Чужое зверье (страница 7)
– Не знаю, товарищ капитан. Они ведь взяли три тяпки, лопату старую и ведро, разве бандитам такое понадобится? Женщина бы даже не заметила пропажу – сажать пока рано, – если бы не мальчишка… Он от матери прятался в сарае, чтобы она его не наказала за то, что стекло разбил в доме. Вот воришки его и не заметили. А когда они ушли, он к матери кинулся рассказывать о том, что их обворовали. Так что, может, и правда залетные. Залезли, взяли, что под руку попалось, и ушли.
– Еще залетных нам не хватало, с имеющимися бы разобраться, – раздраженно сказал командир.
Махов подвинул к капитану скомканный лист бумаги:
– Еще вот это обнаружили, – он вдруг виновато глянул на Горченко. – В деревнях был заброс немецких агиток, лежат пачками у каждого в доме. Местные их приспособили печку растапливать.
Командир СМЕРШ подвинул к себе лист бумаги и прочитал вслух:
«Советские граждане! Красная армия окружена и терпит поражение, советские генералы скоро сложат оружие!
Вам не надо бояться власти Гитлера, ваши дома, ваша земля будут принадлежать вам! Переходите на сторону Гитлера и великой Германии. За это вы будете получать каждый месяц деньги и продуктовый паек. Советское правительство – евреи, которые живут за ваш счет. Освобождайтесь от них! Гоните ваших вождей и коммунистов к черту! Создайте себе новую свободную жизнь! Ваша жизнь принадлежит вашему народу! Каждый из вас должен быть собственником земли, должен иметь хлеб, работу, и среди вас должно быть социальное равноправие. Переходите к нам! Приводите с собой ваших колеблющихся товарищей! Никто не будет расстрелян! Все будут нами хорошо приняты, мы вас накормим и напоим. Передайте это вашим соседям и товарищам! Еврей – ваш смертельный враг! Гоните его и с ним ваших политруков, жидовских прихвостней, в шею!» [1]
Контрразведчики переглянулись между собой. Но капитана интересовало мнение только одного из них:
– Что скажешь, Горченко. Листовки – твое направление.
– Товарищ капитан, я займусь, – насупился Володя. – До этого их только с самолета скидывали в расположение военных частей. На передовой такое часто, там наверху еще пишут «пропуск», чтобы с этим листком и оружием можно было перейти к врагу.
– Это я знаю, Горченко, – Потапов не сводил со своего подчиненного тяжелого взгляда. – Только мы не на передовой, мы сейчас на прифронтовой территории. Откуда здесь могут взяться листовки? Еще и у мирного населения? Ты понимаешь, что, получается, есть немецкий агитатор, который ходит по селам, по деревням и распространяет эти листовки!
Капитан скомкал и отшвырнул в сторону агитку:
– Он не должен ходить свободно по советской земле, на квадрате, где расположена действующая военная часть, Горченко. Это твоя боевая задача – его найти и остановить.
– Так точно, товарищ капитан, – Владимир смотрел в стол, потому что слов возразить командиру у него не было. Только стыд за то, что до сих пор не обнаружил немецкого подстрекателя.
– Все, сегодня дежуришь в отделе, – капитан Потапов встал и накинул шинель. – Гелашвили и Махов со мной, сегодня поможете на станции опросить свидетелей. Кто что видел. От вас, лейтенант Горченко, жду утром версию, крепкую, хорошую, и план поиска немецкого агитатора с этим его бумажным мусором. Сравни листовки из военной части, вдруг распространитель – один и тот же человек. Найди любые следы, невозможно распространить по всей деревне агитки, чтобы никто ничего при этом не видел. В помощь берешь себе новенького, Савельева. Введи его в курс дела.
– Есть, товарищ командир, – голос у Володи Горченко был совсем грустным после выволочки от начальника.
Когда дверь в кабинет закрылась за оперуполномоченными СМЕРШ, лейтенант Горченко тяжело вздохнул и потянул к себе скомканный лист бумаги:
– Черт, да откуда они взялись по всем деревням-то? Кто их мог приволочь?!
Алексей нетерпеливо попросил:
– Рассказывай, ну же, что за листовки, что там с ними…
Его товарищ снова тяжело вздохнул:
– В общем я занимаюсь ликвидацией агитационной деятельности фашистов. Они регулярно раскидывают по плацдарму листовки, где обещают награду, предлагают с оружием перейти на их сторону. Да вы такие на передовой разве не видели?
– Обязательно, – согласился младший лейтенант Савельев. – Часто их скидывали ночью с самолетов. Но в нашей стрелковой роте ни один человек в эту чушь не поверил. Гитлеру служить предлагают, еще и врут, что Красная армия терпит потери, готова сложить оружие.
– Да я понимаю, что это враки, – лейтенант Горченко задумчиво рассматривал листовку. – Да только прав товарищ капитан, ведь он рядом совсем, агитатор этот. Сегодня листовки, завтра в открытую начнет вербовать, а послезавтра диверсию устроит. Эх, как бы найти, кто их раскидывает. С самолета не скидывали, это точно, ночью кто-то на плац вываливает. А еще один раз у госпиталя раскидали.
– А что там с Белой бандой? Почему белая?
– Этим Гена с Нодаром занимаются, я подробностей не знаю. Орудуют по пригородным поселкам бандиты, красят лицо в белый цвет для маскировки, вот и белая. Три раза уже ограбили. Первым грузовик с лекарствами, шофера убили, потом колонну целую расстреляли, забрали амуницию у пехоты, третий случай совсем недавно был. Вроде генерала подстрелили, но информация засекреченная, даже друг с другом обсуждать нельзя, так что только Потапыч и ребята знают детали нападения.
– Да уж, хватает работы, – покачал головой Алексей. Ему не терпелось взяться за дело, но так же, как и Владимир, он не понимал, каким образом можно подловить агитатора с листовками. Он взял листовку и принялся рассматривать ее со всех сторон. Горченко в это время рылся в своих записях, бормоча под нос:
– Вот четвертого февраля листовки распространили на площади, потом десятого на плацу, где проводят учения для курсантов. Утром у госпиталя медсестры обнаружили прокламации, когда пришли на смену. Черт, никаких следов, даже намека, откуда они взялись!
В дверь кто-то постучал, потом она открылась, и в щель просунулось вытянутое лицо:
– Здравия желаю, товарищ начальник.
– Чего тебе, Уханчук? – лейтенант Горченко явно был не рад посетителям.
Тот входить не стал, но просунул в приоткрытую дверь рваный лист с отпечатанным текстом:
– Вот, товарищ начальник, агитка немецкая. Рядом с казармой у курсанта отнял. Опознать легко, я ему ухо разодрал, сразу его признаете. Ну что, на махру сменяем хабар?
Владимир Горченко нахмурился:
– Зайди-ка, Уханчук, не стой у двери.
Высокий сутулый мужчина с лошадиным лицом, улыбаясь улыбкой, больше похожей на звериный оскал, блеснул металлическими зубами:
– Чего так, гражданин начальник, ругаешься. Я ведь добровольно пришел, помогаю, так сказать, отделу вашему, можно и поощрить.