.

– Конечно, дома. Я в него вмерз, – ответил Виктор и добавил: – Спасибо, Джон.

Виктор положил трубку и вернулся в гостиную. Итак, работать невозможно, прибирать больше нечего, готовить еду не нужно – холодильник забит готовыми обедами, которые только разогреть. Книги и фильмы? Ведь снова придется сидеть на месте.

По дому внезапно пронесся сквозняк. Что-то упало. Виктор обернулся на звук и увидел ручку, которая скатилась…

…с каминной полки.

Выкрашенный в белый цвет и вычерненный изнутри камин казался просто мертвым элементом декора. В спальне у Виктора была его уменьшенная версия, превращенная в бар. В бывшую топку вмонтировали деревянный шкафчик с резной дверцей и трубу, конечно же, заложили. А этот камин, хоть и не использовался, выглядел… как камин. Интересно, а что, если…

Виктор встал перед ним на колени и просунул голову в черную пасть.

Его губы растянулись в довольной улыбке.

Дверной звонок прозвучал как гром. Виктор вздрогнул. Он лежал на одеяле перед горящим камином, в руках у него была ручка, а перед ним – блокнот. Секунду назад Виктору было восемь и он продирался через лес, спасаясь от темного лесного духа.

Снова позвонили. Виктор рассеянно поднялся и пошел открывать.

За дверью оказалась совсем молоденькая и очень хорошенькая девушка.

– Добрый день! Мастера вызывали?

– А? Д-да.

Виктор уставился на посетительницу. Она была в плотной зимней куртке цвета хаки и кокетливом розовом берете. Куртка была заляпана маслом. В руках у девушки была брезентовая сумка, из которой торчал разводной ключ.

– Я Анна-Лиза. Показывайте пациента.

Все еще недоумевая, Виктор проводил ее в подвал. Она остановилась на последней ступеньке и радостно огляделась:

– Ну да, все, как дедуля рассказывал!

Потом прошла прямо к котлу и похлопала его по железному боку:

– Ну привет, монстр. Будем тебя лечить.

Девушка сняла берет, подколола великолепные каштановые волосы и принялась раскладывать инструменты. Виктор наблюдал за этим, как за священнодейством. Почему-то он все ждал, когда из брезентовой сумки появятся свечи, благовония и ритуальный нож. Но вот Анна-Лиза скользнула по нему взглядом и вспомнила о его существовании.

– О. Не беспокойтесь, дальше я разберусь, – сказала она.