* * *

Генри, Бен, Джози, Мелисса сидели у Генри в комнате вокруг свечи. На этот раз Джозефина читала заклинание и считала до трех. Через десять секунд она упала, ударившись головой о паркет. Бен засуетился вокруг нее, позабыв о секундомере. Генри и Мелисса тоже склонились над Джози, как вдруг ее тело прогнулось в спине с таким хрустом, что я услышала его даже сквозь динамик телефона. В видеозаписи появились помехи. Бен отлетел в сторону, пропав из кадра, будто что-то невидимое толкнуло его. То же самое произошло с Генри и с Мелиссой. Свеча на полу пошатнулась, но огонь продолжал гореть.

Джозефина перекатилась на живот. Она была похожа на тряпичную куклу… Билась лбом о пол, будто в припадке, но спустя мгновение поднялась на четвереньки и с бешеной скоростью поползла вперед. Она вертела головой по сторонам и бормотала:

– Где ты? Где-е ты? Где же Джессика?

Она приблизилась к камере. Теперь было видно только лицо Джози, точнее… лицо того, что в нее вселилось. На себя она была совершенно не похожа. Глаза закатились, белки, подсвеченные вспышкой камеры, выглядели жутко. Зубы были в крови от удара, из уголка рта стекала тонкая струйка крови, смешанная со слюной. Джози гримасничала, скалилась, как животное, тряслась, словно в лихорадке. Так продолжалось секунд десять, после чего она… оно заговорило:

– Джесс-и-ка. Я приду за тобой. – Тварь, сидевшая внутри тела Джози, мерзко, утробно захихикала, – я приду за всеми. И убью вас. А Джессике даже мамочка не поможет. Хотите расскажу, что с ней случилось? Она упала в озеро, правда? Отправилась порыбачить на вашей любимой надувной лодке и…нашли только лодку. Надувную, оранжевую с надписью «Reef».

В горле Джози заклокотало, казалось, она отчаянно сопротивляется тому, что сидит у нее внутри.

– Она пыталась связаться с Джес-си-кой, но ее душа слишком светлая, чтобы пройти через этот портал.

Джозефина приблизилась к камере вплотную – теперь были видны лишь ее окровавленные зубы. Она закашлялась, содрогаясь всем телом.

– Впустишь меня? Впусти-впусти-впусти меня! – завизжала она.

В ее голосе, переходящем на ультразвук, не было ничего человеческого.

– Чудовище, отпусти ее! – завопил Бен и, появившись в кадре, набросился на Джозефину.

Она забилась в конвульсиях, пытаясь сбросить Бена с себя. Он с трудом удерживал ее, прижимая руки и ноги к полу. Существо вопило.

– Генри, помоги! – крикнул Бен.

Похоже, Генри тоже очнулся. Лоб его был разбит, по лицу стекала кровь. Он прыгнул к свече и задул ее. Вспышка освещала обмякшее тело Джозефины и тяжело дышавшего Бена.

* * *

Мои руки задрожали, я выронила телефон. То, что я увидела на экране, ни логика, ни здравый смысл объяснить не могли. Музыка, доносившаяся из школы, теперь звучала где-то далеко. В ушах звенело, и я наклонилась, уверенная, что меня сейчас стошнит.

Стало по-настоящему страшно. Устроить такое без внушительной команды кинематографистов было невозможно. Значит, ребята не врали.

– Что сейчас с Джозефиной?

– Она… дома, – ответил Бен.

– С ней все в порядке?

– Ей снятся кошмары, – обхватив себя руками, сказала Мелисса. – И мне тоже.

– Какие кошмары? – напряглась я.

Последние несколько дней во снах ко мне приходил один и тот же мужчина. Его смутный силуэт маячил на фоне реки, а затем падал в нее, раскрыв руки, подобно тому, как птица раскрывает в полете крылья. А просыпалась я всегда с мыслями о маме.

Она никогда мне не снилась, хотя я много раз просила ее подать хоть какой-то знак, что она все еще рядом.

– Кевин Стенбейк. Мне снится гребаный Кевин Стенбейк, сын бывшего хозяина вашего дома! – крикнула Мел, и на глаза ее навернулись слезы. – В этих снах он говорит, что придет за мной. И за всеми вами тоже. Сегодня.

– Но… это ведь невозможно? Если не впустить его через кольцо?

– Джесс, ты заметила, сколько длится ролик с Джозефиной? – спросил Генри.

Я покачала головой.

– Одну минуту и пятьдесят восемь секунд. Мы не потушили свечу вовремя. Теперь неизвестно, в кого и как может вселиться призрак.

– Не представляю, что нам теперь делать… – запричитал Бен.

– У меня есть идея, – сказала я.

* * *

– Уверена, что мы не сделаем хуже? – прошептала Мелисса.

Я ни в чем не была уверена, но единственное, о чем могла думать, когда смотрела страшный ролик с Джозефиной – это слова призрака о маме. Она хотела со мной связаться, пыталась защитить.

Я прикоснулась к цепочке на шее. Пусть все получится, пусть она сможет прийти.

Использовать перстень было опасно, наш «контакт» с потусторонним миром и так затянулся. Теперь нужно было закрыть портал и избавиться от призрака, который, возможно, прямо сейчас, в ночь с 31 октября на 1 ноября разгуливает по Ошкошу.

Пришлось обратиться к старой доброй доске Уиджи, благо в Хэллоуин найти ее было не трудно. Генри наотрез отказался проводить сеанс у себя. После того, что случилось с Джозефиной, он никого не приводил к себе домой, поэтому мы собрались в моей комнате.

Папа расположился в гостиной. Впервые за три года накупив конфет, он открывал дверь по первому звонку и раздавал угощения детям. Он предусмотрительно выбирал «сладость», «гадостей» и так было достаточно.

– Нужно попробовать, другого выхода нет. Кладите пальцы на треугольник, – велела я.

Все так и сделали. Возле доски лежала мамина цепочка, горела свеча. Гугл сообщил, что нам поможет вещь человека, с которым мы хотим поговорить. Мы погасили верхний свет, оставили включенным только светильник на стене. И когда я, откашлявшись, сказала:

– Привет, мам, ты здесь? – он несколько раз мигнул.

Треугольник оставался неподвижным. Сглотнув, я повторила:

– Мам, пожалуйста, если ты слышишь, дай знак.

Ничего не происходило, лишь лампочка в светильнике противно жужжала.

– Мам, – прошептала я, чувствуя, как подступают слезы. – Откликнись… Ты рядом?

Лампочка с оглушительным треском лопнула, осколки разлетелись по комнате. Мелисса вскрикнула. В неверном свете свечи наши руки вместе с треугольником передвинулись к слову «Да».

– Не может быть… – прошептал Бен.

– Держите руки на треугольнике и ни в коем случае не отпускайте, – предостерегла Мелисса, – Джесс, ты должна задать ей вопрос, ответ на который знает только она. Мы должны убедиться, что это не… что-то иное.

– Да, конечно. Мам… – Я всхлипнула. Слова застряли в горле, грудь обожгло болью. – Какое животное я умоляла подарить мне на седьмой день рождения?

Треугольник задвигался. Мы едва успевали за ним. Из букв «Г», «О», «Л», «У» складывались слова…

– Голубого щенка, – выдохнула я, и горячая слеза покатилась по щеке. – Мам, это и правда ты.

Треугольник продолжал двигаться. Из букв складывались слова, из слов – предложения: «У меня мало времени. Он рядом».

– Что нам делать? – повысил голос Бен, и Генри шикнул на него, заставляя умолкнуть.

«Сожгите кост…» последняя буква не успела появиться. Доску тряхнуло так, что мы с трудом удерживали треугольник, который двигался в бешеном ритме.

– Прощайся! – выкрикнула Мелисса.

Отовсюду начали падать вещи. Фигурка супермена брякнулась на пол, ее голова отломилась и покатилась в сторону, книги полетели с полок, кровать со скрипом сдвинулась с места и ударилась в стену.

– Мам, дай еще хоть какой-то знак, – заплакала я. – Пожалуйста, дай знак!

В комнате царил хаос. Медали, которые я получала на соревнованиях по конному спорту, с лязгом посыпались на пол, подушка и одеяло взмыли вверх, доска Уиджи начала трескаться пополам. Кто-то очень не хотел, чтобы мама нам помогала.

– Джесс, скорее!

– Я люблю тебя, прощай! – закричала я, схватила мамину цепочку и засунула ее в карман.

Едва я произнесла эти слова доска сломалась пополам, а невидимая сила расшвыряла нас по углам. Дверь распахнулась – папа вбежал в комнату в следующую секунду после того, как вещи, которые расшвыривал взбесившийся призрак, коснулись пола. Свеча тоже упала, огонь мгновенно перекинулся на доски, и папа едва успел его затушить.

– Да что тут происходит? – спросил он.

Ветка росшего у самого окна клена выбила стекло, в комнату ворвался мощный порыв ветра. Отец вылетел в открытую дверь комнаты, словно что-то подхватило и швырнуло его. Он с грохотом упал на пол в конце коридора. Свет в доме погас и раздался хохот – казалось, он звучал из каждого угла.

Генри помог мне подняться и крепко сжал мою руку:

– Мы справимся, – сказал он.

Я кивнула, и мы бросились к папе. Бен и Мелисса следовали за нами по пятам.

Папа уже приходил в себя, он пошевелил ногой, согнул ее в колене. Я села рядом и погладила его по плечу. Папа тяжело дышал.

Мелисса и Бен постоянно озирались, опасаясь очередного нападения призрака. Но вокруг было подозрительно спокойно. Нам показалось, что даже на улице стихли музыка и веселые возгласы тех, кто праздновал Хэллоуин.

– Пап, ты как? – встревоженно спросила я.

– Мистер Хартлесс, вы в порядке? – В голосе Генри слышалось волнение.

Отец резко наклонился вперед, но Генри успел его удержать. Бен поспешил на помощь, оттеснил меня в сторону и подхватил отца с другой стороны. Теперь они оба держали его за плечи. Папа закашлялся, потом его стошнило какой-то темной жижей.

– Жесть… Мистер Хартлесс, может, не стоило так налегать на лакрицу? – прокомментировал Бен и тут же получил затрещину от Мелиссы. – Ой! Простите, но это правда…

– Ты живешь в моем доме, Джесс-и-ка. Я хочу вернуть его себе… – произнес вдруг папа не своим голосом. Потом резко повернулся к Генри и заговорил, дыша ему в лицо: – А ты, Уотсон… Я заберу у твоей бабушки самое дорогое, что у нее есть – тебя. Пусть страдает, пусть знает: это из-за того, что она сделала!

Папа забился в конвульсиях. Из его рта потекла слюна, смешанная с чем-то черным, глаза закатились, вены на шее вздулись, выглядел он жутко. Он задергался, но Генри и Бен прижали его к стене.

– Что нам делать? – закричал Бен.

– А я-то откуда знаю? – ответил Генри, удерживая папу.

Тот продолжал вырываться, рыча и безумно вертя головой. Я перебирала пальцами мамину цепочку в кармане, пытаясь что-нибудь придумать. Ребятам не хватило сил, и уже через мгновение папа отшвырнул сначала Бена, а затем и Генри. Я услышала глухой удар и крик, кто-то из них упал без чувств на кухне. Нужно было помочь отцу, спасти ребят, но как?..

Мелисса, все это время стоявшая в стороне и заламывавшая руки, в панике бросилась бежать. Отец в два прыжка догнал ее, опрокинул и прижал к полу.

– Боишься меня, Мелисса? А я ведь приходил к тебе во сна-ах. Ты знала, что сегодня случится, да? Я пришел за вами…

Папа сжал руками ее шею, она захрипела. Я попыталась к ним приблизиться, он повернул ко мне голову, сверкнув белками глаз, и выставил руку вперед. Я отлетела к кухонной стене и сильно ударилась спиной и затылком о холодный бетон. Мелисса стучала руками и ногами по полу, но призрак в теле моего отца крепко держал ее, и постепенно она начала слабеть. Превозмогая боль, я поднялась и начала наощупь шарить в кухонных шкафах.

– Быстрее… где же… черт… вот!

Перескочив через растянувшегося на полу Генри, резким движением я открутила крышку солонки и высыпала все ее содержимое папе в лицо. Он завопил, закрываясь руками и выплевывая черную жижу на пол.

– Тварь! – рычал голос демона. – Я всех вас убью!

Мелисса закашлялась, схватившись за горло. Она была жива. Оставалось всего несколько минут, пока призрак не соберется с силами… И тут меня осенило. Почему мертвые не смогли вступить со мной в контакт через портал, открывавшийся с помощью перстня? Каким образом мама защищала меня, если у нее не было возможности попасть в наш мир? С помощью чего я связалась с ней через доску Уиджи? Та самая единственная вещь, что осталась у меня от нее…

Пошатываясь, из кухни вышел Бен. Призрак, захвативший тело моего отца, уже очнулся – поднялся в полный рост и, дыша, как разъяренный бык, исподлобья смотрел на меня, поворачивая голову из стороны в сторону. Бен пошатнулся, с трудом удержавшись на ногах.

– Помоги мне, – прошептала я ему.

Отец, утробно зарычав, бросился ко мне. Бен кинулся ему наперерез, сбил с ног.

– Надеюсь, у тебя есть план! Я не смогу его удержать! – крикнул он.