Уголок губ Себастьяна приподнялся в полуулыбке. Я почувствовала, что пристально смотрю на его губы, от чего мне стало как-то нехорошо и тошно, как будто я съела слишком много конфет.

«Возьми себя в руки, Джулс. Он всего лишь человек».

Себастьян залез в карман джинсов и бросил в автомат несколько четвертаков.

– Как прошел день?

– Несмотря на то, что я забыла столицу Сербии на уроке обществознания, неплохо, – ответила я.

– Белград, – без паузы произнес он, набирая номер закуски.

Динь-динь-динь.

В лоток выдачи упал пакет крендельков с арахисовым маслом. Выбор Себастьяна явно свидетельствовал о том, что он влюблен в меня и нам суждено быть вместе.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – произнес он.

О нет! Неужели было так очевидно, что он мне нравится? Неужели он поймал мой взгляд сегодня утром?

– «Регал», – добавил он, разрывая свой пакет с богатой углеводами закуской.

Точно. Газета. Да.

– Итак, – начал Себастьян, – мы не собираемся брать в штат нового фотографа.

Мой желудок сжался. Это была очень не хорошая новость.

– Рэйчел держит все под контролем, а она практически выпускница, так что я хочу обеспечить ей, ну старшинство, – объяснил он.

Я почувствовала, как ремень сумки с учебниками сползает по рукаву моей рубашки десятилетней давности, которую я выудила на чердаке из старых вещей моей бабушки Лидии.

– Она талантливый фотограф, – выговорила я, стараясь, чтобы на моем лице не отразилось разочарование.

– Однако я открываю новую рубрику на последней странице газеты, и для нее я создаю новую должность, – продолжил Себастьян. – «Портрет недели», колонка в стиле «Люди Нью-Йорка»^[22]. Индивидуальные, без излишеств, портреты людей вокруг школы, сопровождаемые короткими интервью. Небольшое знакомство с людьми с подробными фактами из жизни каждого.

Это звучало как суперкрутая идея, но я не знала, что сказать. Мой мозг напряженно пытался понять, к чему он клонит.

– Звучит потрясающе, – поощрительно заметила я. – Мы каждый день видим людей в школе и вокруг нее и шапочно знакомы с ними, но не знаем, кто они на самом деле и почему такие, какие есть. Извини, я слишком много болтаю, – спохватилась я.

– Нет, ты права! Речь о взаимодействии с людьми, которых мы не знаем.

– «Люди, которых мы не знаем». Вот как это надо назвать, – поделилась идеей я.

Себастьян наклонил голову, его лохматые каштановые волосы упали на лоб.

– Мне нравится ход твоих мыслей, Матис.

– Мне тоже нравится ход твоих мыслей, – отозвалась я.

О Боже, как же плохо я умею разговаривать с людьми!

К счастью, он, кажется, ничего не заметил.

– Значит, ты можешь заняться колонкой? Ты будешь делать фотографии, а также брать интервью.

Я замерла, пытаясь придумать, что ответить. Себастьян продолжал:

– У тебя такой острый глаз, Джулс. Твои снимки действительно рассказывают историю. – Он смотрел прямо на меня, его теплые карие глаза пристально вглядывались в мое лицо. – Ты идеально подходишь.

– Я согласна, – пролепетала я, стараясь проявить больше уверенности, чем чувствовала.

– Отлично! Почему бы тебе не прийти после уроков на собеседование с остальными членами команды?

– Считай, что я уже там. – Я широко улыбнулась, а потом уточнила: – То есть, я буду там. Завтра. А не типа сейчас. Ты понимаешь, о чем я.

Стоп. Хватит болтать чушь!

– Жду не дождусь. – Себастьян откусил кренделек и направился прочь по коридору.

Нужно сохранить лицо. Сохранить лицо. Сохранить лицо.

Глава 6

– У вас нет никакого права так поступать! – настаивал высокий мужчина.

– Сэр… – предостерегла его доктор Матис таким тоном, каким обычно обращаются к загнанным в угол животным, готовым к нападению. – Пожалуйста, не повышайте на меня голос.

Она стояла напротив мужчины в больничном холле, раздвижные двери которого были закрыты от пронизывающего осеннего ветра. Несколько пациентов, ожидавших приема, старались не смотреть на разгорающуюся перепалку.

– А теперь послушай, дамочка… – прорычал он.

– Доктор, – поправила его Сюзанна, решив не называть ему свое имя. На нем был длинный рабочий плащ коричневого цвета, а большую часть лица закрывала низко надвинутая ковбойская шляпа. От него исходила угроза, и не хотелось спрашивать, чем он зарабатывает на жизнь.

– Мне плевать, кто ты такая, – бросил он, делая шаг к ней. – Я знаю, что она здесь. У вас нет права отказывать мне.

Его приближение заставило Сюзанну отступить назад. Она бросила быстрый взгляд на присутствующих. Секретарша за стойкой обеспокоенно смотрела на нее.

Сюзанна расправила плечи и заставила себя встретиться с мужчиной взглядом.

– Мы имеем право сообщать информацию о пациентах только их ближайшим родственникам. Такова политика больницы, – заявила она, пытаясь воззвать к здравому смыслу мужчины, если таковой у него имелся.

Однако у мужчины его не оказалось.

– К черту вашу политику! – выплюнул он, почти не пытаясь сдержать ярость. И хотя его лицо и так было багровым от солнца, теперь оно стало еще краснее. – Я заберу ее отсюда!

– Боюсь, что это невозможно. – Сюзанна выпрямилась, когда мужчина навис над ней.

Он наклонился ближе, его глаза-бусинки были всего в нескольких дюймах^[23] от лица Сюзанны.

– Правда, что ли? Боишься?

Сюзанна сделала глубокий вдох. Она не собиралась поддаваться на эту уловку.

– Несмотря на то, что я хотела бы, чтобы ваша просьба была удовлетворена, – медленно и твердо произнесла Сюзанна, – по закону мы не имеем права отпустить пациентку к вам.

– Я сыт по горло вашей ложью. Дайте мне поговорить с кем-нибудь, кто действительно может что-то сделать, – потребовал мужчина, делая последний шаг к Сюзанне. Теперь она стояла спиной к стене приемного покоя, и дальше отступать было некуда. Мужчина загнал ее в ловушку. Она бросила взгляд на секретаршу, которая взяла трубку телефона.

– Код фиолетовый, – прошептала девушка в трубку.

Взгляд мужчины не отрывался от Сюзанны, и она смело его выдержала.

– По медицинским показаниям она не может быть выписана.

Услышав эти слова, мужчина вскинул кулак вверх, невероятно близко к лицу Сюзанны. И задержал его там.

В комнате воцарилось напряжение.

Долгое время оба стояли, не пошевелившись даже на волос.

Затем мужчина медленно разжал пальцы, легонько потрепав Сюзанну по щеке.

Сюзанна вздрогнула, но не шелохнулась, когда грубая рука мужчины коснулась ее лица. Она едва могла дышать.

– Ты просто маленькая пугливая овечка, не так ли? – насмешливо произнес он.

– Доктор Матис!

В холл поспешно вошел охранник. Его появление заставило высокого мужчину отступить от Сюзанны и разрушило оцепенение, воцарившееся в помещении.

– Извините, я помогал миссис Энгл дойти до машины ее племянника, – объяснил рослый охранник. – Что здесь происходит?

– Все в порядке, Джерри, – сказала Сюзанна, отряхивая полы своего белого медицинского халата и восстанавливая самообладание.

– У вас какие-то проблемы? – спросил Джерри.

– Нет, мы всего-навсего познакомились, – ответил мужчина с кривой улыбкой.

Джерри был не так высок, как мужчина в ковбойской шляпе, но у него был пистолет, надежно пристегнутый к поясу.

– Почему бы нам не выйти наружу, сэр, – произнес Джерри без малейших вопросительных интонаций.

Неожиданно появились двое полицейских.

– Здесь ситуация «код фиолетовый»? – спросил один из них, доставая пистолет.

Высокий посетитель поднял руки в знак подчинения превосходящим силам.

– Не гоните лошадей, я ухожу, – прорычал он. Он шагнул к дверям вестибюля, затем обернулся и сверкнул мрачными глазами на Сюзанну. – Я вернусь за девчонкой. Вы не можете держать ее у себя вечно.

Глава 7

Как только я решила, будто достигла успеха в разделе «быть замеченной» – ведь Себастьян предложил мне быть автором и фотографом новой колонки! – обо мне тут же забыли.

Мама не пришла за мной в школу, а из-за тренировки по волейболу я уже опоздала на автобус. Я писала и даже звонила ей, но она не отвечала, что было странно, потому что она всегда отвечала, хотя бы коротким «Сейчас занята, перезвоню».

Я написала и папе, но знала, что это бесполезно. Он вообще почти не умел пользоваться телефоном, и к тому же я была уверена, что он сейчас занят работой.

Мне пришлось попросить Стейси Пикман, которая жила по соседству и вместе со мной играла в волейбольной команде, подбросить меня до дома, и она всю дорогу жаловалась, не умолкая. С тех пор как несколько лет назад мое лицо выдало, что я считаю ее джинсы слишком узкими, она старалась не общаться со мной в школе, но на самом деле у Стейси было еще меньше друзей, чем у меня, то есть ноль, поэтому ей не приходилось быть чересчур привередливой. И она никогда не отказалась бы от возможности пожаловаться хоть кому-нибудь.

Она жаловалась на то, как плохо работает вай-фай в столовой, на то, что уроки физкультуры должны быть короче, и на то, как она расстроена тем, что на улице уже похолодало. Мне казалось бессмысленным жаловаться на то, с чем ничего нельзя поделать, но для Стейси во всех этих жалобах был глубокий внутренний смысл. Чтобы отвлечься, я начала считать церкви, мимо которых мы проезжали. Я насчитала двадцать четыре.

Когда мы наконец добрались до дома, я практически вывалилась из машины в отчаянной попытке сбежать.

– Пока, Стейс! – выкрикнула я, захлопывая дверь старого «Форда» ее родителей. Я знала, что она ненавидит, когда ее так называют, но не смогла удержаться. Она только что жаловалась на деревья. На деревья!

Я направилась по вымощенной камнем дорожке к нашему дому. Он выглядел так же, как и другие дома в нашем квартале: двухэтажный семейный дом в невзрачных тонах. Над крыльцом развевались американские флаги. Типичный пригород. За рядом домов виднелся лесок. Мы играли там, когда были маленькими, но теперь я больше никогда не видела, чтобы соседские дети ходили туда.

Я удивилась, увидев мамину машину, припаркованную у гаража.

Если она вернулась домой, то почему не ответила на мое сообщение? Или не перезвонила? Может быть, в ее телефоне села батарейка? Но она всегда носила с собой запасной аккумулятор на случай непредвиденных обстоятельств.

Когда я подошла к входной двери, то заметила, что та слегка приоткрыта.

Это была жуть уровня фильма «Окно во двор»^[24].

– Мама? – позвала я, толкнув дверь и войдя в прихожую. – Ты дома?

Мой голос эхом пронесся по деревянной лестнице. Я шагнула в гостиную. Пусто.

Мои мысли отчаянно заметались. Неужели она все еще на работе? Но тогда почему ее машина здесь?

– Джулс! – Мама выскочила через распашную дверь кухни в гостиную, напугав меня. На ее лице читалась тревога. Ой…

– Я так рада, что ты дома! – выпалила она, слова слетали у нее с языка еще быстрее, чем обычно.

– Ты оставила дверь открытой. – Я бросила рюкзак с учебниками на диван. – И почему ты не ответила на мое сообщение?

– На какое сообщение? – изумилась она, подходя к вазе и начиная нервно выщипывать мертвые цветы.

– Я отправила тебе сообщение, что меня нужно отвезти домой. В итоге мне пришлось ехать со Стейси, – объяснила я, сделав акцент на имени Стейси. Мама тоже не была от нее в восторге и считала, что ее родителям следовало бы тщательнее следить за тем, как она воспринимает окружающий мир.

– Прости, солнышко. На работе было… – Она замялась.

Похоже, она была по уши в мыслях о работе, поэтому я оставила эту тему.

– Не волнуйся об этом, – промолвила я, потянувшись к пульту от телевизора. – Дани дома?