– Мальки по кровотоку добираются до мозга и каким-то образом воздействуют на него, чтобы найти ещё носителей. Возможно, с помощью гормонов, но… мне не хватает времени всё проверить.

– Ясно, но как извести эту тварь?

– Я не уверен… Паразит инертен практически ко всему, кроме хлорида натрия. Он оставляет обширные химические ожоги, а затем убивает существо. Возможно, есть ещё какие-то соединения, на которые реагирует паразит, но я проверил всем, что здесь есть.

– Хлорид натрия? – Переспросила Медведева. – Но это же просто соль!

– Это не просто соль, – с видом знатока перебил Саврасов. – Например, водный раствор хлорида натрия изотоничен плазме крови.

– Физраствор, – поддакнул Акулов. Каждый, кто прошёл войну, знает, что это такое.

– То есть, надо просто ту двухметровую махину посыпать солью? Я правильно понимаю? – Медведева скептично изогнула брови.

Саврасов кивнул.

– Отлично, осталось найти грузовик соли.

Акулов взглянул на потолок и ухмыльнулся.

– Может, он и не понадобится.

Вдруг по комплексу эхом разнёсся гулкий удар, свет погас, и зажглись алые, как артериальная кровь, лампы аварийного освещения.

– Что за чёрт? – Ругнулась Мария.

– Кто-то пытается выйти из бункера, – ответил на её вопрос учёный.

Акулова пробрал неприятный холодок, он скользнул по позвоночнику вверх и осел в мозгу. Капитан вспомнил, что с помощью прибора они открыли все входные двери, и всё, что сделали потом, завернули штурвалы обратно.

– Мы же открыли все двери! – Вторила его мыслям лейтенант.

Саврасов с печальной улыбкой покачал головой.

– Я же перезапустил питание бункера, – будто маленьким детям пояснил он. – Двери снова закрылись.

Ещё один гулкий удар прокатился по коридорам.

– Похоже, паразит хочет выйти, – пробормотал капитан. – Сомневаюсь, что двери долго продержатся. Отряд Петрова не сможет остановить его, и будет заражён. Придётся нам схлестнуться с тварью. Ты готова, Мария?

Лейтенант кивнула, синие глаза хищно блеснули из-под чёлки.

– Если позволите, я останусь, – учёный устало опустился на стул. – Из меня теперь плохой союзник. Я уже слышу голоса и скоро потеряю контроль. Вот, – он что-то быстро написал на листке бумаги. – Комбинации для выхода. Бункер всё ещё загерметизирован, вам понадобится прибор, чтобы выйти. Первое число – частота, второе – амплитуда импульса.

– Идём с нами, – сказала Медведева учёному. – Зальём в тебя физраствора, сколько потребуется.

Он грустно улыбнулся и покачал головой, белки его глаз напоминали гнойную сукровицу на марлевой повязке.

– Я не доберусь до большой земли.

– Идём, Мария, – потянул Акулов ведьму за локоть.

– Дурак, кто же так жизнь разбазаривает? – Зло бросила Медведева, отошла к двери и начала крутить штурвал.

Фраза едко кольнула в воспоминание о позапрошлом деле, когда он с помощью напарницы спас жизнь молодого следователя Лукашева ценой кусочка собственной души. А теперь он наоборот хладнокровно, без всяких сожалений оставлял Саврасова умирать. Вряд ли он мог спасти его, как тогда, паразит это не ожог и не рана. Да и лейтенант наверняка сказала бы. Хотя, кое-что было в его силах.

– Возьми, – Акулов протянул Стечкин. – Вот предохранитель. Если голоса замучают…

– Спасибо, – поблагодарил Саврасов, его кадык дёрнулся, проталкивая слюну.

– Капитан, – тихо позвал учёный, когда Медведева открыла дверь и осторожно вышла в коридор. – У них коллективный разум. Уничтожьте всех. Если хоть один выживет, то всё напрасно.

Николай кивнул и, не оглядываясь, вышел.

Стены Архангельска-57 тонули в красном мареве гудящих аварийных ламп, как в предрассветном тумане. Гулких ударов больше не доносилось – монстр отступил или искал другой способ покинуть комплекс. Воздух сгустился и пах тленом и смертью – вентиляция снова отключилась, видимо, удары нарушили питание, или кто-то вырубил его в комнате управления. Акулов вынул клинок из ножен, сверкнувший серебряным отблеском – он словно изнутри лучился благородным голубым светом, – Медведева перезарядила свой Стечкин. Капитан ещё не знал, как именно одолеть паразитического гомункула, у него было лишь одно предположение, но сработает ли? Он боялся гадать.

Белый халат в аварийном освещении казался залитым кровью. Гавриленко склонился над прибором Саврасова возле гермодвери, что вела наружу.

– Не было никакого Сявушкина, не так ли? – Громко сказал Акулов.

Предатель обернулся, он больше не выглядел забитым пленником.

– О, вы меня раскусили, капитан. Но согласитесь, вы поверили! И потеряли бдительность.

– Зато я не теряла, – Медведева направила на него пистолет.

– И это вам не помогло, – Гавриленко криво ухмыльнулся.

– Одного не пойму, – Акулов будто невзначай сделал шаг вперёд. – У вас белые глаза, будто вы не заражены.

– О, это очень занимательно! Видите ли, когда носитель сопротивляется, существо действует агрессивно и медленно убивает его. Но если с ним сотрудничать…

Учёный развёл руки, будто показывая себя во всей красе. Он и в самом деле выглядел больше, чем был до этого. Лейтенант медленно заходила сбоку.

– К тому же весьма трудно сопротивляться столь колоссальному разуму! Это ощущение… Вы не сможете себе представить, пока не попробуете. Колоссально! Знаете, капитан, паразит может сделать человека сильнее, умнее, да просто лучше. Разве не об этом мечтает наша верхушка? Советский гражданин – лучший во всём, преуспевающий, здоровый и непобедимый. Если заразить всех людей, то никакой революции пролетариата не понадобится! Все будут равны перед разумом роя. Жаль, мои коллеги не оценили перспектив. И пришлось… избавиться от них. Я знал, что успели послать сигнал, поэтому ждал вас. Если вы присоединитесь ко мне, то весь мир будет у ног Советского Союза. В противном случае… жаль терять таких хороших носителей.

– Какую же чушь ты несёшь, – пока Гавриленко предавался самолюбованию, лейтенант сдвинулась ещё на несколько шагов в сторону и выстрелила прямо в сердце. На халате появилась дырка с обугленными краями, но кровь не выступила из раны.

Предатель снисходительно покачал головой.

– Как храбро. И глупо.

Маленькая чёрная тень скользнула у него по шее, халат зашевелился, забурлил, закипел, будто исходя кровавыми пузырями, порвался, растрескался и разлетелся на лоскуты, а под ним Акулов увидел копошащееся месиво из паразитов. Со всех сторон к ногам Гавриленко ползли ещё десятки и сотни вёртких аспидов, забирались скользкими кольчатыми телами под брюки и окутывали тёплую живую плоть, приютившую их. Предатель вырос на глазах, паразиты стали его мышцами и бронёй, и он кинулся в атаку. Адреналиновый всплеск захватил капитана и понес в круговерть боя. Каждое его движение выверено, каждая мышца выполняет строго то, чего требуют рефлексы. Двумя скользящими, стремительными шагами он приблизился к Гавриленко. В нём не было страха – его пожрала пустота. Если пуля не взяла жизнь учёного, то клинок возьмёт точно. Капитан ударил, но кинжал впился бугор из паразитов. Они бурлили и копошились, обволакивали лезвие и выталкивали его, не смотря на все усилия Николая. Вдруг они поползли к его руке. Он отскочил, стряхнул самого ловкого червя и раздавил каблуком. Паразит лопнул, как гнойная язва.

Медведева открыла огонь зажигательными, почерневшие обугленные паразиты десятками падали на пол, загибались и умирали, но Гавриленко будто не чувствовал этого. Акулов понял, что время пришло, когда гибрид человека и паразита встал под рассеивателем системы пожаротушения. Капитан бросился к кнопке пожарной тревоги, но чудовище вмиг оказалось рядом, и сильный удар впечатал оперативника в стену. Он почувствовал, как под ним хрустнула спасительная кнопка, а вместе с ней умерла надежда. Ещё миг и рука из паразитов подняла его и упёрлась в грудь и плечи. Черви забурлили и потекли к его шее. Вспышка огня, опалившая веки, сбросила их вниз. Ещё и ещё стреляла лейтенант. Гавриленко закричал от боли – горящая смесь добралась до живой плоти, – но не отступил. Восемнадцать, считал капитан. Поток паразитов не иссякал. Девятнадцать. На место сгоревших ползли новые, ощерив зубастые пасти. Двадцать. Всполох огня сбил ещё нескольких, лизнул кожу предателя, тот вскрикнул, и пистолет замолчал.

– Пусто, – губами прошептала Мария, в синих глазах плескалось отчаяние и бессильная злоба.

Гавриленко, голова которого освободилась от паразитов, улыбался.

– Только не сопротивляйся, Акулов. Мне сказали, что ты разумный человек.

На миг Николай удивился, но червь, ползущий по руке предателя, приближался к пульсирующей артерии. Он попытался скинуть его, но Гавриленко держал крепко. Не было ни одного шанса, что он сможет спастись. Даже ведьма КГБ не успеет приготовить заклинание или оберег, слишком поздно. Против такой силы, против бесчисленных полчищ юрких, гибких паразитов у них нет оружия.

Вдруг яркая вспышка на миг осветила коридор, грохнул выстрел, ещё один. Гавриленко завопил, между зубов брызнула тягучая кровь с пузырьками слюны. Позади него с дымящимся пистолетом, стоял, держась за стену, Саврасов.

– Ах ты, сука! – Предатель потерял контроль и кинулся к учёному. Паразитов не хватило, чтобы закрыть спину, и на ней расплывались тёмные пятна.

– Давай, капитан! – Прохрипел Олег. Белки его глаз превратились в кровавое месиво.

Когда обезумевший Гавриленко вновь оказался под торчащим из трубы вверху рассеивателем, Акулов отыскал температурный датчик на потолке, вытащил мосиновскую зажигалку, встал на цыпочки и подставил огонь. Заорала сирена, и сверху водопадом хлынула газопорошковая смесь. Белая завеса скрыла голема, и надсадный кашель разорвал грудь капитана. Долго доносился истошный крик предателя в туманной пучине.

Вскоре воздух очистился и стало возможно дышать. Гавриленко лежал лицом вниз, а возле него пол усеивали ещё шипящие и извивающиеся трупы паразитов, испачканные порошком. Саврасов сидел у стены, пистолет валялся рядом с безвольной рукой, а на лице застыла улыбка. Он был мёртв.

– Ты цел? – Спросила Медведева, убирая разряженный Стечкин и хлопками по одежде поднимая белёсые облака.

Акулов ощупал себя, заглянул под гимнастёрку – ран не наблюдалось.

– Да.

– Как ты… как ты понял, что система тушения пожаров поможет? Почему она вообще сработала?

– Хлорид натрия. Соль. Её используют в порошковых смесях для тушения пожаров. Вряд ли в герметичном бункере предусмотрено тушение огня водой. Так что я предположил – здесь не вода, а нечто другое и более универсальное, например, порошок.

– Ясно, вундеркинд. Мог и посвятить в свои планы.

Медведева отвернулась и подошла к телу Саврасова.

– Думаешь, всё? – Тихо спросила она.

– Несколько могли скрыться. И Саврасов был заражён. Нужно доложить Татищеву.

– Как скажешь, – безразлично ответила лейтенант, но капитану показалось, что хладнокровие напускное. – Возьми Стечкин, он теперь несёт отпечаток жертвенной души, я проведу ритуал, и он станет сильным оружием.

Николай наклонился и подобрал пистолет – рукоять ещё хранила тепло Саврасова. В комнате управления он повторил действия учёного по включению питания, которые видел ранее, связался с полковником и вкратце доложил обстановку.

– Понятно, – донёсся через сотни километров ясный голос командира. Система связи в бункере радовала. – Если законсервировать комплекс, есть вероятность, что паразит выживет, впадёт в спячку на многие годы в какой-нибудь щели и вылезет, скажем так, в самый неподходящий момент. Как считаете, капитан?

– Так точно, товарищ полковник. Здесь остались заражённые тела, а в них паразит может пребывать миллионы лет, если верить… – капитан запнулся и продолжил. – Если верить Олегу Александровичу.