Один из самых примечательных фактов о золотых скрижалях, которыми владели Марко и Маттео, это долгий срок их хранения. Конечно, эти драгоценные скрижали имели довольно высокую материальную стоимость, но для Поло они, должно быть, значили больше – и здесь проявляется еще одна особенность паспорта, которая важна для нас и сегодня. Подобно серебряному поясу или золотому головному убору из их коллекции, скрижали были своего рода сувенирами, материальными подтверждениями их путешествий, более убедительными и конкретными, чем любые рассказы, составленные на основе опыта, полученного ими вдали от дома. То ли для того, чтобы доказать сомневающимся свою правоту, то есть продемонстрировать, что они действительно были теми чудесными искателями приключений, за которых себя выдавали, то ли для того, чтобы в более спокойные и оседлые времена вспомнить о своих многочисленных приключениях, обо всем, что они видели и делали на Шелковом пути; или, возможно, чтобы вспомнить о привилегиях и безопасности, которые обеспечивали в путешествии эти металлические таблички, подкрепленные имперской, даже божественной властью, распространявшейся на большую часть известного мира, и племянник, и дядя до конца жизни хранили свои золотые паспорта.

Помимо личной ценности для Поло, скрижали имеют и свое всемирно-историческое значение. Без них братья, возможно, никогда бы не вернулись домой, чтобы забрать юного Марко, послание от Папы Римского и освященное лампадное масло для обратного пути ко двору хана Хубилая. И двадцать четыре года спустя повзрослевший Марко, возможно, так и не вернулся бы домой, чтобы рассказать свою историю Рустичелло и вдохновить исследователей последующей эпохи. Действительно, во время своих путешествий в Новый Свет Христофор Колумб брал с собой издание «Путешествий Марко Поло», испещренное множеством пометок: по слухам, он рассматривал этот сборник как своего рода талисман и возможный путеводитель по Востоку, какими бы ошибками ни сопровождался его путь.

* * *

Выдача пропусков на безопасное передвижение, подобных пайцзам (хотя и не в виде драгоценных золотых скрижалей), станет обычной практикой в Европе в период позднего Средневековья, когда феодальная государственная система постепенно превратится в совокупность суверенных государств, а парламенты станут вести переговоры с монархами по ряду юридических и дипломатических вопросов. Канадский политолог Марк Б. Солтер предположил, что «контроль за передвижением» в этот период свидетельствует о «начале становления суверенного государства как международного актора и о формировании государства как безопасного внутреннего пространства, а внешнего мира – как опасного международного пространства»^{37}. Термин «sauf-conduit» появился в среднефранцузском языке в конце XII века для обозначения разрешения на проезд в определенное место и обратно без задержания или ареста. К концу XIII века, незадолго до публикации «Путешествий Марко Поло», этот термин перекочевал в среднеанглийский язык как «sauf condut» через «Метрическую хронику Роберта Глостерского», легендарную «народную» историю Англии, в которой также было введено слово «conduct» или «condyt» в теперь уже устаревшем значении: то есть «обеспечение сопровождения или перевозки; компания сопровождающих, назначенная для безопасного сопровождения человека в путешествии; эскорт, конвой»^{38}.

Этот термин стал обозначать официальный документ только в конце XIV века во Франции и в начале XV века в Англии, когда английские монархи ввели обычай выдавать пропуск на безопасный путь тем, кто въезжал или выезжал из их владений. Тиран Ричард II и его узурпировавший власть кузен Генрих IV подписывали документы, дающие разрешение на проезд различным лордам, их путникам, «необходимым лошадям и т. д.», часто «с условием, что в их компании не должно быть никого скрывающегося от английских законов». Но только в 1414 году, вскоре после того как Генрих V взошел на трон, парламентский акт закрепил эту практику и предоставил монарху право выдавать такие документы всем, кому он пожелает, будь то английские подданные или иностранцы. Акт также подтвердил, что обладатель пропуска находится под личной защитой королевской власти, и тем самым утвердил суверенную монополию на насилие: любое нарушение суверенной власти путем убийства, ограбления или иной «порчи» обладателя пропуска становилось актом государственной измены короне и каралось смертной казнью^{39}.

Генрих V запомнился тем, что подавлял внутренние противоречия, часто довольно безжалостно, чтобы править Англией как монарх единого государства, и тем, что вел внешние кампании, не испытывая недостатка в доблести и амбициях, чтобы распространить свою власть на Францию и объединить престолы двух стран. К слову, его легендарный статус в истории Англии во многом обусловлен тем, как Уильям Шекспир изображал монарха в своих исторических пьесах, особенно в одноименном «Генрихе V» (ок. 1599 г.), и в первую очередь в знаменитой речи в день святого Криспина в четвертом акте, произнесенной юным монархом накануне битвы при Азенкуре в 1415 году. Хотя этот воодушевляющий монолог был написан почти два столетия спустя, он, как считается, дал жизненно важное представление о лидерстве Генриха V и всех сильных средневековых монархов, которые правили не только по божественному праву, но и благодаря силе своей личности и убеждениям. Узнав, что его кузен Уэстморленд пожелал выделить еще десять тысяч солдат – тех «англичан, что праздными теперь сидят»^[13], – чтобы противостоять огромной численности французских войск, Генрих отвечает, что слава собранных им солдат – «горсточки счастливцев, братьев» – будет больше, поскольку не придется делить ее между большим количеством людей. Затем, удвоив свое смелое заявление, король предлагает любому, не желающему остаться и сражаться, оформить соответствующие документы, чтобы проводить его домой:

Нет, не желай, кузен, еще людей нам.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Если вам понравилась книга, то вы можете
ПОЛУЧИТЬ ПОЛНУЮ ВЕРСИЮ
и продолжить чтение, поддержав автора. Оплатили, но не знаете что делать дальше? Реклама. ООО ЛИТРЕС, ИНН 7719571260