Почему Марат так безжалостен? Он говорил, что я должна быть готова, чтобы потом не было мучительно больно, но иногда казалось, что ему просто необходимо пробить меня до самого основания и посмотреть, что внутри. Казалось, будто мои слезы доставляли ему какую-то тайную радость. Они были так редки. Возможно, он по ним скучал… Глупость. Конечно, глупость. Просто Марат такой: слишком прямой, слишком честный, слишком жесткий. Даже со мной…

Глава 7

Марат

Марат

Спустя неделю я вернулся в Москву. Не хотел уезжать и оставлять жену, но не мог долго отсутствовать: у меня клиенты, несколько судов приближалось, нужно сосредоточиться и подготовиться. А я только и думал о Полине и этом херре Шолле. Я видел, как он смотрел на нее. Понравилась. Ему понравилась чужая жена. Моя жена! Ревность кислотой разъедала и мешала дышать. Раньше я так остро на внимание чужаков не реагировал. Сейчас везде видел подвох. Я же захотел другую и получил. Что ему мешает так же захотеть?! Сама Полина. Это конечно. Но мне противна даже мысль, что с ней будут заигрывать, флиртовать, втягивать в любовную игру. Неужели этому доктору свободных девушек мало?! Вон пусть таких, как Камилла, подбирает! Зачем на мою жену смотреть с сексуальным интересом?

Потому что Полина офигенная, не просто красивая и манкая, она интересная, умная, начитанная, состоявшаяся по всем фронтам. У девок двадцать плюс есть юное тело и обычно нет мозгов: красивые глупые дурочки, на фоне которых мужчина – король! А женщины за тридцать многое знали, умели, подать себя могли – с такими можно обосраться. С такими вряд ли ограничится исключительно сексом. Только если сама женщина использует тебя как член, пристегнутый к человеку. Полине, естественно, это все не нужно. Ей я доверял, но я не доверял мужикам, которые рядом с моей женой. Все до единого похотливые козлы. Собственно, я и сам оказался таким. Сколько раз говорил, чтобы не ходила на прием к Максиму, гинекологу из «Эдема», там такие ручища… Полина смеялась и крутила у виска. Я хоть и светский человек, без дремучести и радикальности, но я мусульманин, темпераментный и жутко ревнивый. Я не ограничивал свободу жены, не пытался перекроить ее гардероб, изменить круг общения, просто просил, чтобы под ее юбку заглядывал только один-единственный мужчина – я! Полина слишком уж независимая и вольная. Только сейчас понял, что слишком много позволял ей, отпустил вожжи, дал много свободы. Я бы хотел, чтобы она больше была дома со мной и детьми и меньше на работе. Но как этого добиться? Загадка…

В офисе меня уже ждал клиент. Неожиданно. Бросил взгляд на часы – еще пятнадцать минут до назначенного времени. В моей юридической конторе царили движение, активность, драйв. Работы много, интересных дел тоже. Сюда мечтали попасть на стажировку выпускники лучших ВУЗОВ страны. Я брал только самых-самых. Мне нужны акулы. Потому что «Загитов и К» – это только про победу.

– Милана, Новиков уже здесь? – секретарь вскочила, завидев меня.

– Да, Марат Адамович. В переговорной ждет. Злой как черт, – шепнула. – Я угостила его кофе с коньяком, подобрел…

Я поднял на нее глаза и нахмурился. Милана выглядела обиженно-смущенной.

– Что случилось?

– Да по заднице шлепнул и всякие скабрезности говорил.

– Ясно. Разберемся. Иди пока в архив: мне несколько дел нужно просмотреть, перекрест намечается. Я выслал сообщением номера. С Новиковым разберусь, не вешай нос, – шутливо поддел курносый носик. Милана молоденькая совсем, двадцать лет. Учится на заочном. Знакомый знакомого попросил устроить свою дочь. Я ее как-то так и воспринимал. Есть сын полка, а она дочь.

Я направился в переговорную. У бизнесмена Новикова в процессе скандальный развод. Я должен был сделать так, чтобы бывшая жена не оттяпала половину имущества. Пятнадцать лет брака – она полагала, что имеет право претендовать на жирнючий кусок.

Относительно Миланы нужно поставить его на место: у нас тут не бордель. У некоторых людей есть ошибочное мнение, что если они заплатили деньги за какую-то работу, то могут пользоваться и нагибать во всех позах. Это не зависело от количества денег на банковском счете, это именно черта характера. Сколько людей, купивших стаканчик кофе, требовали, чтобы бариста их чуть ли не в жопу в знак благодарности поцеловал.

– Станислав Олегович, – вошел, белозубо улыбаясь. Новиков поднялся, и мы пожали руки.

– Адамович, – хмыкнул он, явно подпитый уже, – у тебя секретарша случайно не шлюха? Недавно с похожей отдыхал… – даже причмокнул. Вероятно, хорошо прошло.

– Станислав Олегович, в Москве девяносто процентов женщин или шлюхи, или бывшие шлюхи…

– Это верно! – со смешком перебил меня.

– Но мы не в борделе, поэтому не нужно шлепать сотрудниц. Они у меня все умные, образованные, могут и засудить, – говорил с улыбкой, а в глазах сталь. Нужно, чтобы дошло: в моем курятнике не стоит гадить.

– Понял-понял, – поднял примирительно руки. – Твое не трогаю.

Я не стал оправдываться и рвать глотку, что женат и верен жене. Таким людям не объяснишь, они все своей меркой мерили. А я… На мне, как и на солнце, появились пятна.

– Моя сука-жена звонила, кричала про какие-то фотки, суд и что обдерет меня. Тупая овца. У нас брачный контракт, по которому в случае развода она получает примерно нихуя! Что она ерепенится!

– В нашей стране верховенство права и семейного кодекса. Брачные контракты рассматриваются во вторую очередь.

Новиков прожил с женой пятнадцать лет, нажил детей, дом, имущество, кошки-собаки. Муж гулял всю супружескую жизнь, но последний год вообще перестал скрывать любовниц. Госпожа Новикова подала на развод и требовала свою долю за потраченные годы, за свое время, за воспитание их детей, за быт и семейный очаг. Станислав Олегович крыл жену матом и делиться не собирался.

– Да мне пох, что там у нас в стране. Мне главное, чтобы эта дрянь ушла из моего дома с тем, с чем пришла. А знаешь, с чем она пришла?

Я отрицательно покачал головой, хотя догадывался.

– Ни с чем! У нее даже сисек нормальных не было. Я оплатил ей сиськи-письки-губы.

– Станислав Олегович, с женой ясно, но алименты на детей платить придется. Вы же не будете настаивать на отрицании отцовства?

Дети – это наше благо, будущее, цветы жизни и то, что останется после нас. Я работал с разными людьми и бывало, что искажал закон в свою пользу. Выиграть хотел. Но я не воевал против детей.

– Конечно, мелкие мои! Платить буду.

Я открыл папку и достал выписку его банковского счета. Это только то, что проходило легально.

– Одна третья от вашего месячного официального дохода – два миллиона сто тысяч.

– Два мульта на детей?! – воскликнул ошалело. – Да они что, на золоте срать будут?! Не-е, так не пойдет. Тринадцатилетний пацан и десятилетняя девчонка столько просто не потратят, а их сука мамаша не должна получить и копейки на себя с этих денег.

Это действительно очень жирно.

– Я буду ходатайствовать о фиксированной сумме.

– Да, тысяч по сто каждому готов платить, и чтобы их мать отчет давала за каждую копейку.

Что же, пожелания клиента учел, будем работать. Мое мнение как мужчины, мужа и отца не имело значения. Только выиграть процесс.

Вечером отец пригласил к себе, новые контракты с азиатскими поставщиками посмотреть. Я поехал по новому адресу – в дом к Динаре. Папа ей тоже купил недвижимость в районе нового Кунцево. Есть там пара улочек с симпатичными домиками. Отец не мог обделить новую жену: раз у первой дом, значит, и второй нужно, но, естественно, не такой большой.

– Здравствуй, сын, – мы обнялись. Он хорошо выглядел, реально помолодевший и бодрый. Навстречу вышел и Давид. Он тоже приехал, мы побратались.

Обосновались в кабинете, дела обсуждали. Вошла Динара с подносом: в домашнем, но красивом платье, глаза в пол, темные волосы спрятаны под платок. Даже дома придерживалась обычаев: не демонстрировала красоту никому, кроме мужа. Мы родня, перед нами можно и с непокрытой головой, но, вероятно, молодая жена отца очень религиозна. На столе мигом оказался чайник, стеклянные стаканчики, мед, орехи, печенье. Интересно, каким ужином она нас порадует?

– Дядь Адам, какая у тебя кроткая и послушная жена. Завидую по-белому. Моя Лота мне весь мозг проела. Знал бы, что такая склочная и ревнивая, никогда бы на ней не женился!

Мы сели за стол: хаш из баранины, ягненок из печи, рис и пирожки. Динара накрыла стол и оставила нас общаться, не фильтруя информацию и тон. Мы все прекрасно знали, что брак с Лотой был устроен отцом Давида. И моим тоже. Когда-то папа ударил по рукам с Галиевым, чтобы нас поженить, когда девочка в возраст войдет. Я поступил на юридический, собрал шмотки и ушел из дома. Жениться по указке не собирался! Отец замял скандал через брак племянника. Хоть какое-то укрепления и слияние. Выбора Давиду, естественно, никто не давал, а чтобы идти против семьи, нужно быть менее практичным и более вдохновленным, чем Дава. Его вполне все устраивало, а ругать жену уже вошло у него в привычку.

– Нет плохих жен, Дава. Есть мужья, которые не умеют с ними обращаться, – хмыкнул отец.

Я молчал и слушал: чему-то удивлялся, что-то на ус мотал. Поблагодарил Динару, которая буквально вплыла в столовую и тенью убирала остатки ужина. Затем подала крепкий кофе и сладости.

– Дядь Адам, ну расскажи, как это – две жены? – неожиданно спросил Давид. Мы хоть и мусульмане, но здесь в диаспоре крайне редко практиковали многоженство. Любовницы да, но не больше.

Отец бросил на меня короткий пытливый взгляд. Когда объявил о помолвке с Динарой, то меня лично позвал на разговор: объяснил и заверил, что я его первенец и наследник. Я только ответил, что если мама согласна, то и я истерить не собираюсь. Неожиданно было, это да. Столько лет с мамой жили и никаких женщин. Я даже о любовницах не слышал, и тут такое! Получается, что нет ее, моногамной любви: рано или поздно ружье стреляет в соседнюю мишень. Всегда. Вот и мое выстрелило.

– Если у мужчины большое сердце, и он сможет искренне любить двух женщин, то станет очень счастливым, – мудро изрек, затем нас осмотрел. – Но вам, оболтусам, лучше даже не начинать.

– Дядя Адам, вот ты счастливым выглядишь, а я вот несчастный и выгляжу так! – Давид ударил себя в мощную грудь. Ага, самый несчастный из людей. Ну-ну. – Лота совсем озверела: отчета требует, телефон проверяет, истерит и ревнует. Куда, с кем, во сколько вернешься! – Давид обреченно уронил темную голову. – Точно возьму вторую жену! Надеюсь, хоть с ней отдыхать буду!

– Дава, вторая жена – это не развлечение, – парировал отец. – К этому с умом подходить нужно. Чтобы не обидеть и не оскорбить ни одну из женщин. Если есть желание просто таскаться по бабам, то делай это, как делал раньше. А Лота пусть будет хозяйкой. Если хочешь потешить самолюбие самим фактом возможности взять еще одну женщину, то не нужно. Дом должен крепостью быть, а не полем боя.

– Ох, дядя, умеешь ты мозги вставить словом, – Давид ко мне повернулся. – А ты, Марат, не хочешь?

Я раскуривал кальян, расслабленно откинувшись на подушки. Глубоко затянулся и выпустил густую ароматную струю в потолок.

– Никогда не думал об этом, – лениво и коротко ответил. Не вижу смысла спорить над тем, что невозможно. Полина и вторая жена – даже в одном предложении стоять не могут. Буквы разного алфавита. Я согласен, что папа очень бодр и молод стал, взяв в постель молоденькую Динару, но так-то для этого не обязательно было жениться. Нет, официально по документам у него одна жена, но Никах имел ту же силу, только в религиозном смысле. В общем-то, мне это совсем неинтересно. Две жены. Два дома. Дети от разных женщин. Нет, не мое это. Никогда не привлекало.

– Как после вечеринки домой добрался? – Давид сегодня был чемпионом по неудобным вопросам.

– Ну ты вспомнил, – зевнул я. – Нормально. Напился, правда…

– Мне показалось или ты с девочкой ушел? – с ухмылкой поддел. Он всегда потешался над моей верностью. По-доброму, но все же. Мне всегда было похер.

– Показалось.

– Да ладно, брат, думаешь, Полине сдам? – продолжал допытываться.

– Дава, я жену люблю. Мне вот это все блядство не нужно.