– Слушай, я понимаю, что не особо нравлюсь тебе. Но у меня есть маленькая просьба, – мужчина вздернул брови и откинулся на спинку стула. – В общем, я почему тут оказалась… У меня была фотосессия для рекламы одного бренда. Ну и помимо меня в деревне где-то съемочная команда, – не успела я договорить, как Влас встрял.

– Пятеро мужчин на черных внедорожниках?

– Да… А откуда ты знаешь?

– Я когда из леса шёл, видел, как увозили. Не спасатели, мужик какой-то на камазе.

– Они уехали, даже не поискав меня? – зачем я задавала этот вопрос, когда ответ был очевиден? Не знаю… – Хорошо, тогда нет никакой просьбы. Приятного аппетита, – выдавив из себя какое-то подобие улыбки, я вышла из кухни, чтобы не показывать мокрые глаза.

Было обидно. Впервые за время моей карьеры модели хотелось плакать от отчаяния. Я пережила уже много подстав, предательств, хейта в свой адрес. Но осознание того, что люди, которых я считала своей командой, оставили меня в глуши на морозе, я принять не могла.

Соленые струйки катились из глаз по щекам, неприятно щекоча кожу. Я не хотела выпускать эмоции наружу, но и держать их в себе, делая вид, что все в порядке, я не могла.

– Ник, ты плачешь что ли? – в гостиную, где я забилась в угол дивана, вошел Влас. Мужчина присел рядом со мной, спиной я ощущала его присутствие. – Ты чего?

– Нет, нет, все нормально. Ты поел? Я пойду, помою посуду, – не дожидаясь ответа от мужчины, я встала с дивана, но далеко не ушла, потому что он за руку притянул меня обратно и посадил рядом с собой.

– Ну я же вижу, что у тебя глаза красные. Ты нашла из-за чего расстраиваться!

– Влас, всё в порядке, правда, – шумно выдохнув, я улыбнулась. – Меня не нужно успокаивать и говорить, что всё хорошо, я не маленькая девочка. Так что не парься.

Я пошла на кухню, чтобы убрать грязную посуду и побыть наедине с собой. Говорить я могла что угодно, а вот на душе скребли кошки и к горлу подкатывал комок.

Но Влас не хотел оставлять меня одну. Мужчина пошел за мной на кухню и стоял над душой, пока я перемывала посуду. Дотошный!

– Ник, ты сильно расстроилась?

– Нет, что ты, – хохотнула я, – моя команда оставила меня на произвол судьбы в заснеженном поселке, а без году неделю знакомый мне мужчина назвал самовлюбленной моделькой! Я вообще не расстроилась, а слезы так, от счастья.

– Я сказал глупость. Из-за обиды на бывшую. Извини. Не расстраивайся хотя бы из-за моих слов, хорошо?

– А извиняться ты мастер, – я улыбнулась, но уже искренне. – Так и быть, прощу на первый раз. Понимаю ведь, что со злости это ляпнул. Давай чай пить.

С этими словами на сто я выставила только что достанный из духовки яблочный пирог, который восхитительно пах корицей. И почему я только раньше так редко готовила? Это ведь невероятно классно!

– Пирог? Ты серьезно сейчас? А как же боязнь попортить маникюр? А подсчет калорий? – Влас с недоверием забрал нож из моих рук, когда я собиралась отрезать нам по кусочку.

– А всё равно. Я ушла из модельного бизнеса.

– И давно?

– Минут пять назад, – сказала я и рассмеялась. – Давно пора было уйти на пенсию. В конце концов, двадцать девять лет, какие мне уже фотосессии?

За чаем с вкусным пирогом я немного успокоилась и выдохнула. На душе стало как-то легче, правильнее.

Как будто раньше мне не хватало именно этого: тихих посиделок за чашкой чая с кусочком сладкого. Может быть, в этом крылось счастье?

– А почему ты так зол на бывшую жену? – решила уточнить я.

– Потому что мне не за что быть ей благодарным… До её появления в моей жизни я был общительным, у меня было любимое дело, друзья. Но буквально за пару месяцев… Я сижу сейчас в глухой деревне Подмосковья. И сидел бы один, если б жизнь не закинула тебя ко мне.

– Она отобрала у тебя имущество?

– По её мнению, у меня нечего было отбирать. Она твердила, что я неудачник, что мало зарабатываю, что не могу обеспечить все её прихоти. Зачем только согласилась выйти замуж за такого? – Влас опустил голову и задумался. Мне стало жутко стыдно и неудобно за то, что я влезла в чужую личную жизнь. Вот кто просил?

– И из-за слов какой-то одной девушки ты уехал в эту глухомань?

– Ты из-за слов какого-то одного мужчины бросила модельный бизнес! Так что не осуждай меня.

На минуту я задумалась над словами Власа. А ведь и правда… Мы иногда принимаем поспешные решения, основанные на мнении одного человека из нашего окружения. А правильно ли мы поступаем при этом?

Влас тоже думал о чем-то своем, помешивая ложечкой чай, в который положил три ложки сахара. Интересно, у него попа не слипнется?

– Знаешь, что я подумала, – мой мозг родил гениальную идею, которой я решила непременно поделиться. – Давай расскажем друг другу все, что наболело? Выговоримся, откроем душу. Так станет намного легче. Всё равно через пару дней мы разойдемся и скорее всего никогда больше не увидимся, так что можно будет сказать, что этот разговор мы унесем с собой в могилу.

– Ну нет, я не привык выворачивать душу первым встречным, – я прыснула и встала со своего места.

– Ну Влас! – мои руки легли на крепкие плечи мужчины, от чего он напрягся. – Как будто я каждый день незнакомцам выдаю свои секреты. Просто подумай, когда ты говорил человеку всю правду о себе?

– Никогда. В моем окружении еще не было людей, которых я хотел оттолкнуть разговором.

– Ну вот! А меня отталкивать не надо. Я все равно уйду из твоей жизни скоро, так же как и ты из моей. Соглашайся, – мы еще не знали, на какую авантюру подписываемся, но, глядя друг другу в глаза, улыбнулись одними уголками губ и синхронно кивнули. – Тогда поговорим?

Мы решили, что выворачивать душу наизнанку нужно в более интимной атмосфере, нежели на кухне деревенского домика. Влас дал мне задание заварить термос с чаем и нарезать пирог, а сам пошел куда-то, чтобы приготовить что-то.

Вообще я не была уверена, что поговорить по душам с Власом – хорошая идея. Да, мы действительно скоро забудем друг о друге, и в памяти останутся лишь смутные воспоминания. Но нужны ли они нам?

Наверное, мне нужен был разговор. Я и впрямь давно не сидела напротив человека, не рассказывала ему что-то о себе, не узнавала информацию о нем, а хотелось.

– Я всё приготовил, идем, – Влас заглянул на кухню и, взяв у меня поднос с пирогом и термос, повел куда-то вглубь дома.

– Кстати, хотела спросить. А почему часть дома такая деревенская, а спальни современные?

– Спальни – это пристрой к дому. Я делал ремонт в них совсем недавно и почему-то решил, что они будут такими квартирными. Но они скорее гостевые, я в них не живу. Хотя у меня и гостей-то не бывает…

Мы дошли до последней третьей спальни, из которой вела лестница, как мне казалось, на чердак. Во время уборки туда я, само собой, не залазила, но, судя по всему, Влас вел нас именно туда.

Одним ловким движением мужской руки затворка была откинута в сторону и, поднявшись на пять ступенек, мы действительно оказались на чердаке.

– Вау! – только и смогла сказать я.

Это был не чердак, а какое-то сказочное место, уголок уединения и умиротворения.

На полу было раскидано много подушек, лежали теплые пледы и даже несколько забавных мягких игрушек. На потолке словно звездочки на ночном небе светились небольшие лампочки, по стене плющом вились симпатичные гирлянды.

С одной стороны от пола до потолка все пространство занимал стеллаж с книгами. Кажется, это был какой-то современный автор.

А вид… Какой здесь был вид из окна! Я даже не возьму на себя ответственность описывать словами то, что видели сейчас мои глаза.

– Влас, это какой-то сказочный уголок?

– Вроде того, – согласно кивнул мужчина. – Раз уж мы заговорили на чистоту, это мой писательский уголок.

Мужчина удобно устроился на полу на одной из подушек, скрестив ноги по-турецки, налил себе горячего чаю и кивнул на стеллаж.

Несмело я подошла к книгам, потянула одну из них за темно-синий корешок с золотыми буквами и прочла автора.

– Влас Скопов. Это всё твои книги?!

– Нет, конечно. Только вторая полка.

– Научная фантастика, – озвучила я мысли вслух. – А я же видела рекламу презентации твоей книги! Кажется, в начале осени. Как раз эта книга и выходила!

– Ну да. Я писатель. Уже как семь лет, – если честно, никогда бы не подумала, что мужчина с такой внешностью и характером может быть писателем. Мясником? Да. Лесорубом? Пожалуй. Машинистом? Тоже может быть. Но не писателем. – По образованию лингвист, работал в издательстве много лет, перечитал кучу книг. И на старости лет решил сам писать, – хмыкнул мужчина.

– А сколько тебе? Лет тридцать пять?

– Тридцать шесть. Знаешь, что обидно? Я ни разу не слышал одобрения от близких людей. Все считают, что это ребячество, не мужское занятие. Вон, посмотри, твой одноклассник бывший уже начальник фирмы! А одногруппник? Сеть собственных автомастерских, – Влас явно передразнил кого-то из своих знакомых, скорчив дурацкую рожицу.

– Я заберу эту книгу себе? Хочу почитать, – сказала я, будто пропуская фразу мужчины мимо ушей. Вы не подумайте, я услышала то, что он сказал. Просто успокаивать мужчину и говорить, какой он молодец, в данном случае было глупо и бесполезно. Я предпочла показать на личном примере, что заинтересована его творчеством.

– Если хочешь, конечно.

– Они же есть в продаже? Если эта понравится, куплю себе еще какие-нибудь твои, – Влас кивнул, мягко улыбаясь.

Мужчина рассказывал о детстве, об учебе в школе и университете, а я, слушая вполуха, положила голову к нему на колени и удобно устроилась.

Влас даже замер на несколько секунд, когда я возилась у него в ногах, пытаясь запихать подушку под спину, а потом, когда я наконец замерла, накрыл меня пледом и продолжил рассказывать.

– Знаешь, я никому не рассказывал о периоде в жизни, когда мне было тридцать лет, – после небольшой паузы Влас устремил свой взгляд в стену, а руку запустил в мои волосы. Обычно я не любила, когда кто-то прикасался к ним, но мужчина делал это так мягко и осторожно, что мне даже понравилось. – Я тогда чувствовал себя очень одиноко. Когда бросил работу и начал писать книги, родители расстроились, друзья высмеяли. Потом кризис среднего возраста, творческая хандра и вишенка на торте – злокачественная опухоль.

– У тебя был рак?

– Да, но ранняя стадия. Врачи говорили, что смогу вылечиться, я в это верил. Но за три месяца обследований, операций, терапии жизнь будто с ног на голову перевернулась. Произошло осмысление каких-то глобальных ценностей, верная расстановка приоритетов. С наступлением ремиссии я очень изменился. Ограничил свой круг общения, занялся собой, занимался тем, что приносит мне удовольствие.

– То, что не убивает, делает нас сильнее, – заключила я.

– Это действительно был важный и, если можно так сказать, полезный этап в жизни. Единственная ошибка, которую я допустил потом – мой брак. Я был глупо и слепо влюблен в Стефанию, а она этим пользовалась. Тянула деньги и втаптывала в грязь. После разрыва я живу здесь два месяца и, знаешь, – Влас замолчал. Он набрал полные легкие воздуха и вдруг неожиданно очень искренне улыбнулся. Оказывается, у него была шикарная белозубая улыбка, которая могла не то что очаровать, а зубную пасту продать! – Все эти два месяца одиночества и эмоционального восстановления закончились сейчас. Я впервые за полгода почувствовал себя так, как чувствовал до встречи с бывшей женой.

– Значит наш разговор тебя излечил?

– Похоже на то, – согласился мужчина. – Оказалось, что излить душу незнакомке может быть даже полезно.

– Ну а я о чем говорила! Знаю, что предлагать.

После такого непростого разговора мы решили взять паузу. Пили чай и ели яблочный пирог в той же позе. Я лежала у Власа на коленях и приподнималась лишь тогда, когда он подавал мне кружку с ароматным напитком.