– Мы не позволим Сулле захватить власть окончательно. Да, сейчас у него в руках вся сила, но пусть попробует ее удержать! – и Вейентон сжал собственный кулак, словно демонстрируя, в чьей руке на самом деле должна быть сила и власть. Я не спорил, даже покивал, формально поддерживая посыл Вейентона. Смерь немецким оккупантам… ну в смысле Счастливому Сулле. А вообще интересная штука, провернуть такую многоходовочку… да авторов этого плана с руками бы оторвали в любой спецслужбе.

После воодушевляющей речи Вейентона, который запел соловьем, видя мое внимание, я выяснил, что он перекрыл поставки зерна из Сицилии, когда как другие марийцы, тоже нежелавшие мириться с проигрышем, перекрыли поставки из Сардинии и Африки, где тоже организовались очаги сопротивления Феликсу Сулле. То есть заговор зрел не в одном месте, и очень многим не нравилось единоличное правление Суллы.

Интересно.

Кстати, имя Вейентона я все же припомнил, хоть и не сразу. Этот человек был знаковой фигурой в Италии времен гражданских войн. Он сумел сделать блестящую политическую карьеру, прошел cursus honorum и стал наместником Сицилии… правда с Помпеем, посланным на зачистку Сицилии, вышла какая-то нехорошая история. Какая именно – не помню, из головы вылетело, но никакого сражения между полководцами не случилось. Сицилия перешла Помпею без боя. Следующие несколько лет Марк провел в изгнании, а затем присоединился к мятежу Марка Эмилия Лепида. Я отчетливо помнил, что Вейентон впоследствии объединиться с Квинтом Серторием в Испании. Ну и снова встретился с Помпеем и… снова проиграл.

– Ничего еще не закончено, – Марк вцепился в чашу с вином. – Наша война продолжится, мы не имеем права бросить великую Республику на растерзание стайке немытых шакалов!

Вейентон считал, что шансов на то, что Рим примет ультиматум и Сулла одумается – просто нет, и потому следует готовиться к войне. Мой собеседник полагал, что для восстановления власти Рима в провинциях и поставок продовольствия, которыми овладели бежавшие сторонники Мария, вышлют опытного командира.

Вариантов тут не так много, и я подумал, что знаю, кого может выслать Сулла для победоносной кампании.

– Легионы возглавит Помпей, это почти решенный вопрос, – высказал свое мнение я, и обосновал: – У меня есть основания полагать, что его наделят полномочиями пропретора и дадут полную свободу в принятии решения.

Это заставило переглянуться Вейентона и Халидопа, а я отпил вина из кубка, закусив виноградиной. Да, много пить не стоит, но и не пить совсем не получится. А вот с едой стоит потерпеть – в такой компании кусок в горло пока не лезет. Слишком уж тут нужно просчитывать, в качестве какой пешки тебя желают использовать.

– Откуда у тебя такие сведения? – наконец, спросил Вейентон, и я усмехнулся.

– У меня есть свои доносчики, – пожал плечами, и про себя добавил «А еще знания про развитие мира на пару тысяч лет вперед».

– Да, Помпей блестящий полководец, и может уступить лишь самому Сулле… Но он не может получить полномочия пропретора, он еще совсем мальчишка! – возразил мне Халидоп, и я тяжело вздохнул.

– Я только что из Помпей. Еще недавно никто не мог казнить и конфисковать имущество у граждан, – начал парировать я. – Поэтому нам можно воспользоваться тем, что Помпей не занимал еще ни одной магистратуры в Риме. Против него стоит поднять часть сторонников Суллы из числа сторонников Офеллы. А вот Сулла может передать под командование Помпея очень крупные силы: скажем, легионов шесть, не меньше сотни боевых и столько же транспортных кораблей. Нам надо быть к этому готовыми.

Хочешь жить в Риме – надо знать законы. Пропреторами могли стать сенаторы после завершения однолетнего срока претуры – то есть примерно сорокалетние мужи с большим политическим и военным опытом. Но вот нюанс – кроме как на Помпея, Сулле положиться было не на кого. Но не все радовались нарушению вековых законов, и на этом можно было сыграть.

Вейентон крепко задумался.

– Я все же думаю, что Сулле придется считаться с недостатком хлеба…

– Не думаю, хлебных раздач больше нет, Луций Корнелий их отменил, – возразил я.

Повисла тишина. Возразить было особо нечего. Роль хлебных раздач серьезно упала, а перебои в продовольствии были слишком часты, чтобы доставить проблемы в виде народных волнений. Рассчитывать на этот фактор всерьез было невозможно.

– Видят боги, Тит, мы не зря привезли тебя в Сицилию, – хмыкнул капитан пиратов.

Вейентон согласно закивал.

– Я думаю, ты прав, Тит… Выпьем же за это! – согласился со мной Вейнтон и поднял свой бокал, вынуждая меня сделать то же самое.

Я все еще не совсем понимал, что тут происходило, но черт бы с ним – разберусь. Тем более, разбираться в происходящем куда лучше с развязанными руками, а не закованными в кандалы. Поэтому да, выпьем! Мы чокнулись чашами.

Глава 4

Договорившись действовать вместе, да и просто следить за ситуацией, мы втроем встали из-за стола. Я по прежнему старался не вызывать к себе подозрений, и просто реагировал по обстоятельствам.

Однако мысли о дальнейшей жизни сами приходили ко мне в голову. Куда дальше идти, и отпустят ли меня? За что жить, если возвращение на Помпеи пока не грозит, а то, что вез с собой, безвозвратно пропало либо в море, либо в карманах пиратов после пленения? Где переночевать, в конце концов?

На втором месте стояли вопросы «Что будет с триерархом, и зачем его таскают за собой?» и «Что такого знает немой, и кто вообще этот человек?», но ответы на них не являлись приоритетными.

Мне помог Вейентон, вставая из-за стола.

– Пойдем, Тит, тебе стоит отдохнуть после таких то приключений! – гулко расхохотавшись, предлагая посмеяться вместе с ним, мужчина отправился к главному выходу.

Я выдавил из себя пару смешков, однако веселье не поддержал. Как-то вот не смешно выходило, и любая случайность могла оборвать не только этот «грандиозный план по прибытию Тита Ливерия на Сицилию», но и мою жизнь.

– Не переживай, это ненадолго, – заметив мой взгляд, прокомментировал Вейентон, как только мы вышли из торгового павильона и остановились у лектики с восемью носильщиками. Кажется, такой вид портшеза на двоих назывался октафора, но я могу ошибаться. Да, это уже совершенно другой уровень!

В городе было запрещено ездить на повозках, а некоторым римлянам возраст, богатство и статус не позволяли ездить просто верхом. Поэтому появились такие паланкины, позволяющие не тратить часы на хождение по брусчатке огромного города. Понятное дело, такое удовольствие было доступно далеко не для всех.

– А мы куда? – забравшись внутрь и привыкая к мягкому покачиванию в такт шагов носильщиков, уточнил я у устроившегося рядом Марка Вейентона. Халидоп отправился обратно в порт на своих двоих, не удостоенный честью сидения в этом странном транспорте. Ну или не пожелавший, у пиратов как у современных мне в прошлом уголовников, свой свод правил.

– Тебе обязательно понравится, – лукаво подмигнул друг «моего отца», и я вежливо улыбнулся в ответ, позволяя соблюсти такую желаемую интригу. Правда, их слишком много развелось вокруг, на мой взгляд. Такое количество шахматистов возле меня не давало расслабиться с момента появления в этом мире. Зато тонус держало хорошо, это факт.

Уточнять и что-то спрашивать я не стал, действовать буду по обстановке.

Мы медленно «вышли» с торговой площади, прошли по широким улицам Панормуса, и направились к выходу из города. «Ненадолго», это значит, что нам просто надо выйти за ворота? И да, Панормус, он же Палермо в современном звучании, как по мне, не особо отличался от других римских городов, что я видел раньше. Особенно, как только мы отошли подальше от порта, и вокруг оказались те же оливковые деревья, что и везде.

– Мы почти прибыли, Тит, мой мальчик, – обратился ко мне Марк, когда октафора осторожно остановилась и аккуратно опустилась на землю, позволяя выйти наружу.

Меня коробило что от «моего мальчика», что от имени, к Титу я не привык, поэтому никак не отреагировал на обращение, просто кивнув и последовав за провожатым уже к карлентуму.

Я так побываю на всех транспортных средствах Древнего Рима, считать это за успех?

Карлентум – это типо возка, запряженным четверкой лошадей, которым, как и носильщиками, могли пользоваться только богатые люди. Наверное, потому что производство и обустройство этой крытой повозки было достаточно дорогим. А еще же богачи выпендривались, и заказывали карлентумы из дорогих пород дерева, подчеркивая свой статус. Этот, например, был из красного дерева, украшенный медными фигурками по всем углам и даже статуэткой Меркурия прямо над сиденьем возницы. Видимо, для оберега. Ну или в качестве навигатора, религиозные возможности древности для меня были пока не открыты. Вот тебе римский «Бентли» во все красе первого века до новой эры.

Внутри оказалась куча мелких подушечек на двух широких лавках, что сразу напомнило мне о каретах. Но да, это было быстрее и удобнее, чем идти медленнее своей скорости, просто сидя в непонятном кресле.

Через несколько часов дороги, в которой Вейентон просто заснул, а я подремал, иногда поглядывая то на спутника, то на вид за окошком, мы прибыли к роскошной вилле, и карлентум остановился у главного входа.

Как уже входило в моду, у входа стояла тройная арка, украшенная лепниной и барельефами.

Марк Вейентон лично проводил мне экскурсию, жестами отдавая мелькающим рабам указания. Подать вина, подать фруктов, приготовить покои, приготовить ванну…

И продолжал говорить, говорить, говорить, водя меня по коридорам, залам и покоям, позволяя разглядывать роспись стен, лепнину и барельефы. А уж у некоторых статуй останавливались на несколько минут, отдавая дань уважения мастерству скульптора, который изобразил весь пантеон Древнего Рима, от Юпитера до Вулкана. Разумеется, и богини здесь были, в самом «божественном образе» – стыдливом, заманчивом и обнаженном.

Поэтому я не сразу понял, когда статуи сменились рабынями в подобном виде. Мы вышли в крытую колоннаду, и вокруг нас в манящих танцах развевающихся тканей замелькали красивые девушки разных национальностей, каждая из которых пыталась поймать мой взгляд. В идеале – заинтересованный.

– Ты не гость здесь, ты хозяин, – заверил меня Марк Вейентон. – Поэтому я не скажу тебе, Тит, чтобы ты чувствовал себя как дома, потому что это и есть твой дом, мой мальчик.

– Благодарю за заботу, – коротко ответил я, а сам мысленно поморщился. Это неспроста, осталось понять, откуда что берется и что меня за это попросят. А попросят обязательно.

Видимо, род прежнего обладателя этого тела играл ключевую роль в предстоящих событиях, но… Проблема в том, что я понятия не имел, кто такой Тит Ливерий сам по себе, и к какому роду принадлежал, чем этот род или его представители отметились в истории, и к чему все шло. А вот про Марка Перперне Вейентоне я очень даже наслышан.

Что касается обращения, то я за эти месяцы был уже и рабом Евстриклом (хоть и недолго); и Гаем Руфом (вообще походил один вечер); Квинтом Дорабеллой, чье имя меня завело черт знает куда и во что; теперь вновь вернулся к имени Тит Ливерий, и при этом я так и не выяснил ни имени отца, ни имя рода, что несколько затрудняло идентификацию. Я молчу про свое настоящее имя, которое сейчас казалось каким-то нелепым и ненастоящим.

А у Марка была дурацкая, на мой взгляд, привычка – он почти в каждом предложении вставлял имя собеседника. Ну, или только мое, кто его знает. Я обратил внимание, что пару раз, убаюканный звуковым фоном экскурсии, не сразу откликался на «собственное» имя, считая его частью того самого фона. Надо быть повнимательнее. Пока все можно списать на усталость, но завтра такого не простят.

– Тут очень красиво, – через пару часов экскурсии, когда начало темнеть, признал я, считая, что достаточно намотал километров по вилле. И даже не соврал – действительно, все было подобрано со вкусом, все сверкало чистотой и каким-то уютом, хотя просторные залы сделать уютными не так-то просто. – А чья это вилла?