…На улицах, в очередях, закутанные, заснеженные женщины. Нервный гомон и давка у дверей пекарен и продмагазинов. Местами замерзшая вода из лопнувших водопроводных труб. Брошенные автомашины. У людей бледные восковые лица. У многих сине-багровые пятна от обмораживаний. Повязки на лицах (от холода) – белые, серые, черные, как маски. Изредка встретишь чисто одетую, румяную женщину – приятное напоминание о здоровой жизни.

В редакции «На страже Родины» темно – сегодня газета не вышла. Сотрудники, в ватниках и шапках, сидят, сбившись в кучку.

Армейской группе писателей трудно: сдает, болеет Саянов; Тихонов похудел – делит скудный паек со своей женой.

…На концертах отощавшие артисты, пошатываясь, выходят к рампе. Трагизм в том, что в столовую за едой далеко ходить. Ходьба изматывает людей, и возникает вопрос – ходить или не ходить?

И все же люди держатся. Находят и будут находить в себе силы. Огонь Ленинграда, душа его не угасает и не угаснет! Мы будем бороться за город, за жизнь со всей энергией. Мне все время хочется выступать. Я иду в одну, другую, третью аудиторию, рассказываю о войне, о положении на фронтах, о ленинградских новостях и бодрю людей. Это самые радостные, самые хорошие, самые горькие встречи в моей жизни. Я не забуду этих бледных лиц с неподвижными внимательными глазами, устремленными на меня с вопросом и надеждой.

…Я представляю себе Европу, истощенную, измученную, прислушивающуюся в тоске к продолжающейся битве между Германией и Россией. Сколько надежд, колебаний, сомнений, слухов, сколько неизвестных драм…

Придет час, и литература поднимется над всем этим и раскроет людям их собственную жизнь, подвиг, их судьбу…

Вечером выступал у раненых моряков в 3-м госпитале. Было полно народа. Госпиталь без света, без тепла… В комнате – фонарь «летучая мышь». Идет пар из кухни. Люди лежат в полушубках, шапках. В госпитале находятся до трех тысяч раненых и больных. В полутемных палатах – завернутые в одеяла фигуры; многие приникают, как к роднику в пустыне, к радиорепродукторам.

В госпитале ставят «времянки»; оперируют при свете аккумуляторных ламп. Со стен течет, на лестницах сыро…

30 января 1942 года.

(223-й день войны.)

Утренняя сводка. Прорывы немецкого фронта у Сухиничей, Лозовой, Барвенково. Разгромлены три-четыре немецкие дивизии и потрепан еще ряд дивизий. Взяты большие трофеи…

Посылаю в Главное ПУ флота, в Москву, четыре книги: о Подплаве, о линкоре «Октябрьская революция», о крейсере «Максим Горький» и об обороне Ленинграда.

По городу расклеиваются частные объявления: «Меняю рояль „Шредер“ на восемь килограммов муки»; «Делаю железные печурки, оплата продуктами» и т. п. Около объявлений дежурят их авторы.

Вернулся из ВВС Азаров. Он пополнел на авиационных харчах на «той стороне». Привез хороший материал для книги.

Обстановка на фронтах на 25–30 января 1942 года.

Северный фронт. Противник с начала войны бросил на Мурманский фронт армейский корпус, Нарвикскую дивизию (до 18 000 человек) и части финнов. На реке Лице противник был остановлен и уже осенью вынужден был перейти к обороне. Суровый северный климат, горные районы, трудность снабжения сказались сильно: Нарвикская дивизия была отведена, в ней остались лишь три тысячи человек… (Прочие переморожены, больны цингой, перебиты и т. д.)

Южнее, на Карельском фронте. Противник летом продвинулся к Кестеньге, но был там остановлен; продвинулся к Ухте и был остановлен; продвинулся к Медвежьегорску – отбит. Там сейчас идет операция по окружению Медвежьегорска. Части СС с этих участков сняты. Противник держится в Петрозаводске и по Свири, относительно пассивен…

Финляндия заявила Гитлеру об острой нехватке продовольствия и боезапаса и о том, что неполучение этих запасов через один-полтора месяца вынудит Финляндию заключить компромиссный мир с СССР. Гитлер в ответ на это дал приказание изъять для Финляндии продзапасы из всей Прибалтики. Там произведена генеральная реквизиция скота, хлеба и пр. Финляндия, все получив, заявила, что этот запас продовольствия обеспечит ее лишь до марта – апреля и что финская армия не сможет наступать без помощи и резервов немецких солдат или добровольцев-союзников (шведы (?), венгры, румыны, итальянцы и пр.). В целом не приходится ждать активности противника на Карельском фронте.

Наши части держат прочную оборону. Мурманская железная дорога работает исправно.

Ленинградский и Волховский фронты. От Копорского залива до Шлиссельбурга – фронт позиционный и стабильный; артиллерийский и минометный огонь, поиски разведчиков… Далее линия фронта идет от Ладожского озера, по линии железной дороги на Погостье, где линия железной дороги нами прервана, на Кириши, по Волхову, к Чудовскому укрепленному узлу и далее – к Ильменю.

В двух местах железная дорога Новгород – Чудово нами прервана, и противник снабжает свои части кружным путем. Немцы на Ленинградском фронте держат большое число дивизий (до 45?), придавая этому фронту огромное значение.

…Гитлер издал приказ примерно следующего содержания: «Солдаты, вы должны держаться до конца… Речь идет о спасении Германии. Помните, если погибну я, – погибнете со мной и вы» (!). Немецкие солдаты должны были подписать клятву – не отступать. Они называют эту клятву «смертный приговор».

Гитлер подписал приказ о расправе с каждым, кто заговорит об отступлении с Волхова: «Отступление с Волхова (от Ленинграда) означает потерю Прибалтики, Белоруссии и Украины». Действительно, вывод верный! А наш удар развивается. Обе укрепленные линии немецкого фронта прорваны, и наши части идут на немецкие тылы к Любани.

Северо-Западный и Калининский фронты. Фронт немцев был прорван в районе Селижарово. Немцы шли к этому фронту (осенью) от района Витебска целый месяц и двадцать дней. Наши части это же расстояние прошли в течение двенадцати дней. Из десяти-одиннадцати дивизий немцев разгромлено и рассеяно в лесах пять с половиной дивизий. Немцы бросили до трех тысяч почерневших, обмороженных солдат, огромные склады, массу вооружения и техники.

Войска Северо-Западного и Калининского фронтов вгоняют глубокий клин между немецкими (Ленинградским и Западным) фронтами…

Западный фронт. Это главный фронт… Сейчас на Центральном фронте до ста немецких дивизий, то есть, грубо говоря, вся основная немецкая сила (до 700–800 тысяч по штатам военного времени; реально – меньше). Всего Гитлер бросил против СССР до двухсот сорока дивизий, считая и финнов, и итальянцев, и французские легионы и т. д. В Европе у Гитлера остается сорок дивизий. 50 процентов из них еще не бывали на Восточном фронте. На Москву из своих двадцати танковых дивизий Гитлер бросил одиннадцать-двенадцать. Из них уже разгромлены и размолоты пять-шесть дивизий. Остальные оттягиваются… Немцы лихорадочно вывозят свои танки в тыл по железной дороге и на буксирах.

Красная армия предприняла глубокий охват всего Центрального фронта немцев. В отдельных местах окружены и уничтожены группы по пять-шесть немецких дивизий (район Юхнова и др.). Немецкие арьергарды пробуют сдержать наш удар, но без успеха. Недавно в Смоленск приезжал «сам» Гитлер для наведения «порядка». Наша авиация пошла в налет на Смоленск и разбомбила его ставку, штаб корпуса и т. д., но Гитлер, говорят, за семь минут до начала бомбежки удрал из Смоленска. Порядок был наведен, но не Гитлером, а нами…

Юго-Западный, Брянский фронты. Идет большая операция по окружению брянской группы немцев.

Южный фронт. Немцы готовились к удару на Ворошиловград, к выходу в обход Ростова и прорыву на Кавказ. Красная армия упредила противника и нанесла сильнейший удар по левому флангу всей ударной группировки. Потери противника до 125 тысяч человек! Трофеев хватит считать до 1943 года…

Крым. Противник подбросил резервы. Идет жестокая борьба. Говорят, Феодосия переходит из рук в руки.

Общее наше положение благоприятно. Идет размол немецкой армии, втягивание немецких резервов в дело до весны, на которую так надеется Гитлер. Общее состояние Германии будет неуклонно ухудшаться. Обещаниям о чудесном оружии немецкие солдаты не верят…

Гитлер еще не сломлен, он будет еще ожесточенно сопротивляться и пустит в ход всевозможные средства, но у него никогда уже не будет преимуществ.

Критическая точка войны для СССР пройдена.

В три часа утра, сегодня, взвод немецких автоматчиков прорвался к Путиловскому заводу. Все были уничтожены моряками. Это, очевидно, разведка боем, прощупывание нашей зимней обороны… На кораблях была сыграна боевая тревога.

Сегодня по радио было извещение торгового отдела о том, что в городе выдадут по сто, двести, триста граммов крупы, мяса и по такой же порции сладостей.

1 февраля 1942 года.

(225-й день войны.)

К двум часам дня еду на военный корабль «Иртыш» (Подплав) на слет передовиков ремонта.

На «Иртыше» традиционный флотский быт. В нижней палубе – клуб: красный стол, плакаты, лозунги. Все деловито, привычно. Отчет был суховатый, деловой. Без помощи заводов и без достаточного количества необходимых материалов надо сделать обширную программу ремонта. На отдельных заводах работают несколько станков, у станков – краснофлотцы. В работе должна быть культура, чистота, аккуратность… На сегодня семьдесят пять процентов ремонта выполнено…

В последние дни в городе поднажали – дали на хлебозаводы воду, электроэнергию. Сегодня в булочных – трехдневный запас хлеба, увеличили подвоз муки.

Меры по улучшению снабжения начали сказываться.

Везде всё моют, скребут, чистят…

Воля к жизни:

На заводах открыты стационары для истощенных рабочих.

Вечером прошелся по Неве. Меня дважды остановил патруль, проверяя документы. Как будто служба улучшается. А то в последнее время по ночам не останавливали.

3 февраля 1942 года.

(227-й день войны.)

Мы оставили Феодосию…

Готовимся к совещанию. Двое в группе заболели. Остальные в строю!

С.К. сегодня надела военно-морскую форму.

Наши летчики проводят ряд смелых бомбовых ударов по некоторым пунктам Германии и Финляндии.

Артобстрел Васильевского острова и района Невы. Немцы усилили артиллерийский обстрел города – по сто пятьдесят тяжелых снарядов в день… Напряжение в городе возрастает.

Готовлю новые доклады к 24-й годовщине РККА о Военно-морском флоте.

Газет нет. Света нет. В салоне, за обеденным столом, молчание. Надоела неизменная бурда.

Горком на днях принял решение о повторной эвакуации творческой интеллигенции – писателей, художников, архитекторов и др.

10 часов 30 минут. По радио передают: «Кольцо блокады делается все тоньше и тоньше. Бойцы (сибиряки, узбеки, кавказцы) спешат на выручку Ленинграда. Взят ряд сел и немецких укреплений».

«Не пожалеем же себя для Ленинграда, который жил и работал всегда для всей страны!» – говорит политрук своим бойцам.

4 февраля 1942 года.

(228-й день войны.)

Наступление Красной армии продолжается. Немцы вводят в дело резервы, в обороне упорны: бои у Погостья длятся уже месяц.

…В городе пускают водопровод. Меньше очереди за хлебом. Выдали пайки мяса.

Город, как тяжелый больной, – то хуже, то лучше.

…В городе некий новый тонус: свистят снаряды, рвутся то на Невском, то на Неве – никто уже не обращает внимания. Идут с саночками, мешочками, в самодельных фанерных гробах везут покойников…

Пожалуй, нет «частной жалости», – есть одна общая боль.

Чувство жизни, исторический объективизм помогают. Будут жить и люди, и город, и страна, и мир! Родятся новые, в меру вспомянут умерших памятниками, книгами, шествиями, датами. Все будет в вечном ритме, в вечном потоке…