Девушка плохого парня (страница 17)
Мне даже не важно, как я выгляжу, я делаю два шага, надеясь, что братья Стоун еще не порезали друг друга в кровь. Я нахожу их в своей гостиной, стоящими друг напротив друга.
Коул с засунутыми в карманы руками и Джей со скрещенными на груди руками. В то время как первый выглядит высокомерно, как всегда, у второго на лице глубокий хмурый взгляд, который значительно уменьшается, когда он замечает мое приближение. Я замираю, глядя на эту маловероятную сцену, никогда бы не подумала, что Джей окажется в моем доме.
– Тесса!
Он называет мое имя и улыбается, но улыбка выглядит вынужденной. Коул поворачивает голову и, бросив на меня взгляд, отводит глаза.
– Что ты здесь делаешь? – я пропускаю любезности, зная, что атмосфера не располагает к ним.
– Я думаю, она имеет в виду «как, черт возьми, ты попал в мой дом?» – добавляет Коул.
– Ты выглядела довольно расстроенной прошлой ночью.
Джей игнорирует Коула и обращается ко мне. Я вздрагиваю, вспоминая это, но он не замечает.
– Вот я и решил проверить, как ты там. Я звонил в звонок пару раз, но ты не ответила. Я забеспокоился и спросил у вашей соседки, нет ли у нее запасного ключа. Она знала, кто я, и впустила меня, – объясняет он, по-прежнему не глядя на Коула.
Как бы мне ни хотелось упасть в обморок от его слов, это кажется неправильным. Прошло почти четыре года с тех пор, как он приходил ко мне, и, поверьте мне, за эти четыре года было много случаев, когда мне не помешал бы друг. Я не сержусь на него, но меня вполне устраивает то, как мы живем. Я тоскую по нему на расстоянии, а он остается недосягаемым и неприкасаемым – это прекрасно работает.
– Ты увидел ее, она стоит целая и невредимая, так что, думаю, пришло время попрощаться, – Коул говорит язвительно, жестко, и я как будто чувствую волны ревности, исходящие от него, но это только я, верно?
– Я не думаю, что это твое дело, Коул. Отвали, – говорит Джей с едва сдерживаемым гневом.
Я не думаю, что помогаю ситуации, когда наконец подхожу к ним и встаю рядом с Коулом. Он как будто чувствует, что я выбрала сторону.
– Черта с два, ты уже достаточно ей сделал, парень. Если ты не можешь ей помочь, то не делай ей хуже.
– Что, черт возьми, ты имеешь в виду? – рычит Джей и идет вперед с весьма угрожающим видом. Я понимаю, что это может привести к чему-то, что может выйти из-под контроля, поэтому я встаю перед Коулом и кладу руку на грудь Джея, когда он приближается к нам.
– Успокойся, Джей.
Мои попытки успокоить его, кажется, вылетают в окно, когда на его лице мелькает обида и разочарование.
– Это он причинил тебе боль, а ты его защищаешь? Что он имеет над тобой, Тесса? Почему ты проводишь с ним так много времени? Я думал, ты его ненавидишь.
Да, мы с тобой оба.
– Это долгая история, и ее нелегко объяснить, так что просто оставь это, пожалуйста.
– И что, вы теперь приятели, так что ли? Все эти годы он заставлял тебя проходить через ад, и я был единственным, кто должен был вмешаться и помочь тебе, но теперь, когда он проявляет небольшой интерес, ты меняешь сторону.
Я отступаю от него, как будто он дал мне пощечину, и падаю прямо на грудь Коула. Он поддерживает меня и обхватывает рукой, прижимая меня к одной стороне, где я опираюсь на него.
– Тебе нужно прекратить болтать, пока я не разбил тебе лицо, – угрожающе рычит Коул, и лицо Джея немного опускается, когда он встречает мой взгляд.
Я знаю, он понимает, что причинил мне боль и что его нападение было неуместным. В этот самый момент я не узнаю его. В его глазах нет тепла, в котором я теряюсь каждый день, и на его лице нет улыбки, грозящей вырваться наружу. Он выглядит холодным, измученным, подавленным и потерянным, и я понятия не имею, кто он такой.
– Тесса, мне так жаль, это вышло неправильно, я не должен был.
– Это ты выбрал кого-то другого, Джей. Я всегда была твоим другом, – говорю я, чувствуя удушье в горле.
Я не собираюсь плакать перед этими двумя, у них не будет повторения вчерашнего шоу, ведь я намного выше этого.
Некоторое время он выглядит ошарашенным, а затем стыдливо опускает голову: он знает, о чем или, скорее, о ком я говорю. Рука Коула крепко обхватывает меня, но это не то, что мне сейчас нужно. Мне нужно немного пространства от них обоих.
– Я думаю, вам, ребята, пора идти, – тихо говорю я, убирая руку Коула и отступая назад.
С этим я бегу обратно в свою комнату и падаю на кровать. В жизни очень много всего, размышляю я. Она жесткая, жестокая и несправедливая, непредсказуемая и т. д., но она определенно не ограничивается Коулом и Джеем Стоунами. Прежде чем кто-то из них попытается загладить свою вину передо мной, им нужно разобраться со своими собственными демонами, правда нужно.
Глава 9
По крайней мере, в наши дни похитители держатся стильно
Осмотрительность и скрытность – это не то, что некоторые могут назвать моими сильными сторонами. Когда большую часть своей жизни вы проводите с избыточным весом, вы становитесь неуклюжим, и на фоне всего этого лишнего веса вы так же становитесь заметным. В коридоре вы всегда можете выделить толстую девушку на фоне остальных. Именно к толстухе всегда пристают в очереди за обедом, и именно толстуха считает, что выжить в спортзале сложнее, чем идти в бой. Я была такой толстушкой три года назад.
Теперь, когда я вписалась в общество как приемлемая школьница, мне удалось лишиться тонны этих недостатков. Люди в большинстве своем стараются оставить меня в покое. Но что мне не удалось потерять, так это отсутствие тонкости, поэтому в тот момент, когда я крадусь в школу, я попадаю в засаду одного из дружков Николь.
Несмотря на то что я накинула капюшон и мое лицо почти не видно, они все равно как-то узнают меня, и одна из них, Марси, пихает меня так сильно, что все содержимое моей сумки рассыпается по полу. Вздохнув, я наклоняюсь, чтобы собрать все разлетевшиеся записки и важные листки бумаги. Они выбрали именно этот день для нападения, ведь это первый раз почти за две недели, когда я пришла сама, а не была подвезена Коулом.
Коул… Еще один подавленный вздох вырвался у меня, когда я подумала о нем и о том, как все прошло, когда я видела его в последний раз. После их ухода я отключила мобильный телефон и ноутбук и провела остаток дня, просто бродя по дому, слушая грустные песни Шанайи Твейн и читая депрессивные рассказы Эдгара Аллана По.
Прежде чем я успела дотянуться до своего ноутбука, кто-то другой уже взял его, и пока мои глаза путешествовали от ее конверсов с рисунком черепа и костей до ее рваных колготок, тепло и чувство облегчения наконец-то начали наполнять мою грудь. Быть растерзанной кучкой приспешников – не лучший способ начать утро понедельника, не так ли?
– Привет, – Бет улыбается, когда я поднимаюсь с пола.
Она протягивает мне блокнот, ее руки слегка дрожат, пока она смотрит вдаль, несомненно, на Вещь Первую и Вещь Вторую.
– В один прекрасный день я вырву их фальшивые белокурые волосы, и ты не сможешь меня остановить.
Она все еще в ярости, пока мы идем в класс. Я понимаю, почему она так остро реагирует на эти вещи. В своей прежней школе она была задирой, сказала она мне однажды, и ей понадобился один опыт, близкий к смерти, чтобы понять, что с эмоциями людей нельзя так долго играть. Бет выглядит довольно устрашающе, но внутри она очень мягкосердечная, и то, что она видит, как пользуются людьми, заставляет ее вспомнить об этом. На месте Николь я бы действовала осторожно, потому что никто не знает, когда моя подруга достигнет точки насыщения, если дело дойдет до издевательств.
– Тебе не нужно, чтобы это было в твоем послужном списке, хорошо? Вспомни Беркли, университет твоей большой мечты, сомневаюсь, что они принимают убийц с топорами, – говорю я.
– По крайней мере, я избавлю мир от этих безмозглых Барби.
– Эй! Мне нравятся Барби. Тебе стоит как-нибудь взглянуть на мою коллекцию, ну, по крайней мере, на то, что от нее осталось. Коул обычно скармливает их головы своей собаке, – торжественно заявляю я ей.
Она смеется и качает головой, когда мы входим в наш класс. Мисс Санчес прячет лицо за экземпляром «Макбета», но мы все знаем, что она спит. На доске написана тема сочинения, которую никто не потрудится написать. Ну, никто, кроме Меган, которая уже сидит на своем месте и строчит как сумасшедшая. Когда мы занимаем свои места, я позади нее, а Бет рядом с ней, она даже не поднимает глаз.
– Что с ней случилось? – спрашиваю я, доставая свой блокнот и делая вид, что переписываю тему.
– Ее наказали, потому что она вернулась домой совершенно разбитая и ее вырвало в самую дорогую мамину французскую вазу.
Бет пытается сдержать смех, и я тоже. Чего бы я только не отдала, чтобы увидеть выражение лица миссис Шарп, когда это произошло.
– Почему я не знала? – спрашиваю я недоуменно.
– Ну если бы ты действительно включила свой телефон, то поняла бы, что эти выходные прошли не по планам нашей маленькой Мэг, – ухмыляется она, и я вижу, как девушка делает паузу, как будто собирается что-то сказать, но потом передумывает и продолжает что-то писать.
Я чувствую себя немного виноватой и смотрю на свой телефон, лежащий на дне сумки. В тот момент было логично отключить его, поскольку мне нужно было побыть наедине с Коулом и Джеем, но я не подумала о том, что мои друзья попытаются связаться со мной. В конце концов, я бросила их в доме практически незнакомца, оставила их в подвешенном состоянии на время поездки, а затем избегала всех их звонков и сообщений после отъезда.
– Говоря о выходных, Коул сказал, что тебе нужно время, прежде чем ты захочешь рассказать нам о них. Но серьезно, Тесса, мы были вне себя, когда не могли найти тебя. Потом Джей начал вести себя странно, очевидно, он ударил стену или что-то в этом роде, а Николь была очень противной. Это как-то связано с твоим исчезновением?
Я опускаю лицо, чтобы избежать зрительного контакта, так как мое моргание будет свидетельствовать о лжи, которую я собираюсь им сказать. Я хочу рассказать кому-нибудь о Хэнке, очень хочу, но всякий раз, когда я пытаюсь вымолвить нужные слова, у меня сжимается горло и начинают дрожать колени. У меня перед глазами мелькают его руки, его взгляд, полный похоти, и все, что я хочу сделать, это запереть эти воспоминания в самых глубоких уголках своего сознания.
– Нет, конечно, нет, – говорю я своим слишком высоким писклявым голосом, – я просто попросила Коула отвезти меня домой, потому что я неважно себя чувствовала. Кажется, кто-то подливал мне в напиток, поэтому я была не в своей тарелке.