Эванджелина провела пальцами по своим длинным шелковистым черным волосам, за которыми она всегда тщательно ухаживала. Девушка откинулась на спинку стула и перестала слушать старейшину. Оценки, конечно, были важны, ведь высокий балл награждался интересной миссией, но Эванджелина не слишком беспокоилась о своих результатах – она никогда не получала ничего ниже «отлично с минусом». В любом случае она была уверена, что этот предмет сдаст с легкостью. История всегда была ее сильной стороной.

Похоже, Эванджелина была не единственной, кому трудно было сосредоточиться на уроке. Ее одноклассники то и дело передавали друг другу записки, когда думали, что старейшина Ян не смотрит в их сторону.

– Если я увижу еще хоть одну записку, – пригрозила старейшина Ян, заставив учеников вздрогнуть, – весь класс будет наказан.

– Идиоты, – пробормотал Николас, сидящий справа от Эванджелины.

Он закатил черные глаза. Его короткие взъерошенные серебристые волосы блестели в свете ламп. Как всегда, как минимум пять одноклассниц тайно или не очень тайно глазели на Николаса. Все бессмертные наследники были очень красивыми, и люди могли бы достичь подобной красоты только с помощью фильтров и пластической хирургии, но девятихвостые лисы, без сомнения, обладали самой эффектной внешностью – и Николас не был исключением.

Николас недовольно поморщился, не пытаясь скрыть раздражение, и Эванджелина проследила за его взглядом, о чем тут же пожалела, потому что встретилась с парой медовых глаз. Тристан Шэ, оборотень из дома Змеи, смотрел прямо на нее. Эванджелина быстро отвернулась к доске. Ее сердце, если бы могло биться, сейчас наверняка бы выскочило из груди. Как долго Тристан смотрел на нее? И почему ее так взволновал тот факт, что ее бывший на нее смотрит?

– Он тебя достает? – спросил Николас так тихо, что только Эванджелина могла его услышать. – Я могу поговорить с ним после урока.

Если не считать Сесилию, Николас был единственным, который знал о тайных отношениях Эванджелины с Тристаном. Наследникам было запрещено вступать в брак друг с другом, чтобы избегать близкородственного скрещивания и сохранять здоровые гены на протяжении поколений. Но это, конечно, не останавливало наследников от того, чтобы вступать в отношения – тайные или не очень, – но с оговоркой, что они никогда не поженятся, если не решат уйти в мир людей и окончательно оставить миссии и дело наследников.

– Не переживай, Николас. Все в порядке.

Эванджелина уже почти приняла тот факт, что в обозримом будущем ей придется мириться с присутствием Тристана. Однако Николас теперь при любом удобном случае сверлил Тристана взглядом, полным отвращения, и Эванджелина не чувствовала в себе желания его останавливать.

– Кхм, – кашлянула старейшина Ян, и Эванджелина чуть не подпрыгнула на месте. Она была уверена, что преподаватель отчитает их за разговор во время урока. Однако глаза старейшины Ян были направлены на кого-то, кто сидел за Эванджелиной и Николасом.

– Я прекрасно вижу происходящее на последних партах, – резко сказала она.

Все обернулись к провинившимся, которые виновато прятали записки.

Когда старейшина Ян вернулась к лекции, Эванджелина снова погрузилась в свои мысли. Ее горло пересохло, а в желудке чувствовалась боль от голода; но девушка уже привыкла к своему вампирскому телу, которое невозможно было удовлетворить, питаясь только животной кровью. Она с тоской подумала о булочках с красной фасолью и кровью, которые оставила в комнате. До конца урока оставалось всего полчаса. Эванджелина научилась контролировать аппетит, и даже сама мысль о питании кровью животных все еще вызывала у нее отвращение. Она ела мало и редко, но привыкнуть к постоянному чувству голода и жажды было сложно.

– Мисс Лун.

Голос старейшины вырвал Эванджелину из ее мыслей. Она слушала лекцию только краем уха, но и этого было достаточно, чтобы уловить суть. Старейшина сказала что-то про то, что искусство является источником силы. Этого должно было хватить, чтобы ответить на предстоящий вопрос.

Но тут Эванджелина поняла, что к ней обратилась не старейшина Ян. Взгляд старейшины устремился на дверь. В проеме стояла старейшина Шу с мрачным выражением лица. Старейшина Шу была высокой, стройной вампиршей, которая выглядела примерно лет на шестьдесят. Даже когда она была смертной, ее красота завораживала. Она была самой старшей из старейшин и, следовательно, их лидером. Ее никогда не назначали на эту должность формально, но в этом и не было необходимости.

– Мисс Лун, – повторила старейшина Шу. – Пожалуйста, следуйте за мной. Мне нужно поговорить с вами.

Шепот и взгляды одноклассников не беспокоили Эванджелину. Ее напрягло выражение на лице Шу. Случилось что-то ужасное. Эванджелина встала.

– Возьмите свои вещи, – сказала старейшина Шу, указывая на открытый учебник и тетрадь на парте. – Вы не вернетесь.

Ропот любопытных усилился. Маркус Ню, в частности, не удосужился даже понизить голос, рассуждая о том, какова вероятность того, что у Эванджелины явные проблемы.

Обычно Эванджелина не оставляла нападки Маркуса без внимания, но сейчас ей было плевать. Очень странно, что старейшина Шу вызвала ее вот так посреди урока. Почему Эванджелина не вернется? Неужели она и правда где-то допустила ошибку и попала в неприятности? Неужели ее исключат? Нет, быть этого не может. Летние занятия начались всего две недели назад, и она вела себя крайне прилежно.

Эванджелина закинула книги в рюкзак. Не встречаясь взглядом с одноклассниками, вампирша последовала за старейшиной Шу. Эванджелина никогда раньше не попадала в неприятности – не в те, из которых нельзя было выбраться, заговорив кому-нибудь зубы, – но она не могла избавиться от тревоги, что на этот раз произошло что-то действительно плохое.

Кабинет старейшины был обставлен скромно. За столом из красного дерева расположился огромный книжный шкаф, а над ним висели простые часы.

Эванджелина уже успела придумать кучу вариантов дальнейшего развития событий, пока они шли в кабинет старейшины, и ни один из них не был благоприятным.

– Садитесь, пожалуйста, – сказала Шу. Ее лицо было непроницаемой маской, но Эванджелина все же уловила короткую вспышку эмоций в ее глазах – что-то похожее на жалость.

После некоторого колебания Эванджелина осторожно села в мягкое кресло, стоящее перед столом.

– Это не та новость, которую мне легко сообщать вам, – сказала старейшина холодным, натянутым тоном. – Я бы очень хотела, чтобы обстоятельства были другими, поверьте.

Эванджелина нахмурилась. Почему Шу говорила так, словно собиралась сообщить ей, что ее дом сгорел или что она неизлечимо больна? Эванджелина была вампиром. Человеческих болезней ей точно не следовало опасаться.

– Что случилось? – спросила Эванджелина.

Руки Шу задрожали, и она сжала их в кулаки. Затем маска сдержанности соскользнула с ее лица. Губы старейшины задрожали, а глаза заблестели от едва сдерживаемых слез. Эванджелина никогда не видела у старейшины такого проявления эмоций, и ей стало не по себе.

– Боюсь… боюсь, ваш брат, Джулиус, погиб. Час назад его останки были официально опознаны на Бруклинском мосту.

Сначала слова показались Эванджелине бессмысленными. Должно быть, это ошибка. Или, может быть, она как-то неправильно поняла старейшину Шу. Джулиус не мог умереть.

– Мисс Лун?

Эванджелина моргнула. Старейшина помахала рукой перед ее лицом. Сколько времени она просидела, уставившись в пространство, пытаясь уложить в голове эту ужасную новость?

– Это невозможно, – сухо отрезала Эванджелина.

Всего два дня назад Джулиус спешно покинул поместье Лунов, попросив ее возглавить предстоящее заседание Верховного совета. Да, он вел себя странно, и да, с тех пор его никто не видел… но это не означало, что он мертв. Да, логика во всем этом улавливалась. Джулиус пропал, но Эванджелина отказывалась верить в то, что он погиб. Наследник уровня Джулиуса Луна не мог просто так умереть. Он был таким же проклятым бессмертием, как и она. Джулиус не мог умереть… разве что его убили осиновым колом в сердце, а раз так, то его убийца тоже бессмертный.

– Я понимаю, что эту новость сложно принять. Это… тяжело и для меня тоже. – Шу, обычно суровая и бесстрастная, едва сдерживала слезы. – Но я клянусь вам, что это правда, и Джулиус наверняка хотел бы, чтобы вы посмотрели правде в глаза.

Эванджелина хотела огрызнуться, но вовремя спохватилась. Что она могла сказать? Ее сердце кричало, что Джулиус жив, но разум твердил обратное. Эванджелина будет выглядеть глупо, если сейчас устроит сцену в кабинете старейшины Шу.

– Возвращайтесь домой. Сегодня вы освобождены от уроков. Я понимаю, что на вас ляжет много новых обязанностей. – Старейшина сделала паузу. – В скором времени также встанет вопрос о Верховном совете и о вакантной должности канцлера. Традиционно Луны возглавляли наследников, но в последнее время я слышу возражения и недовольство данным фактом среди некоторых… Должность вам не гарантирована, Эванджелина. Ходят слухи, что совету нужна свежая кровь, но в конечном счете все решит голосование.

Слова старейшины были ударом под дых, оправдывая самые потаенные страхи Эванджелины. Однако сейчас девушке было не до того, чтобы беспокоиться о должности канцлера. Ее волновали более важные вещи.

– Кто… Кто это сделал с Джулиусом? – наконец спросила она. Вампирша не могла заставить себя произнести слово «убил». – Гневокрылы вернулись?

Шу ответила загадочно:

– Нам пока известно очень мало, но, поскольку в том районе уже много лет не было нападений гневокрылов, у нас нет причин для паники.

Нет, гневокрылы не настолько умны, чтобы провернуть подобное, поняла Эванджелина.

– Шаманы? Фейри?

– Мы не знаем и не можем никому предъявить обвинения без доказательств, – отозвалась старейшина. – Есть вероятность, что вы тоже в опасности. Мы можем назначить вам несколько наследников для защиты.

– Не нужно. Сесилии Лун будет более чем достаточно.

Сесилия была не только одноклассницей Эванджелины, но и давней слугой семьи Лун. Эванджелина отвечала автоматически. Она еще не приняла правду, но знала, что в критический момент ей нужно демонстрировать навыки лидера. Она не может сломаться.

– Кроме того, – добавила вампирша, скорее, самой себе, чем старейшине, – поместье Лунов находится под защитой заклинаний. Удачи всем тем несчастным, кто попытается войти в дом без приглашения.

Поместье находилось недалеко – всего в километре от школы. Благодаря скорости вампира Эванджелина могла добраться туда в считаные секунды. Но если ее брата действительно убили, то убийца вполне мог поджидать и ее. Хотя, по правде говоря, это не ей стоило бояться врагов, а наоборот. Внутри Эванджелины бурлили боль и ярость. Она сжала кулаки. Не было сомнений – кто бы ни стоял за этим, он испытает на себе всю силу ее гнева, и тогда даже ад ему покажется благословением.

Старейшина приподняла брови, но не стала настаивать. Одна Сесилия стоила всех Когтей Джулиуса вместе взятых. Она была одним из самых выдающихся мастеров боевых искусств в школе и получала высшие баллы по всем дисциплинам. Эванджелина могла бы только посочувствовать тому безумцу, который осмелился бы бросить вызов Сесилии. Однако Джулиус тоже был выдающимся бойцом. Эванджелина постаралась не зацикливаться на этом факте. Убийца выманил Джулиуса из поместья, а не пытался проникнуть сквозь защитные барьеры. Пока Эванджелина сохраняла ясность рассудка, с ней все будет в порядке.

В кармане брюк завибрировал телефон. Конечно, к этому моменту все уже строили догадки об ее отсутствии, и школа гудела от сплетен. Эванджелине было все равно, что о ней говорят. Ее разум был занят только одной мыслью: как отомстить.

Преступника нельзя недооценивать. Ее старший брат был мертв. Невозможно представить, чтобы бессмертный умер по-настоящему. Джулиус Лун пал от руки могущественного врага, а это ставило под угрозу не только семью Лун, но и всю академию «Пяти стихий», а возможно, и весь Манхэттен.