Устойчивое развитие. Как обеспечивать рост бизнеса и создавать долгосрочные ценности (страница 4)
ESG-скептики любят представлять сторонников устойчивого развития романтиками – «борцами за все хорошее против всего плохого», а себя – прагматиками. Но на самом деле они лишь отказываются видеть неизбежное будущее. Когда-то романтиками и бунтарями называли тех, кто призывал учить детей без физических наказаний или утверждал, что свободные труженики эффективнее рабов. История показала, кто в итоге оказался прав и насколько губительно не замечать качественных изменений.
«Все плохое», против которого борются сторонники устойчивого развития, – разрушение общества, экономики и природы. Эти проблемы не исчезнут сами собой, поэтому надолго останутся и цели устойчивого развития, которые фокусируют усилия на их решении. А регуляторы и ответственные инвесторы продолжат формировать такую бизнес-среду, которая будет стимулировать ESG-практики. Именно поэтому неизменность целей и относительная, учитывая глобальный масштаб, гибкость методов – это сильная, а не слабая сторона движущих сил повестки. Романтики эффективнее скептиков, потому что лучше понимают мир и помнят о его хрупкости.
Если же управленец в планировании и работе не учитывает изменчивость и нелинейность развития внешней среды, то это означает его ограниченность – намеренную или нет. Позицию сознательного сужения зоны ответственности бизнеса сформулировал нобелевский лауреат Милтон Фридман в 1962 году в книге «Капитализм и свобода»:
Все шире распространяется мнение, что на руководителях корпораций и профсоюзных лидерах лежит некая «социальная ответственность», помимо служения интересам их акционеров или членов юнионов. Это мнение изобличает глубоко неверное представление о характере и природе свободной экономики. При такой экономике у бизнеса имеется одна и только одна социальная ответственность: использовать свои ресурсы и заниматься деятельностью, рассчитанной на увеличение своих прибылей, соблюдая при этом правила игры, то есть участвуя в открытой и свободной конкуренции без обмана и мошенничества[20].
Тезисы Фридмана и через 60 лет после выхода книги разделяют многие предприниматели. А кто-то идет дальше, как Гордон Гекко, герой культового фильма «Уолл-стрит», когда сводит всю мотивацию бизнеса к алчности:
Суть, леди и джентльмены, в том, что алчность – это хорошо. Это правильно. Она окупается, алчность очищает и дает свободу, она сама суть эволюционирующего духа. Алчность, в чем бы она ни проявлялась, всегда способствовала развитию человечества[21].
В этом же фильме была талантливо показана проблема такого подхода. Ради успеха энергичный капиталист старается всеми силами изменить правила игры в свою пользу. А «открытой и свободной конкуренции без обмана и мошенничества», по Фридману, на практике просто не существует. Вместо нее продолжается бесконечная гонка без правил, которая губит планету и общество. Именно поэтому нельзя сказать, что цели устойчивого развития лишь «дополняют правила игры». Это гораздо более серьезные изменения на концептуальном уровне.
ESG-скептики могут даже признавать очевидные проблемы и природы, и развития общества, но при этом протестуют против вовлечения их компаний в непривычные процессы. Фактически они пересказывают тезисы Фридмана, который считал, что любые дополнительные обязательства подрывают основы бизнеса и «свободного общества».
Мало какое событие сможет подорвать самые основы свободного общества так же сильно, как принятие руководителями корпораций какой-либо социальной ответственности, кроме ответственности заработать для своих акционеров как можно больше денег. Эта доктрина носит глубоко подрывной характер. Если у бизнесменов есть некая социальная ответственность, кроме получения максимальной прибыли для своих акционеров, то откуда им узнать, в чем она состоит? Хорошо ли будет, если никем, кроме самих себя, не выбранные частные лица станут решать, в чем состоит общественный интерес? Смогут ли они решить, какое бремя им будет целесообразно возложить на себя или на своих акционеров, чтобы послужить этому общественному интересу? Допустимо ли, чтобы эти государственные функции налогообложения, ассигнования и контроля выполнялись людьми, которые оказались в данный момент во главе определенных предприятий, на каковые посты их назначили группы сугубо частных лиц?[22]
Ошибка позиции ESG-скептиков та же – неверная оценка реальности. Современный бизнес не только действует по установленным правилам в своих интересах, но и усугубляет проблемы, которые привели к появлению задач устойчивого развития. Промышленные отходы и техногенные катастрофы вредят природе, малые зарплаты порождают бедность и голод, забота исключительно об эффективности персонала лишает шансов на самореализацию незащищенные группы. И есть еще сознательные действия предпринимателей того же типа, что и Гордон Гекко, когда ради прибыли поощряется коррупция, намеренно скрываются проблемы, имитируется забота о природе вместо реальной работы.
Когда мы говорили лидерам компаний, что они должны быть сосредоточены исключительно на акционерной стоимости, мы тем самым позволили им отвернуться от состояния общественных институтов, которые исторически служили противовесом сконцентрированной экономической мощи. Мы внушили им, что для роста прибылей они должны ослаблять все, что стоит на пути: выступать против защиты прав потребителей, искажать климатологию, разрушать профсоюзы, вкладывать деньги в отмену налогов и правил. Мы подтолкнули бизнесменов к союзу с популистскими движениями, которые вели активные кампании против государства и отвергали фундаментальные демократические ценности. В краткосрочной перспективе эти альянсы принесли соблазнительные доходы, но в долгосрочной – поставили под угрозу столпы общества и экономики… Проблема не в свободном рынке. Проблема в неконтролируемых свободных рынках и в идее, что можно обойтись без государства и социальных и моральных обязательств по заботе о здоровье общества в целом[23].
Бизнес во всей совокупности слишком активен и слишком велик, чтобы отстраниться от проблем устойчивого развития, часть которых он сам и создает. Менять правила игры в нужном направлении не получится – необходимо перестроить мышление самих «игроков».
– Фридман писал во время холодной войны, когда мир был другим, – объясняет руководитель-прагматик. – Если сформулировать его тезисы иначе, с фокусом не на прибыль, а на акционерный капитал, то она вполне может вписаться в сегодняшнюю реальность. Компаниям экономически выгодно быть устойчивыми: если они станут игнорировать ESG-повестку, их будут бойкотировать потребители, ограничивать финансовые структуры, наказывать регуляторы. Можно сказать, изменились не только правила игры, но и сама игра, включая критерии победы в ней.
Как отмечает профессор Гарвардского университета и автор книги «Капитализм в огне. Как сделать эффективную экономическую систему человечной» Ребекка Хендерсон, «идеи Фридмана не находили широкого отклика вплоть до начала семидесятых, когда первое нефтяное эмбарго произвело переполох, вызвало десятилетнюю стагфляцию, усилило международную конкуренцию, а экономика США начала испытывать значительное давление. В этих условиях не было таким уж безумием поверить, что, если “спустить с цепи” рынок и объяснить менеджерам, будто они обязаны заботиться исключительно о доходах акционеров, это поможет укрепить и экономический рост, и индивидуальные свободы». Это была сознательная идеологическая трансформация – отказ от привычной «человечности» бизнеса ради повышения финансовой эффективности. Более того, забота о чем-то, кроме доходов акционеров, стала рассматриваться как проявление эгоизма или непрофессионализма.
Представители чикагской школы обвиняли в слабых экономических результатах тот факт, что многие менеджеры собственное благополучие ставили выше долга перед инвесторами. Они предложили и решение: привязать вознаграждение исполнительных лиц к акционерной стоимости. Инвесторы охотно согласились. Менеджерам начали говорить, что максимизировать прибыли – их моральный долг и, более того, вопиюще аморально делать что-то другое. Жалованье генеральных директоров стало тесно привязано к стоимости акций компании. ВВП взмыл вверх, а вместе с ним – акционерная стоимость и зарплаты руководства. Но платить за этот рост пришлось планете[24].
Сегодня платить приходится и самому бизнесу. Наши современники все чаще отказываются работать на нанимателя, которому не доверяют и который сознательно игнорирует их интересы в угоду доходам акционеров. А общество и потребители относятся к таким компаниям с недоверием. В результате наниматель вынужден переплачивать персоналу, чтобы оставаться конкурентным на рынке труда, и вкладывать дополнительные средства в маркетинг. Напротив, компании, где сотрудники чувствуют осмысленность своего труда и доверяют руководству, получают конкурентное преимущество (рис. 2.1).