Он намеренно приукрашивает свой выход из машины. Почему он не может вести себя как нормальные люди и выходить из машины без драматизма? Это как смотреть очень плохой эпизод «Спасатели Малибу», когда он в замедленной съемке выставляет одну ногу, а затем другую. Когда Его Высочество наконец вытаскивает свою жалкую задницу из машины, снимает свою кожаную куртку и обматывает ее вокруг плеч. Он демонстративно снимает свои авиационные очки и вставляет их в задний карман джинсов. Затем он вытягивается и делает вид, что зевает, так что его подтянутые мышцы напрягаются и пульсируют, а рубашка не скрывает, насколько он подтянут. Я практически слышу, как каждая представительница женского пола вздыхает с едва скрываемым вожделением, когда он проводит рукой по волосам. Так он выглядит еще лучше, черт возьми. Затем он делает немыслимое и подмигивает мне, и я уверена, что все уловили этот момент.

Я сузила глаза и нахмурилась.

– Кем ты себя возомнил? Дэвидом Хассельхоффом?

Это стирает ухмылку с его лица, и я мысленно поздравляю себя с маленькой победой.

– Пожалуйста, если бы дамы увидели это полуголое, мокрое и блестящее тело, бегущее по пляжу, – они бы не знали, что с собой делать, – говорит он задиристо, и я киваю в знак согласия, удивляя его.

– Ты прав, это был бы трудный выбор между тем, чтобы выцарапать себе глаза или принять крысиный яд.

С этими словами я прохожу мимо него, зная, что все взгляды устремлены на меня и что рано или поздно это вернется и укусит меня за задницу.

* * *

Меган почти в истерике на уроке. Я могу сказать, что ей просто не терпится узнать, действительно ли я появилась с Коулом, и если да, то почему я до сих пор цела и невредима. Это как раз идеальный урок для того, чтобы выложить все, что я думаю, поскольку голова мисс Санчес в данный момент лежит на парте, а изо рта у нее течет слюна. Я вздрагиваю от этого зрелища и переключаю внимание на свою лучшую подругу, которая практически хнычет от желания узнать, что происходит.

У меня также есть Бет, которая старается не подслушивать наш разговор, но я знаю, что ей интересно. Последние пятнадцать минут она застряла на одной и той же странице заданной ей книги для чтения, и не потому, что она вдруг забыла, как читать.

Я рассказываю им все, начиная с того, как меня заставили пойти в резиденцию Стоунов предыдущей ночью, и заканчивая тем, как Коул стал моим попутчиком в школу сегодня утром. И к тому времени, как я заканчиваю рассказ, глаза Меган становятся размером с арбуз, когда она смотрит на меня. Бет просто выглядит забавной.

– Ты обречена, Тесса, обречена, – причитает Меган, и я плюхаюсь на свое место, неоднократно ударяясь головой о парту. – Вот-вот. Она сочувственно гладит меня по голове, и я бросаю на нее взгляд.

– Я не понимаю, в чем проблема, – грозный голос Бет впервые прерывает тишину.

Я прищуриваюсь в недоумении. Она считает, что у меня нет проблем? Неужели прослушивание всех этих альбомов Led Zeppelin окончательно повредило ее мозг? Она закатывает глаза, когда Меган и я бросаем на нее недоверчивые взгляды.

– Слушай, как я вижу, это беспроигрышная ситуация для тебя. Теперь, когда он взял на себя роль главного хулигана, Николь не будет к тебе подходить, а Джей поймет, что есть и другие парни, которые тобой интересуются. Возможно, он действительно вырастет и станет тем другом, которым ты всегда хотела его видеть.

Я бормочу в неверии, пытаясь понять ее логику. Эти слова «парень» и «интересуются» выделяются и кажутся такими чужими, особенно когда применяются ко мне, что я думаю, моя подруга поехала кататься на поезде для чокнутых.

– Бет, что из того, что он Ганнибал Лектер, ты не поняла?

– Да я понимаю, поверь мне, но больше всего я понимаю, что ты нравишься этому парню и он показал это наилучшим способом. Он явно пытается исправиться, ты должна ему это позволить. Так что, возможно, его метод не самый оригинальный, но это классический маневр для парней, – заявляет она, словно обсуждает погоду, и мы с Меган обмениваемся взглядами, думая об одном и том же: вменяемая Бет сегодня не с нами.

– Это классический маневр для мальчиков, когда ты в детском саду. Если есть хоть малейшая вероятность того, что я ему нравлюсь, он бы не стал меня так мучить, – объясняю я спокойно, как будто разговариваю с ребенком с проблемами в обучении.

– Думай, что хочешь, я знаю, что не смогу убедить тебя в обратном, – она пожимает плечами, но добавляет, – я просто чувствую, что его присутствие здесь не обязательно должно быть плохим.

Весь оставшийся день я не могу перестать думать о словах Коула и Бет. На данный момент мне удается спрятать их в уголке своего сознания, но я понимаю, что рано или поздно мне придется о них задуматься. Однако она не может быть не права.

Проходит день, и я понимаю, что люди смотрят на меня с бо́льшим интересом, чем когда-либо. В последний раз я была так популярна, когда была толстой подружкой Николь. Эти люди давили и приставали ко мне, пока она не бросила меня, поэтому неудивительно, что я несколько скептически отношусь к тому, что они замышляют сегодня.

Я стою за дверью класса экономики. Этот урок я веду с Джеем и Николь, и я с ужасом ждала его с самого начала занятий. Николь делает все возможное, чтобы это были худшие пятьдесят минут дня, а я делаю все возможное, чтобы защитить свое бедное сердце. Каждый раз, когда я вижу, как Джей и Николь осторожно или не очень осторожно прикасаются друг к другу, мне кажется, что кто-то режет его ножом.

Я вхожу примерно на пять минут раньше, и счастливая пара уже сидит за своим общим столом. В этом классе у нас партнерская система и само собой разумеется, что я сижу одна. Николь, похоже, предупредила людей, чтобы они не меняли мой статус социального изгоя. Я стараюсь не смотреть на них, проходя мимо, чтобы занять свое место в самом конце, место, которое я ненавижу, поскольку мне нужно иметь сверхчеловеческое зрение, чтобы видеть доску. Но такова жизнь, ты делаешь то, что должен делать.

– Всё в порядке, Тесси, я уверена, что у тебя вырастут сиськи, когда тебе будет лет тридцать, нет необходимости набивать лифчик, – хмыкает Николь.

Уф, я была так близка! На этот раз я почти избежала ее. Но она нанесла удар ниже пояса. Она знает, что моя грудь – главный источник смущения для меня, и все же она решила придираться к ней, тем более когда Джей с ней. Он, должно быть, сравнивает свою фигуристую и пышногрудую подружку с моей плоской грудью и думает, что ему досталась самая удачная партия.

– Или же она может сделать фальшивые, как ты, но она не настолько отчаянная.

На секунду мое сердце взлетает. Я замираю на полпути и думаю, что Джей наконец-то защищает меня и что он наконец-то увидел, насколько гнилая его девушка внутри. В любой момент он собирается поцеловать меня прямо у нее на глазах, говоря, что я всегда была единственной для него. Я поворачиваю голову назад так быстро, что чуть не потянула мышцу, но, к моему полному разочарованию, Джей сидит на своем месте, скорчившись, и еще один человек присоединился к обсуждению моей груди – фантастика.

Коул наклоняется над столом Николь и Джея, и я вижу, что он проверяет Николь. Он хочет знать, хватит ли у нее смелости ответить ему. Видите ли, до ухода Коула Николь не была ни королевой пчел, ни даже рабочей пчелой. На самом деле, она была счастлива быть пчелой-изгоем со мной. И это еще не лучшее, Николь также была очень влюблена в Коула. Я помню все те моменты, когда мы визжали по поводу братьев Стоун и представляли себе нашу совместную свадьбу, после которой мы станем сестрами. Хотя я отметила, что ее будущий муж может не позволить мне дожить до свадьбы.

Очевидно, ничего не вышло.

Бесценно видеть, как она опускает лицо, когда Коул так откровенно оскорбляет ее. Ее рот открывается и закрывается, как у рыбы. Она с трудом придумывает язвительные замечания, которые использовала в отношении меня все эти годы. Приятно видеть, как над ней издеваются, для разнообразия, я почти испытываю чувство благодарности к Коулу. Почти.

– Отвали, чувак, – Джей встает на защиту своей девушки. Немного поздновато, но все равно больно осознавать, что он прикрывает ее, а не меня.

– Тогда скажи своей девушке, чтобы она перестала быть сукой, – говорит Коул ровно, и я клянусь, что вижу, как лицо Николь краснеет от смущения.

– Коул, – предупреждает Джей, его руки сжимаются в кулаки, а челюсть напрягается.

– Джей-Джей, – отвечает он, явно наслаждаясь всем этим испытанием.

Прежде чем они успевают продолжить, звенит звонок и входит учитель, лысеющий мистер Спрус.

Спрус входит, сжимая в руках свой портфель. Все рассаживаются по своим местам, включая меня. Представьте себе мое удивление, когда стул рядом со мной впервые в жизни отодвигается, и рядом со мной садится Коул Стоун.

Он не делает вид, что ничего не происходит, пока я открыто смотрю на него.

– Ты не можешь здесь сидеть! – восклицаю я, но стараюсь говорить потише, пока мистер Спрус начинает перекличку.

– Если это не убьет меня и не поставит под угрозу мое сексуальное влечение, то, конечно, могу.

Я морщу нос от его непристойности, а он хихикает над моим дискомфортом.

– Нет, ты серьезно не можешь. Здесь никто не сидит!

– У тебя какая-то заразная болезнь?

– Нет! – говорю я, оглядываясь по сторонам и убеждаясь, что никто не подслушивает наш разговор, особенно люди, сидящие за два столика перед нами.

– У тебя есть фут-фетиш?

– Фу, нет.

– Планируешь ли ты использовать любую информацию, которую сможешь получить от меня в этом классе, и использовать свои связи в мафии, чтобы назначить цену за мою голову?

Я почти смеюсь над этим вопросом, но сдерживаюсь и качаю головой.

– Тогда я могу сидеть здесь. Я хочу сидеть здесь.

– В конце концов ты окажешься на дне пресловутой пищевой цепочки, так что тебе решать, – говорю я сухо, открывая учебник и переходя к главе, которую мы сейчас изучаем.

Я чувствую взгляд Коула, прожигающий мою голову, но пока не могу посмотреть ему в глаза. Может, я и произнесла эти слова беззаботно, но мне больно от того, что, просто связавшись со мной, человек навечно получает ярлык неудачника. Такое ощущение, что я какой-то грызун, переносящий болезни, от которого нужно предупреждать население, чтобы оно бежало.

– Не позволяй ей задеть тебя, Тесси, – говорит он мягко, так мягко, что я не могу поверить, что эти слова вырвались из его уст. Это противоречит самой его природе быть милым со мной. С каких пор Коул Стоун ведет себя со мной как настоящий человек?

– Это не совсем легко сделать, – говорю я, избегая зрительного контакта, но слышу, как он вздыхает и опускает голову на стол.

– Ты позволяешь ей переступать через себя, но это должно прекратиться, – в его голосе звучит решимость, и я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него.

В его глазах неподдельное беспокойство, и мой разум невольно возвращается к тому, что Бет сказала сегодня утром, – неужели я нравлюсь Коулу? Или он просто пытается избавиться от чувства вины за то, как он обращался со мной все эти годы? Если это так, я не могу позволить себе быть благотворительной жертвой и поэтому противостою ему. Даже думать об этом абсурдно, и я вытряхиваю эти мысли из головы.

– Почему тебя это волнует? Чем ты отличаешься от нее? – спрашиваю я, и вижу, как в его глазах промелькнуло что-то похожее на боль, но только на секунду.

Он пожимает плечами и улыбается мне своей дьявольской улыбкой.

– Скажем так, я не люблю делиться. Ты моя Тесси, и я чувствую, что мы оба достаточно надежны в этих отношениях, не нуждаясь в таком дилетанте, как Бишоп. Ты согласна?

Я закатываю глаза и понимаю, что он никогда не сможет быть серьезным дольше, чем на наносекунду. Кого я обманываю, не может быть, чтобы его чувства ко мне были глубже, чем его предпочтение постоянно появляться в моей жизни, хочу я этого или нет. Тем не менее во мне живет благодарность к нему, потому что прошло много времени с тех пор, как за меня кто-то заступался, но я никогда не позволю ему увидеть это.

– Мне так повезло, что ты мой личный хулиган.

– Мне только приятно, – он подмигивает и открывает свой учебник.

Иногда мне действительно хочется увидеть, что происходит в его голове. Но поразмыслив, я понимаю, что там, скорее всего, хранятся коварные мысли о том, как превратить мою жизнь в ад. Голова Коула Стоуна – опасная территория, но у меня есть предчувствие, что скорее рано, чем поздно, я стану Дашей-путешественницей.