– Дамира, веди себя прилично, – на пороге дома появилась строгая Тереза. Она еще плохо себя чувствовала, поэтому держалась отстраненно. – Не надо рассказывать мальчику про то, что ты сама плохо знаешь.

– Тереза! Опять твои намеки, такие неприличные, как будто ты не взрослая женщина! Уже придумай себе новую тему про меня! – ахнула обиженно Дамира. – Валя, хоть ты на нее повлияй!

Валя выбежала узнать, из-за чего переполох и крики.

– Слушай, как могу влияю. Уже устала от своего влияния! – горячо заверила соседку она, прикрывая рот ладонью, чтобы не рассмеяться. – Но, кажется, твоя Герда лучше тебя разбирается в… неприличных намеках.

– Какие вы обе! Тьфу на вас! – объявила Дамира, но была довольна – главное она сделала. Видела, что мальчик теперь со щенком не расстанется. И ее Герде будет спокойно, что щенок в добрых руках. Она верила, что собака все чувствовала про каждого своего кутенка. И плакала настоящими слезами, когда кто-то из помета умирал.

История, на которую намекала Тереза, была, с одной стороны, смешной, а с другой – очень грустной. Дамира впервые увидела собственного супруга уже на свадьбе – родители сосватали. И испугалась. Лоб жениха украшали две здоровенные шишки, будто пробивающиеся рога у козленка. К шишкам, которые появились у Вадика – так звали жениха, – еще в детстве все давно привыкли. Сейчас бы сказали, что это обычные липомы, то есть жировики, и удалили бы без особых проблем. Но кто знал о липомах в деревне в прошлом веке? Вадик был добрый парень и очень расстроился, увидев, что его невесту перекосило от ужаса. Но он не обиделся. Вообще не умел обижаться. В первую брачную ночь, как и во вторую и третью, Вадик не нашел свою супругу в спальне. Впрочем, как и в другой комнате. Обеспокоенный супруг даже в сарае посмотрел и на «зимней кухне», но Дамира, подав, как положено жене, ужин, перемыв посуду, будто исчезала. Опять же, Вадик не привык долго задумываться о чем бы то ни было, чего не понимал, – счастливое свойство натуры или идиотизм, кому как судить, – поэтому ложился спать. А что ему оставалось? На работу в шесть утра вставать. Утром его всегда ждал завтрак и Дамира – живая и здоровая. Кажется, еще неделю Вадик искал в доме исчезавшую по вечерам супругу, а потом ему надоели «прятки». Он просто ложился спать. Странно, но ему и в голову не приходило узнать у молодой жены, куда она вдруг пропадает и почему. Именно за это качество – не задавать лишних вопросов, не донимать расспросами, не строить догадок, да вообще не усложнять жизнь, Дамира мужа в результате вроде как почти полюбила. А тогда она ни за что бы не призналась, что прячется в шкафу в спальне и выходит, дождавшись, когда муж уснет. Сама спала в другой комнате на диванчике. Дело было не в пугающей внешности Вадика – Дамира быстро привыкла к шишкам на голове своего мужа и уже не обращала на них внимания, но про интимную жизнь она не знала ровным счетом ничего. Только всякие сплетни, слухи и россказни до нее долетали, и все – страшные. Отчего-то шептались про невыносимую боль, страдания и необходимость терпеть, потому что ничего не поделаешь. Никто не рассказал Дамире, что будет происходить и, главное, что она должна делать. По хозяйству все было понятно – убрать, приготовить, подмести, вытрясти. А что делать в спальне? Спросить Дамира стеснялась и винила только себя. Вон ее одноклассница, которая вышла замуж на месяц раньше, уже беременная ходит. Да и у остальных проблем вроде бы не возникало. Выходит, все знали, как себя вести с мужьями, кроме нее? Счастье, что муж не предъявляет претензий и вообще ни о чем не спрашивает, а то бы она со стыда сгорела. Она уже поняла, что ей достался пусть не самый умный, но бесконечно добрый и терпеливый человек, за что мысленно его каждый день благодарила. Вадик же решил, что жена его попросту боится, списывая страх на свой внешний вид. Он даже считал, что Дамира совершенно нормально себя ведет. Ну что ждать от женщины, которая впервые увидела супруга на собственной свадьбе? Вадик ценил, что Дамира заботится о нем, выполняет все положенные женщине обязанности – дом в идеальном порядке, еда всегда наготовлена. А то, что близости у них нет, так и это нормально – он для нее, считай, первый встречный. Какая приличная женщина кинется в кровать к незнакомому мужчине? Вадик неизменно находил оправдания поведению жены, и ему и в голову не приходило, что дело в другом. Так они и жили – Дамира не знала, у кого спросить, что происходит между мужем и женой в супружеской постели, а Вадик боялся напугать свою молодую жену еще больше, решившись подойти чуть ближе.

Когда одноклассница Дамиры родила, та все еще оставалась девственницей. В шкафу она, правда, больше не пряталась, но ложилась спать после того, как муж уснет, и вставала до того, как тот проснется. Раз в несколько дней ее проведывала свекровь – счастье, что они с Вадиком жили отдельно, а свекровь – на противоположном конце деревни. Придраться той было не к чему – в доме порядок и чистота, Дамира всегда вежливая и услужливая. На все вопросы неизменно отвечала, что все хорошо. Вадик кивал, соглашаясь. Даже однажды признался матери, что Дамира встает до его пробуждения и ложится лишь после того, как он уснет. Ну какая жена будет так делать? По словам Вадика выходило, что Дамира идеальная во всем.

Свекровь была последним человеком, которому Дамира решилась бы открыться, но так уж вышло. Тетя Венера – Дамира так и не смогла заставить себя называть ее мамой – деликатностью точно не отличалась. И в идеальных невесток тоже не верила.

– Что происходит? Ты больна? – свекровь пришла рано утром, но после того, как Вадик уехал на работу. Она потребовала кофе и основательно уселась на стул, что означало серьезный разговор.

– Нет, спасибо, все хорошо, – промямлила испуганная Дамира.

– Ой, слушай, надоели мне твои «все хорошо», – отмахнулась тетя Венера. – Говори, что случилось.

– Ничего, – прошептала Дамира, от ужаса едва держась на ногах. И краснея как свекла, боясь, что ее тайна и страшный позор раскроются. Да еще и свекровью.

– Мой сын тебя обижает? – спросила строго тетя Венера.

– Нет, конечно нет! – замахала руками Дамира.

– Тогда почему я не вижу на твоем теле живот? – тетя Венера уставилась на плоский, чуть ли не прилипший к позвоночнику живот невестки. Та действительно в последнее время исхудала от переживаний.

– Да, я немного похудела, – проблеяла, как идущая на заклание овечка, Дамира.

– Ой, это твое дело, не мое. Хочешь худей, хочешь толстей. Почему ты еще не беременна? – спросила напрямую свекровь.

Дамира молчала, разглядывая половицы пола.

– Хорошо, пока молчишь, иди и свари мне еще кофе, – тетя Венера устроилась поудобнее. – Сейчас придет с работы мой сын, я у него спрошу.

– Сейчас придет? Почему? Еще рано! Он только недавно ушел! – ахнула от ужаса Дамира.

– Я его вызвала! – объявила торжественно тетя Венера. – Мне надоело отвечать соседкам на вопрос, когда же я стану бабушкой! Поэтому я хочу знать точно, что говорить сплетницам, чтобы они уже закрыли свои рты! И еще раз тебя спрашиваю – ты больна или с моим сыном что-то не так? Если есть проблема, нужно ехать в город к врачу. Не к местным же гадалкам ходить. Врач хороший есть, к нему Лора, дочь Надины, ездила, и сразу все получилось. А до нее Мэри ездила и мальчика родила. Три девочки, уже никто не верил, что Мэри мальчика сможет родить. Вот съездила к врачу, и муж Мэри ей такой комплект за сына подарил, что я ослепла, когда его увидела. Там такие бриллианты, что хоть бы мои куры такие яйца несли. Ты же хочешь комплект с бриллиантами? Тогда говори, в чем проблема, и мы поедем к врачу. Не волнуйся, я с тобой поеду. Если ты больна, мы Вадику ничего не скажем. Мужчинам не надо такое знать. А если с моим сыном проблемы, то я тоже с ним поеду и ко всем врачам лично за руку отведу, обещаю тебе. Вот Вадик сейчас приедет, вместе и решим, что делать.

– Не надо Вадика, – не выдержав, расплакалась Дамира, – он не виноват, это все я.

– То есть ты больна. Почему сразу не сказала? Все мы болеем, и что теперь? Молчать и мучиться? – возмутилась свекровь.

– Нет, я не болею, – у Дамиры тряслись губы, – просто… я не знаю.

– Чего ты не знаешь? – не поняла свекровь.

К тому моменту, когда домой прибежал срочно вызванный матерью Вадик, Дамира сидела за столом и заливалась слезами. Тетя Венера стояла у плиты и варила кофе.

– Что случилось? – перепугался Вадик.

– Случилось то, что у меня сын – идиот, – спокойно ответила тетя Венера.

– Нет! Это все из-за меня! – продолжала рыдать Дамира.

– Помолчи сейчас, – прикрикнула на невестку тетя Венера. Тут уже поплохело Вадику.

– Мама, скажи мне: что? – он плюхнулся на стул рядом с безутешно рыдающей от горя и позора женой.

– Я скажу, – тетя Венера села напротив, шмякнув на стол турку с кофе, – один раз скажу и повторять не стану. И скажи спасибо, что про ваши «прятки» соседки еще не узнали. – Или ты начинаешь вести себя как мужчина, как я тебя воспитывала, и делаешь все, чтобы жена счастливая ходила, или я лично всем расскажу, что она до сих пор девственница. Ты же девственница, надеюсь? – уточнила на всякий случай тетя Венера.

– Да! – Дамира даже перестала плакать, подумав, что свекровь подозревает ее в чем-то плохом.

– Так вот, сегодня устрой своей жене романтику, звезды ей показывай, я не знаю, что хочешь делай, но уже хватит кругами ходить. Или ты не знаешь, что делать?

– Мама… – Вадик покраснел.

– Что «мама»? Почему я вообще должна с вами сейчас об этом говорить? Я должна внуков нянчить! И где мои внуки? Нету! Потому что у меня сын идиот, а невестка такая нервная, что язык проглотила и сразу ко мне не пришла. Я все сказала! – Тетя Венера хлопнула по столу ладонью. Вадик с Дамирой подскочили от неожиданности на стульях.

Они так и сидели, замерев, когда тетя Венера уходила, для убедительности еще хлопнув входной дверью. Оба после этого выдохнули.

– Я так испугалась, – пролепетала Дамира.

– Я тоже, – ответил Вадик.

Она наклонилась к мужу, и он ее, кажется впервые, нежно обнял. Она не отстранилась.

Через девять месяцев тетя Венера держала на руках внука и возмущенно говорила:

– Ну почему я сначала должна наорать, всех напугать, чтобы все уже занялись делом?

Все думали, что речь идет о ремонте, который организовала в доме тетя Венера, узнав, что невестка забеременела. И лично руководила обустройством дополнительной комнаты для будущего внука, беспощадно гоняя рабочих с утра до вечера. Ремонт закончили аккурат к родам. Тетя Венера успела отмыть детскую, перестирать пеленки в пяти водах, а Вадик поставил и люльку, и кресло-качалку. На качалке настояла тетя Венера, которая заставила сына перетащить свое старое кресло в их дом. Вадик тащил тяжеленный предмет мебели через всю деревню, ругаясь и обливаясь потом.

– Зачем? – не понимал сын. Никто не ставил в детской комнате кресло-качалку.

– Затем. Я тебя туда лично усажу, дам тебе твоего сына на руки, и ты будешь его укачивать. Тогда поймешь зачем, – ответила тетя Венера, и Вадик продолжал тащить кресло…

Вадик умер, когда сыну Коле только-только исполнилось два года. Простудился, работая под ливнем, долго лежал с температурой, кашлял, выплевывая легкие, а когда его все-таки довезли до городской больницы, оказалось поздно. Пневмония.

– Жаль, что я еще раз не пришла и не наорала на вас, – сказала невестке тетя Венера.

– Я его умоляла поехать в больницу, в ногах валялась, – безутешно плакала Дамира. – Он не хотел, говорил, что пройдет. Я его всеми отварами поила, что могла делала.

– Да я не об этом, – отмахнулась тетя Венера. – Вадик с детства боялся врачей. И больниц, хотя ни разу в них не был. Странный страх. Но жаль, что ты не успела забеременеть еще раз. Я снова хочу стать бабушкой.